 |
| |
| | Кнопки домофона ответили тихой трелью. Дверь подъезда через секунду отворилась. Обычная панельная двенадцатиэтажка с двором, заросшим большими ветвистыми деревьями, по майски уже покрытыми зеленой листвой. Водитель довез ее молча, по дороге не задав ни единого вопроса. Хотя она как будто чувствовала, что он знает, куда и зачем ее везет. Она так же молча рассчиталась и вот теперь стоит на дрожащих ногах в таком же темном и холодном подъезде, как это было вчера. Похожесть ситуации только усилила волны, которые уже в такси перекатывались по ее телу, приливая жаром к голове. | | |
| |
|
| |
| | После тридцати ударов, некогда ровная поверхность Ромкиной попки стала напоминать окученное поле с картошкой. Ягодицы пересекали бардовые рубцы, от которых разливалась красная краска по всей попке девятиклассника. Там где в кожу впивались кончики прутьев, остались ранки, из которых сочилась кровь. | | |
| |
|
| |
| | Дима стоял под душем, и чем дольше он там находился, тем сильнее его мысли оборачивались к Лене. Она красивая. Он мысленно прокручивал в голове все моменты, что они были рядом, и его все больше пронизывало желание увидеть Лену в другом ракурсе. Он начинал воспринимать ее не как свою тетю, а прежде всего как красивую девушку, которая с нежностью заботиться о нем. Диме все больше хотелось прикоснуться к ней, подарить теплоту и нежность ей, за все то, что она все это время делала для него. Постепенно мысленно он стал раздевать ее, рисуя в своем мозге красивые картинки ее тела. С лившись с этим он заметил что его дружок уже поднялся и так и ждет дальнейших действий.
- Бррр... Дима встряхнул голову. - Какие глупости лезут, она ведь старше меня. И наверное ей просто плевать на это все. Наверняка у нее есть парень, которого она хорошо скрывает. Да и она мня воспринимает как мальчишку.
С этими финальными мыслями Дима выключил воду, откинул шторку и понял, что полотенце это единственная одежда, которой он может прикрыться. Он вылез из ванны, встал в тапочки и обернув себя полотенцем, вышел из ванной.
Лена обернулась на звук открывающейся двери, чтобы сказать Диме, что он может идти к столу, но вдруг увидела, что перед ней стоял красивый молодой человек, завернутый в полотенце ниже пояса, и этот вид за-смущал ее. Она даже забыла, что хотела сказать секунду назад. Взгляд ее невольно бросился вниз, туда, где полотенце слегка топорщилось. Она замерла, а потом быстро отвернулась, испугавшись, что ее смущение и то куда она посмотрела, будут замечены. Лена развернулась спиной, и сделала вид, что что-то перебирает и готовит на столе. "Как он красив" - пронеслось в ее голове.
Дима заметил ее реакцию. В голове мелькнуло, "или сейчас, или никогда". Он медленно подошел к Лене сзади, взял ее за плечи и прижался к ней, всем телом.
Лена вздрогнула и замерла. Она не знала, что ей делать. Два чувства смешались и начали грызть друг друга. С одной стороны она хотела мужчину и тем более такого красивого, с другой внутренний голос говорил: "Он же твой племянник". Мысли смешивались и пугали ее саму.
Видя, что Лена просто замерла, Дима сильнее прижал ее к себе. Его член уже откровенно давал о себе знать, и он знал, что Лена чувствует это.
Лена стояла, не зная что делать, оттолкнуть, или наоборот. Она чувствовала, как в ее попку упирается то, что она хотела, но все равно боялась.
- Дима, не надо... - дрожащим и не своим голосом произнесла она.
Дима услышав ее слова, отстранился, послушавшись ее, как более старшую.
Лена почувствовала, как от нее отделилось ее желание и пожалела уже о сказанном, но дело сделано.
Она повернулась, посмотрела на него, и сказала: "Оденься, и садись за стол".
В ту же секунду, полотенце начало быстро сползать вниз, и Дима подхватив его, бросился в свою комнату.
