 |
| |
| | Андрей как то неуверенно прилег на кровать, а ласковая материнская рука заботливо укрыла молодое тело. Он как то по детски, но нежно и с едва заметным возбуждением прижался к горячему, такому вдруг податливому, непривычно возбуждающе пахнущему женщиной телу, его руки по детски непосредственно обняли тело матери, которая сама как то покорно прикорнула к сыну, не осознавая того что сейчас она для него была не матерью, а женщиной, такой взрослой и возбуждающей, её рука обняла сына, а жаркие, жадные губы прикоснулись к его щеке. И поцелуй этот был не совсем материнский, она сама, не осознавая того , чтот сейчас рядом с ней в постели находиться не просто молодой, горячий мужчина, мозг которого затуманен алкоголем, а её родной сын. Но усталость брала своё. И через какую то минуту он уже сладко засопел во сне, но не ослабляя своих не детских объятий. Вскоре заснула и она. Сон пришел сразу, и снилось ей то , что она так желала на яву. Кто то ласкал её оголенный зад, чьи то пальцы проникли в её уже успевшую потекти щелочку и вдруг, как то сразу она ощутила тяжесть мужского тела, такую желанную, такую нужную сейчас. Мужской поршень начал буравить её текущую вагину, а из полуоткрытого рта раздался стон наслаждения и покорности. Её имели. имел мужчина, лица которого во сне она не видела, и это ещё больше возбуждало её. И вдруг, когда пелена сна как то сразу спала с затуманенного мозга, Татьяна вздрогнула. на ней сверху находился собственный сын. Её кровинушка, который сам не осознавая во сне что он делает, действуя по воле влекущих его гормонов и раскрепощения под действием алкоголя, ёб собственную матушку со всем свойственным молодости пылом. Татьяна частенько была использована собственным мужем во сне, когда она ничего не подозревая спала в кровати, а он изголодавшийся по женщине, мужик, пробывший неделю в рейсе, приезжал домой ночью, тихо открывал входную дверь, наскоро обмывшись в ванной забирался под одеяло к молодой жене и брал её сонной. Поначалу она как то реагировала на это, но со временем так привыкла что могла несколько раз кончить во сне, практически не приходя в себя. Вот и сейчас, пока её сын, одержимый подростковым влечением к женщине, которое располагалось где то между ног, и отдавалось такой приятной тяжесть как только он видел обнажённую часть женского тела, и глубоко всё равно было, кто перед ним-картинка из мужского журнала, его молодая, глуповатая подружка, помешанная на поцелуях или его родная мать, женщина, взгляды на которую особенно щекотали его и без того возбужденное сознание. и вот сейчас, взобравшись на свою родную мать, правда во сне, и не встречая никакого сопротивления, он , даже уже проснувшись в процессе ебли, не мог заставить себя оторваться от такого роскошного тела, а член, набухший как бейсбольная бита, чувствовавщий себя в пизде матери как сыр в масле, готов был взорваться в любую минуту, и глубоко всё равно было в тот момент, что будет потом. И вдруг мать, сонно постанывавшая по началу, но гостеприимно и приглашающе раскинувшая ноги, ещё сонная, когда он только вогнал своего дружка, теперь наверно уже проснулась, но не окликнула, не обозвалась, только стоны стали немного глубже, да руки , безвольно лежавшие до этого на молодых, покатых плечах сына, вдруг с силой обхватили его, и сын понял, что кончать они будут вместе, и мать совсем не против этого. Оргазм был бурный. Молодое тело сына извивалось, стараясь поглубже вогнать фонтанирующий член поглубже в истекающую соками вагину собственной матери, а она, застонав, вдруг почти завыла, заплакав, но тихонько, осознавая что громкий крик может привлечь ненужное внимание дочери, спящей в соседней комнате. Минуту лежали, крепко обнявшись. каждый не знал, что можно сказать в этот момент, каждый чувствовал за собой вину, и каждый из них был просто без ума от этой сладкой вины. и вдруг Андрей почувствовал, как мамины губы впились долгим, совсем не материнским поцелуем. Она сосала его. Язык матери проник в открытый рот сына и вытворял там кульбиты. Истома расползлась по его молодому телу, а молодости усталость не знакома. Через несколько мгновений его член уже был готов к дальнейшей битве, а его собственная мать, обхватив сына за голову руками, шептала на ухо горячими, липкими от его же губ губами:"Мы наверно е сошли с ума?