 |
| |
| | Через минуту я, по-прежнему стоя на четвереньках, снова заглатывал его член. И, как и прежде, незаметно для себя я снова возбудился от этого. Меня действительно заводило, что в моём рту - мужской член, и что я сосу и облизываю его, как последняя шлюха. Лишь какие-то крохи собственного достоинства удерживали меня от того, чтобы не начать ласкать самого себя. Внезапно, когда я уже был уверен, что он кончит, он выдернул член у меня изо рта и приказал стать раком, оперевшись руками на кровать. Я повиновался. Плюнув на ладонь и втерев слюну в анус, он вошёл в меня и принялся трахать. И я с ужасом обнаружил, что уже не получаю от этого боли. Видимо, мой зад уже привык ко всем этим упражнениям и растянулся как следует. Наоборот - с каждым его толчком внутри меня вспыхивало какое-то новое, неизведанное доселе чувство. Оно вспыхивало всё ярче и ярче, и я всё больше и больше понимал, что это чувство мне нравится - и только когда он кончил, я осознал, что на самом деле подмахиваю ему и постанываю, словно женщина. Но мне было уже всё равно. Сейчас я хотел только одного - кончить. Все неутолённые возбуждения минувших суток, казалось, сложились сейчас в одно и застилали мой разум вязкой пеленой похоти. | | |
| |
|
| |
| | Третий день болтаясь по Москве без гроша в кармане, Игорь завистливо вглядывался в окна проезжавших мимо него иномарок с затемненными стеклами, пытаясь рассмотреть находящихся внутри счастливчиков. Деньги… Черт возьми, где же эти пресловутые бешеные «бабки», стекающиеся, по мнению провинциалов, в бездонные карманы москвичей со всей страны? И почему он – здоровый, умный и молодой еще мужик, не может отломить свой кусок от этого треклятого столичного пирога?
| | |
| |
|
| |
| | Километр за километром автомобиль проглатывает ленту пустынной дороги. Красноватые солнечные лучи, веселыми бликами приветствуют начинающийся день. Буйство летнего утра. Коктейль, состоящий из запахов влажных от росы трав, врывается в салон автомобиля через открытое окно. Далеко позади, остался пропахший гарью, задыхающийся от пыли город, с его уродливыми покрытыми язвами трещин улицами. Теперь лишь редкие придорожные деревни напоминают о присутствии людей в этих краях.
| | |
| |
|
| |
| | И Вик подошел, закрыв за собой дверь жилого своего с Гердой отсека. Он, подошел к своей любимой и обнял ее. Он был полон дикого безумного теперь отчаяния, и одиночества. И только перепуганная Герда, оставалась и была, теперь с ним на этом брошенном посреди галактики корабле. И никто так вероятно, и не узнает, где они теперь, и никогда уже не найдет их. Может случайно, когда сюда прилетят, какие-нибудь исследователи, но их уже давно здесь не будет. Не будет в живых. Может и "Зенобии" уже не будет. Так куски обшивки. И детали среди этой чертовой черной подвижной, словно, живой пыли и астероидов. Может, ее сотрет саму в пыль эта черная подвижная густая и жесткая, как терка масса. Может, разобьет, какой-нибудь блуждающий астероид. Или все-таки, проглотит этот черный планетоид, и только желтое солнце да еле различимые, из-за черной пыли звезды, будут свидетелями этой кошмарной трагедии. И, по-прежнему, будут сверкать в черном покрывале безграничного ледяного космоса. | | |
| |
|
Рассказ №15205
|