"Черт, Черт, Черт. Что я делаю, но я хочу ее... " Дима потоптался у своей кровати, собираясь с мыслями, и решил, что лучше он все же сейчас оденется.
Ужинали они молча. Напряженность, что возникла между ними, была вызвана событием, которое произошло между ними. Каждый из них увидел в другом Мужчину и Женщину.
2. Лена.
Лена смотрела в свою тарелку, а видела Димку, его красиво сложенное тело, полотенце на бедрах, и фантазии захлестнули ее. Она представляла, как он лежит перед ней обнажённый, а она прикасалась к его рукам, проводя по очертившим мышцам, гладила "кубики" на его животе, затем спускалась ниже, обхватывая его орган, затем проводила руками по его ногам, ощущая в них силу и мощь.
- Бррр, , - Лена заковыряла в тарелке вилкой, чтобы все таки сосредоточится на еде, а не на нем, Хотя уже чувствовала, как скулит ее желание.
Быстро управившись с едой, она, смущенная своими же мыслями, быстро выскочила из-за стола, кинула тарелку в раковину и закрылась в ванной. Дима проводил взглядом убегающую Лену. Запираясь на щеколду, Лена крикнула:
- Доешь, вымой, пожалуйста, посуду.
Она включила душ, быстро скинула с себя одежду, и нырнула под струи теплой воды
Это не принесло ей облегчения, потому что, закрыв глаза, она мысленно представляла, как Димка ласкает ее. Как поглаживает ее грудь, как целует ее ТАМ, находя самое сокровенное, как наполняет ее собой.
-Черт, Черт, Черт.
3. Дима
Доев, и положив свою тарелку в мойку, он стал мыть посуду. Ленка, она не выходила из его головы, но как сказать ей, как прикоснуться к ней, как почувствовать ее кожу под своими пальцами... чем больше он думал, тем сильнее возбуждался, и тем острее он ощущал, что штаны мешают ему. Он представлял, как будет стоять над ней, как распахнет полы ее байкового халата, как будет обнимать ее и ласкать ее грудь. Это не возможно...
- Черт, Черт, Черт... .
Закончив с мытьем посуды, он зашел в комнату Лены, включил телевизор, и стал его смотреть, пытаясь отогнать свои мысли. | | |
| |
|
| |
| | Она села, в свете ламп я одной рукой бесцеремонно начала мять ее молодые упругие сиськи, камерой в другой руке продолжая все это снимать широкоугольным объективом. Затем, отставив камеру на край стола, чтобы снимала сбоку все происходящее, нагнулся к ее лицу и впился своими губами в ее. Во время поцелуя мои руки пошли гулять по ее упругому телу, сиськам, гладили, мяли и подрачивали ее мокрую от соков промежность. Губы Леры отвечали мягко и податливо, она иногда легонько тихо постанывала. Ее руки осторожно легли мне на бедра и начали гладить их. Все было давно уже решено. | | |
| |
|
Рассказ №0591 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 22/04/2002
Прочитано раз: 82146 (за неделю: 188)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Она продолжила в том же духе, лаская меня хлыстиком и расхаживая позади меня. Я мог видеть только её сапоги. Казалось, она специально позирует в них для меня, иногда выставляя одну ногу вперёд и повернувшись так, чтобы дать мне насладиться видом её сапога в профиль. Иногда она приподнимала носок сапога так, что лишь каблучок касался пола, иногда она нетерпеливо притопывала ножкой. Это зрелище удивительно возбуждающе действовало на меня. Она нежно поглаживала мой зад хлыстом так, что я не мог догадаться, когда ждать очередного удара. Наконец она нанесла последний удар поперёк обеих ягодиц, прямо под ними, по тому месту, где их линия плавно переходит в бёдра. Я подпрыгнул, более не в силах сдерживаться...."
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ]
И что это означает для меня? Я всё-таки не понимаю, зачем вы пришли сюда.
Чтобы наказать тебя, конечно! - воскликнула она.
Извините, не понял, - я наклонился вперёд.
Я здесь, чтобы наказать тебя, - повторила она, как само собой разумеющееся.
Из голенища другого сапога она достала длинный тонкий хлыст.
Я отпрянул назад...
Может, лучше уголёк вместо сахара, который Санта кладёт в чулок непослушным детям вместо подарков?
Она отрицательно покачала головой...
Это наказание - только для детей. Когда они вырастают во взрослых, которые могут отвечать за свои поступки, к ним применяются другие методы.
Она подошла ко мне ближе, и диван больше не защищал меня. На таком близком расстоянии я уловил её запах. От неё пахло рождественским печеньем. Печеньем и кожей. Мне понравился это запах. Этот запах гипнотически действовал на меня.
Ведь грязные мыслишки не выходили у тебя из головы всё время, пока я разговаривала с тобой? Я права? Признавайся!
Откуда вы знаете?
Но я сам понял ответ на свой вопрос, когда глянул вниз. Мой стоящий член вряд ли мог быть больших размеров, чем сейчас. Он выпирал из под трусов, делая их похожими спереди на натянутую палатку.
Она слегка похлопала хлыстиком по этой "палатке"...
Я же не слепая, чтобы не заметить ЭТО.
Я почувствовал лёгкое облегчение...
А я было подумал, что вы можете читать мои мысли.
Я могу и это.
Чёрт возьми! Значит вы знаете, о чём я думал всё это время?
Да, но я хочу, чтобы ты сам рассказал мне об этом. Давай же! Говори!
Я неопределённо пожал плечами и промямлил что-то невразумительное.
Громче.
Я думал о ваших сапогах. Этого достаточно?
Она подошла ближе ещё на один шаг.
О чём именно?
Я снова пожал плечами...
Ну, я хотел лизать их. И целовать.
Она кивнула головой, как будто поняла, в чём дело.
Я попробовал объясниться...
Но вы должны понять, я не сам не знаю, откуда у меня такие мысли. Я никогда не думал об этом прежде.
Она скрестила руки на груди...
Это не имеет значения, что ты не думал об этом раньше. Видишь ли, ты слишком гордился собой, думал только о себе. Ты был центром своей маленькой вселенной. В качестве одного из наказаний ты должен подвергнуться унижению. Это так не похоже на тебя, но ты мечтаешь ползать у моих ног, не так ли?
Да, - я кивнул в ответ, как маленький ребёнок. Впрочем, она и обращалась со мной, как с провинившимся мальчиком. Вообще-то сначала я хотел было поспорить с её логикой, но почему-то не решился даже на малейшее сопротивление.
Она же понимающе и ободряюще улыбнулась...
Тебе стоит лишь попросить меня об этой милости как следует.
Я проглотил ком в горле и уставился в пол. Вернее, на её сапоги.
Пожалуйста, госпожа, разрешите мне вылизать ваши сапоги. Я обещаю, что хорошо справлюсь с этим. А, была не была!..
Я обещаю, что они у вас будут блестеть, - умолял я, едва не плача от одновременного желания и унижения, - Я прошу... Откуда только я брал эти слова?
Она протянула руку и дотронулась до моей щеки рукой, затянутой в перчатку...
Как приятно тебя слушать!
Я улыбнулся, услышав эти обнадёживающие слова.
Ну нет! - внезапно сказала она, отступая на шаг.
Она снова легонько похлопала по моим трусам...
Сними их. Ты должен заслужить право поцеловать мои сапоги.
Я немного замешкался, не зная, что последует дальше. Она щёлкнула пальцами и я поторопился исполнить её приказание, быстро спустив трусы. Из них выпрыгнул высвобождённый набухший член. Кончиком хлыста моя госпожа слегка приподняла его багровую головку...
Не думаю, что твоя бывшая подружка лишилась многого.
Я сам почувствовал, что покраснел от стыда, как рак.
Взмахнув рукой, она описала круг в воздухе...
Повернись! Нагнись! Ухватись за лодыжки!
Оглядываясь на неё через плечо, я повернулся и нерешительно нагнулся, расставив ноги, чтобы было легче сгибаться. Теперь, заглядывая себе между ног, я мог видеть её изящные сапожки. Она прохаживалась взад-вперёд, бубенчики звонко позванивали. Она стала нежно водить кончиком хлыста по моим ягодицам, как будто рисуя круги на моей коже. Я вздрогнул.
Десять ударов. Считай вслух. Ты понял меня?
Да, госпожа, - моё внимание было приковано к её сапогам.
Она выжала несколько напряжённых секунд. Затем я услышал звук хлыста, ударившего по правой ягодице.
Раз, моя госпожа! - начал я считать голосом выше обычного по меньшей мере на две октавы.
Я снова почувствовал, как хлыст щекочет мою кожу, сразу ставшую такой чувствительной. Она дразнила меня, забавлялась со мной. Последовал новый удар.
Два, госпожа!
Она продолжила в том же духе, лаская меня хлыстиком и расхаживая позади меня. Я мог видеть только её сапоги. Казалось, она специально позирует в них для меня, иногда выставляя одну ногу вперёд и повернувшись так, чтобы дать мне насладиться видом её сапога в профиль. Иногда она приподнимала носок сапога так, что лишь каблучок касался пола, иногда она нетерпеливо притопывала ножкой. Это зрелище удивительно возбуждающе действовало на меня. Она нежно поглаживала мой зад хлыстом так, что я не мог догадаться, когда ждать очередного удара. Наконец она нанесла последний удар поперёк обеих ягодиц, прямо под ними, по тому месту, где их линия плавно переходит в бёдра. Я подпрыгнул, более не в силах сдерживаться.
Десять, госпожа! - В моих глазах стояли слёзы. Мой зад горел от ударов, и я подумал, как замечательно было бы сесть сейчас в сугроб.
Встань и повернись ко мне.
Я подчинился, будучи не в силах смотреть её прямо в глаза после испытанного унижения. Я глянул вниз и убедился, что мой член всё такой же твёрдый, как камень. Я готов был поклясться, что он стал ещё крепче.
Очень хорошо! - сказала она, как будто я был собачкой, хорошо выполнившей какой-то трюк.
Она спрятала хлыст назад, в голенищу своего сверхвысокого сапога. Затем она выставила вперёд одну ногу и указала на неё пальцем...
Теперь ты можешь вылизать мой сапог.
Я рухнул на колени и набросился на сапог, как будто я был голодающим, дорвавшимся до праздничного угощения. Я покрыл всю поверхность сапога поцелуями, потом я начал лизать его. Я лизал его, не отрываясь, начиная от носка и дотягиваясь своим языком так высоко, как мог дотянуться. Она повернулась ко мне спиной, подставляя мне заднюю часть своих ботфорт. Я продолжил вылизывать их голенища сзади, погружая свой язык в складки кожи, образовавшиеся на сапогах позади колен.
Она упёрлась носком сапожка в ковёр, показав подошву сапог. Мне не надо было объяснять, что от меня требуется, и я немедленно прижал язык к гладкой подошве. Меня абсолютно не волновало, как глупо я могу выглядеть со стороны. Я желал одного - лизать эти фантастические сапоги. Облизав подошву, я занялся высоким каблуком-"шпилькой". Мой язык несколько раз прошёлся вверх-вниз по нему. Затем я взял каблучок в рот так глубоко, как смог, и начал сосать его. Моя повелительница позволила мне наслаждаться своим каблуком несколько минут, пока не вытащила его из моего рта. Я посмотрел на неё снизу вверх, не силах скрыть огорчения, но она подвинула ко мне другую ногу, обутую в сапог. Я улыбнулся. Как я мог забыть об этой ножке?
Я хотел проделать с этим сапогом всё то, что делал с первым, желая облизать его целиком, каждый дюйм, до которого смог бы дотянуться мой язык. Но когда я приступил к задней части голенища второго сапога, мои веки стали тяжелеть. Я изо всех сил старался не дать глазам сомкнуться, но это давалось всё труднее и труднее. Я несколько раз встряхивал головой, чтобы не заснуть, но это не ничуть не помогло. Моя голова со всё ещё высунутым языком улеглась щекой на обутую в сапог женскую ногу, и через мгновение я крепко спал, мирно похрапывая...
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|