Что мы делаем?Ты наверно ненавидишь меня?"И в то же время голос её был с таким обвалакующим томным шепотом, что только это одно могло свести Андрея с ума. Дыхание перехватывало. В голове опять всё смешалось. "Я хочу тебя, я очень хочу тебя. Будь моей женщиной, это будет наша тайна, только наша тайна. Я постоянно хочу тебя. И утром, и днем, и ночьюВедь отца так часто нет дома. Я ведь могу приходить к тебе?Я с ума сойду, если ты оттолкнешь меня, мама"А руки его в этот момент буквально разорвали на груди у матери ночную рубашку и мяли такие манящие, мягкие, колдовские груди. Он интуитивно понимал что надо делать с ними, а мать, изнывающая под ним от похоти, жажды мужика и ласковых рук родного сына, совсем потеряв голову, уже не мучаясь мыслью как завтра они будут смотреть друг другу в лицо, опять развела ноги, и рукой, крепко сжав, будто боясь потерять, ввела член в своё опять текущее влагалище. . . | | |
| |
|
| |
| | Этот запах просто сводил девушку с ума, а обращение с ней, как с последней шлюхой, возбуждало ее настолько, что она была готова на все. Она начала облизывать тугую звездочку ануса, одновременно глубоко вдыхая густой аромат дрожащей от похоти насильницы. Антония вцепилась обеими руками в упругие ягодицы и с какой-то животной страстью начала мять их. Под бешенными атаками ее языка, анус расслабился а женщина начала постанывать. Она наслаждалась языком Антонии еще какое-то время, а затем развернулась и усевшись на унитаз, развела свои стройные, полные ноги. Девушка сама обхватила ее руками и принялась лизать ее мокрую киску. Женщина была уже так возбуждена, что ей понадобилось совсем немного, чтобы кончить. | | |
| |
|
| |
| | Кончиками пальцев ты нащупал сквозь мои трусики вожделенный клитор и начинал его аккуратно и медленно массировать. Я почувствовала нежный укус, который ты поспешно закрыл своими губами, оставляя красный след на шее: У меня вырвался стон, и ты накрыл его поцелуем, прижимая второй рукой мою попу к своему члену. Наши языки сначала неуверенно, но потом все с большей настойчивостью начали соприкасаться. Я продолжала ерзать на твоём члене, и вскоре твои пальцы почувствовали влагу, просочившуюся сквозь трусики. Ты отодвинул их и стал наслаждаться ощущением мой нагой писечки. | | |
| |
|
| |
| | Они шли против ветра и против течения, каждым галсом пересекая форватер Днепра.
| | |
| |
|
Рассказ №12728
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 09/05/2011
Прочитано раз: 88177 (за неделю: 121)
Рейтинг: 71% (за неделю: 0%)
Цитата: "Округлив губы, Оксана приняла в рот член, как настоящая, заправская членососка. Мужики продолжали пить и трепаться, а Оксана ползала под столом старательно отсасывая, так чтобы, никто не остался не охваченным, помогая себе руками, облизывая им яички, работая губами и языком, и с необъяснимым для себя чувством, ощущая, как ее трусики намокают от желания...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Молоденький официант, подавший Оксане Ивановне чашечку кофе, совершенно бесцеремонно оглядел ее, ухмыльнулся и разве что не подмигнул.
Оксана Ивановна невольно покраснела, хотя ей и пора бы было уже привыкнуть к подобному, так как теперь весь ее гардероб буквально провоцировал мужчин на развязное отношение к его обладательнице.
По воле изощренных фантазий Светланы, вся одежда Оксаны Ивановны теперь носила самый откровенно вызывающий, пошловато-блядский характер.
