Рассказ №1242 (страница 2)

     - Но и так просто ты тоже отсюда не уйдешь. - продолжил я, - Видишь ли, я люблю играть в игры. В жестокие игры.

     На этот раз я успел явственно заметить, как в ее глазах промелькнул страх. Уголки ее капризного ротика чуть дрогнули.

     - Мое решение окончательно и бесповоротно. Ты будешь мне подчиняться, и тогда я тебя отпущу. Если же ты будешь сопротивляться, я все равно сделаю, что хочу, только тебе будет намного больнее.

     Лена сделала инстинктивный шаг назад. Взгляд метнулся по ванной, как у затравленного зверька.

     - Ты посидишь здесь и подумаешь над своим поведением, пока я не поужинаю и не придумаю, что с тобой сделать. Кричать бессмысленно - здесь тебя никто не услышит. И не делай ничего такого, что бы мне не понравилось - этим ты только усугубишь свою и без того незавидную участь.

     Оставив ей свет в ванной, я отошел на несколько шагов от двери, а потом неслышно подкрался и, встав сбоку от нее, прислушался. Из ванной не доносилось ни звука. Потом что-то зашелестело, и снова настала тишина. Удовлетворенно кивнув, я спустился вниз и стал готовить себе нехитрый холостяцкий ужин.

     Когда спустя какое-то время я снова подкрался к ванной, оттуда доносился мерный плеск воды. Сначала мне в голову полезли нехорошие образы: вот доведенная до ужаса девушка лежит в окровавленной ванной со вскрытыми моей же бритвой венами. Но тут шум воды прервался, и я услышал, как она шлепает по кафельному полу босыми пятками.

     Соблазн был просто дьявольским. Знать, что за дверью сейчас стоит обнаженная юная девушка, осознавать, что никто никогда не узнает, что здесь может произойти, и тем не менее не позволять самому себе переступить роковую черту... я был почти уверен, что когда я открою дверь, она, напуганная мрачной перспективой, нарисованной мною, предпримет попытку меня соблазнить. И все же то, что я собирался с ней проделать дальше, стоило того, чтобы отказаться.

     Я еще немного постоял под дверью, но из-за нее больше не доносилось ни звука, и тогда я решительно повернул защелку. Лена стояла перед зеркалом в моем махровом халатике. Вся ее одежда аккуратной кучкой была сложена на полу. Не поворачиваясь, она посмотрела на мое отражение широко открытыми глазами.

     Кивком головы я велел ей подойти, и она молча повиновалась. Подойдя вплотную, она внимательно посмотрела в мои глаза. В ее взгляде читался страх и одновременно покорность. Я чувствовал ее ужас, и меня это заводило еще больше. Взяв ее за руку, я пошел в нашу спальню. Я успел там все привести в полную готовность: наш станок для истязаний был ярко освещен двумя лампами, сбоку стояла готовая к работе видеокамера, а на диване лежал длинный черный чемоданчик, пока что закрытый.

     Увидев нашу с Ларисой игрушку, прозванную мною "дыбой", Лена остановилась, но я, дернув ее за руку, вытолкнул на середину комнаты и скомандовал:

     - Раздевайся!

     Она в панике посмотрела по сторонам. Пальчики нервно теребили поясок халата.

     - Раздевайся, я кому сказал! - повторил я, стараясь придать своему голосу побольше свирепости.

     Лена вздрогнула и покорно развязала пояс. Ничем не поддерживаемый, халат упал к ее ногам. Моим глазам открылось юное девичье тело. Высокая упругая грудь средних размеров с аккуратными сосками, красивые плечи, изящные линии рук, длинные, чуть полноватые ножки и тонкая талия - сам соблазн, одним словом. Особенно меня умилил чисто выбритый лобок с кокетливо оставленной вертикальной полосочкой светлых волос, с первого взгляда даже незаметных. Да ведь она еще и натуральная блондинка впридачу!

     - Повернись, - скомандовал я, чувствуя, как в голосе проскользнула досадная дрожь.

     Девушка послушно повернулась. Мои самые любимые места на женском теле предстали передо мной во всем своем великолепии. Идеально прямая линия позвоночника, слегка выпуклые лопатки, изящные линии мышц под нежной, чуть розоватой кожей, аккуратная попочка, словно созданная для моего ремня... я включил камеру и направил ее на дыбу.

     - Залезай на нее, - велел я.

     Лена взглянула на меня умоляющими глазами. В них я заметил с трудом сдерживаемые слезы.

     - Радость моя, давай сразу определимся - мы будем по-хорошему или по-плохому?

     - По-хорошему, - ответила она дрожащим голоском и, всхлипнув, зябко повела плечами. Я снова кивнул на дыбу, и она послушно легла на наклонную доску спиной вверх.