Всем известно, что может подумать мужчина о уже не юной женщине, которая вместо подобающих ей элегантных туалетов, обрядилась в подростковое, предельно короткое, обтягивающее, цветастое мини-платье, красные чулки в крупную сетку, и туфли на высоченных каблуках.
Вообще, новая жизнь Оксаны Ивановны с каждым днем всё больше и больше вытесняла прежнюю жизнь, неуклонно изменяя женщину.
После произошедшего, Павел Юрьевич без колебаний уволил Оксану с работы, мотивировав ей свое решение просто и лаконично: "главбух - блядь, конец - компании".
Одновременно с ее увольнением, сотрудники службы безопасности компании по указанию Павла провели серьезную беседу с молодыми проектировщиками, в ходе которой тем предельно жестко дали понять, чтобы они навсегда забыли об Оксане Ивановне, и о том компромате, что у них был на нее.
Таким образом, полная власть над Оксаной перешла исключительно к Павлу и его молодой жене Светлане, и делиться ею, они не собирались ни с кем.
Лишившись зарплаты бухгалтера, Оксана Ивановна теперь вынуждена была существовать на средства Павла, превратившись в его содержанку, с которой он и его жена, могли реализовывать свои сексуальные фантазии.
Именно поэтому, когда на пороге кофейни появилась Светлана, повелительно махнувшая Оксане Ивановне рукой, та тут же вскочила и суетливо поспешила за ней на выход.
Посадив Оксану Ивановну в машину, Светлана резко стартовала, разогнав автомобиль, и совершенно не заботясь о соблюдении ПДД.
Возмездие в лице инспектора ГАИ настигло ее при попытке выполнить разворот через двойную сплошную.
Когда для разбора, Светлана пересела в машину к гаишнику, Оксана еще не чувствовала подвоха, и в ожидании девушки, спокойно потягивала минералку.
Через минут пятнадцать оживленного диалога, Светлана и старлей-гаишник, подошли к автомобилю, в котором сидела Оксана Ивановна.
Наклонившись к Оксане, Светлана повелительно зашептала ей на ушко:
- У меня с собой денег почти нет. А он уперся, хотел права забирать, но я договорилась... Сказала, что ты проститутка, вместо денег поедешь с ним. Отработаешь. И не вздумай мне перечить, а то я тебе устрою! Вылезай из машины!
Пунцовая от стыда Оксана Ивановна вышла из машины, и замерла перед пузатым гаишником, лет тридцати.
Таращась на нее своими поросячьими глазками, тот хохотнул, обращаясь к Светлане:
- Что-то она у Вас, не первой свежести.
- Не девочка, зато опытная. Говорю же, проверенная, для себя ее брали. Ну кА, Ксюша, покажи себя дяде гаишнику. Ну чего глазами хлопаешь, овца тупая, повернись как тебя учили, продемонстрируй свою жопу, быстро!
На улице был уже вечер. Мимо проезжали машины. Большинство людей спешило с работы по домам, к семьям, где царили нормальные, человеческие отношения, а тем временем, Оксана Ивановна, умирая от стыда, была вынуждена повернуться к гаишнику спиной, задрав подол коротенького платьица.
Обозрев ее мясистую, округлую задницу, гаишник явно остался доволен, и вернув Светлане документы, сел вместе с Оксаной к себе в машину.
- Куда мы едем? - наконец выдавила из себя Оксана Ивановна.
- К нам на пост. А ты чего такая скромная? Сутенер есть у тебя?
- Сутенер?! Нет...
- Индивидуалка что ли?
- Наверное...
- Бесстыжая баба. Честно работать не пробовала?
- Я работала...
- И чЁ? Денег тебе было мало?
- Не мало...
- А чЁ тогда на панель пошла на старости лет? Ну чЁ, краснеешь, наверное, ебаться любишь, а? Я вас таких насквозь вижу, сразу понятно, своей пизде не хозяйка. Приехали, вылезай.
В помещении стационарного поста ДПС их встретил другой гайец.
- О, Вован, а это что за прекрасная мадам с тобой?
- Не поверишь, Петюня, дамочка из крутых, этой шлюхой за нарушение расплатилась. Ну а чего, сейчас Михалыч приедет, будет нам сегодня, чем заняться, все равно смена закончилась уже.
Гаишники не спешили, и некоторое время, испуганная Оксана, сидя на коленях у одного из них, была вынуждена наслаждаться их гостеприимством, состоящем, из водки и нехитрой закуски.
Стремясь унять свой стыд, Оксана Ивановна активно налегала на спиртное, и довольно скоро ее изрядно развезло.
- Мальчики, а где у вас здесь туалет?
- Вали на улицу!
Спорить Оксана не решилась, вышла на улицу, и найдя укромный, темный уголок, присела, спустив трусики.
В этот момент прямо перед ней резко остановилась гаишная машина. Сидящий за рулем, демонстративно направил на Оксану дальний свет фар. В ночи четко обрисовался силуэт привлекательной, зрелой дамочки, сидящей на корточках за самым что ни наесть пикантным занятием.
Оксана Ивановна от стыда и испуга чуть не потеряла равновесие, и оросив землю струйкой, судорожно принялась натягивать трусики.
Из машины вылез хохочущий гаишник, подхвативший красную от смущения Оксану под локоток и втолкнувший ее назад, в помещение поста.
- Вован, Петюня, это чего у вас за сыкуха прямо перед постом расселась? Ха-ха-ха.
- Это, Михалыч, наш трофей, познакомься, Оксана - шлюха, просим ебать и жаловать, ха-ха-ха.
- А чего Вы шлюху за стол с офицерами посадили? Эй, сучка, свое место не знаешь?
- Место? Извините, я не совсем поняла...
- Мужики, она тупая у вас? Под стол лезь, дура!
Это было так неожиданно, что на какую-то секунду Оксане Ивановне показалось, что для ее человеческого достоинства наступил предел, что сейчас она взбунтуется, не позволит себя больше унижать.
Лишь на секунду...
Под пьяный хохот женщина неуклюже залезла под стол, и там уже увидела, как Михалыч расстегнул штаны, вытащив из ширинки, свой красный член.
Она замешкалась, и тут же получила чувствительный пинок ногой, после которого у нее не осталось сомнения по поводу того, чего от нее хотят.
Округлив губы, Оксана приняла в рот член, как настоящая, заправская членососка. Мужики продолжали пить и трепаться, а Оксана ползала под столом старательно отсасывая, так чтобы, никто не остался не охваченным, помогая себе руками, облизывая им яички, работая губами и языком, и с необъяснимым для себя чувством, ощущая, как ее трусики намокают от желания.
Вот первый член выстрелил ей в лицо вязкой жидкостью, Оксана было зажмурилась, но получив словно собака, ощутимый удар ногой, тщательно слизала с разрядившегося фаллоса остатки спермы.
Второй член выбросил сперму ей прямо в рот, причем так много, что часть густой, белой жидкости вытекла из ее ротика, моментально засыхая на влажных губах.
Третий минет был самым мучительным, так как Михалыч, несмотря на ее старания, долго не мог кончить, и в результате, схватив женщину за уши, принялся натягивать рот Оксаны на всю глубину своего органа.
Оксана уже чувствовала, что сейчас задохнется, когда ее горло оросил поток клейкой спермы.
В покое ее не оставили. Уже изрядно опьяневшим гаишникам хотелось шоу. Оксане приказали вылезти из под стола, раздеться, оставив лишь чулки и туфельки.
Михалыч взял в руки ее трусики, и заржал:
- Горячая ты бабёнка. Все трусы обмочила. Ну да ничего, мы тебе поможем, по доброте душевной.
Оксане нечего было возразить, ее трусики действительно так промокли женским желанием, что в пору отжимать.
Теперь по приказу мужчин она должна была, сидя на стуле, широко раздвинув широкие бедра и выставив на обозрение свое возбужденное влагалище, вводить в него милицейский жезл.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|