     - Замерзла? - поинтересовался я, преодолевая слабое сопротивления и фиксируя ее руки в стальных зажимах, - Ничего, сейчас я тебя разогрею.

     - Что вы собираетесь со мной сделать? - дрожащим голоском спросила она.

     - Это будет зависеть от твоего поведения, дорогая, - ответил я и ободряюще погладил по щечке.

     - Только не бейте, пожалуйста!

     - Да я тебя пальцем не трону! - совершенно искренне пообещал я, проводя рукой по гладкой коже ее голени и заставляя раздвинуть ноги. Зафиксировав и их, я отошел чуть в сторону, посмотрел на свою беспомощную жертву и, поставив в зоне ее видимости чемоданчик, открыл его.

     Леночка закричала. Только сейчас она осознала, что ее ждет. В чемоданчике в специальных углублениях лежали мои любимые садомазохистские приборчики - длинный черный крученый хлыст с затейливой вязью из проволоки, плеть-семихвостка, в свернутом виде похожая на осьминога, большой кожаный солдатский ремень и резиновая дубинка. Подчеркнуто не торопясь, я разложил все это перед ней на небольшой столик и кивнул на него -

     - Выбирай.

     Лена тщетно пыталась вырваться из стальных объятий дыбы. Она была близка к панике.

     - Пожалуйста, не надо! - умоляла она, - Я сделаю все, что вы скажете, только не надо меня бить.

     - А бить я тебя не буду. Я буду тебя пороть. Выбирай! - прикрикнул я на нее, - Или мне выбрать самому?

     Лена замолчала, старательно взвешивая, от чего ее восхитительное юное тело может получить наименьший урон. Я старался угадать ход ее мыслей. Хлыст она отвергнет сразу, как и плетку, уж очень устрашающе они выглядят, ну а дубинка ассоциируется с различными увечьями, хотя моей покалечить можно, только если использовать ее вместо члена (кстати, хорошая мысль, но, пожалуй, не для сегодняшнего шоу). Остается ремень.

     - Ремень, - сказала Лена, определенно придя к таким же выводам, - Только подумайте, пожалуйста, над моими словами. Я буду очень нежной, очень ласковой...

     - Как ты думаешь, сколько ударов этим ремнем ты заслуживаешь за попытку угнать мою машину? - перебил я ее, поднося выбранный ею ремень поближе к ее глазам.

     Она снова всхлипнула, не в силах сдержать слезы.

     - Я думаю... десять, - запинаясь, произнесла она.

     Я рассмеялся.

     - Не смеши меня. Ради этого я бы не стал тебя везти через весь город.

     Лена испуганно молчала. Нет, такие игры, как практиковали мы с Ларисой, с ней явно не пройдут. Она слишком напугана.

     - Ладно, тогда правила назначу я, - сказал я, заходя ей за спину и видя, как напряглось все ее тело, - А тебе лучше расслабиться, не так больно будет.

     Расслабиться у Лены не получилось, напротив, на ее руках и ногах вздулись весьма неплохие мышцы, выдавая ее знакомство с каким-то видом спорта. Тем лучше, хотя до Ларисы ей было далеко.

     - Пятьдесят ударов, - сказал я и добавил, - для начала.

     - Нееееееееееееееееет!!!!!!!!!

     Ее крик резанул меня по ушам. Я тут же оказался перед ней и заткнул ей рот.

     - Кричать еще рано, понятно? Вот когда я начну рисовать пешеходную дорожку на твоей спинке, тогда кричи. А сейчас молчать, поняла? Иначе я завяжу тебе рот, будешь давиться собственными воплями!

     Она закивала головой, испуганно глядя мне в глаза. От нее веяло животным ужасом. Я снова зашел ей за спину и провел рукой вдоль позвоночника, с удовольствием ощущая мягкое сопротивление упругих мышц. Затем размахнулся и для начала несильно хлестнул ее по спине повыше талии. Лена вскрикнула, больше от страха, чем от боли. Сначала я решил не истязать ее, но ее кожа была очень нежной, и даже легкие касания моего ремня оставляли на ней красноватые полосы. Лена же вопила во всю мощь голосовых связок. Обычно я приветствую, когда кричат, но сейчас ее визг бил по ушам. Поэтому, остановившись, я снова подошел к ее залитому слезами личику.

     - Правила меняются, радость моя, - сообщил я ей, - больше тебе не разрешается кричать.

     Она снова забормотала что-то насчет пощады, задыхаясь от рыданий. Нарушив свое недавнее обещание, я привел ее в нормальное состояние, залепив пару основательных пощечин.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также: