Рассказ №1616 (страница 2)

      -- Раздевайся! - распорядилась она. - И чтоб я больше не видела этих лохмотьев!
      Я несколько замешкалась. Как-то непривычно было так вот сразу обнажаться в присутствии постороннего.
      - Ну, в чем дело? - прикрикнула Тео.
      Я стала робко расстегивать блузку.
      - Догола, догола! - нетерпеливо подгоняла меня хозяйка.
      Мне не оставалось ничего другого, как полностью раздеться. Под пристальным взглядом Тео, внимательно изучавшей мою фигуру, мне стало не по себе.
      -- Превосходные природные данные, - вполголоса заметила она, - но имеется три-четыре лишних килограмма. Ничего, я приведу тебя в форму! А сейчас примерь все это.
      Бюстгалтер плотными кольцами охватил мои груди и слегка приподнял их, оставив почти совсем обнаженными. Куцый передник едва прикрыл волосы на лобке, а пояс с чулками наводил на вполне определенные ассоциации. По сути, теперь я чувствовала себя даже более обнаженной, чем до этого. Я чувствовала себя легкодоступной.
      -- Не хотите же вы сказать, сеньора, что я должна ходить в таком наряде, тем более, при мужчине! - воскликнула я.
      -- А чем тебе не по душе это одеяние? - прищурилась Тео.
      -- Но сеньора, вы же видите - передник ничего не прикрывает. А зад вообще остается голым!
      -- Отчего бы ему и не быть голым? - холодно поинтересовалась Тео.
      -- Но... Я ни за что в жизни не соглашусь ходить в этом! - воскликнула я.
      Теодолина смотрела на меня с плохо скрываемым любопытством и это как-то сбивало с толку. Потом она выдвинула ящик одного из столиков и вынула оттуда довольно-таки массивную резиновую пластину, прикрепленную к костяной рукоятке.
      -- А ведь ты не слушаешься, милая, - тихо проговорила она, легонько постукивая этим странным инструментом по ладони. - Не слушаешься!
      Я как завороженная следила за ее движениями, отметив, что резина покрыта довольно сложным и глубоким узором.
      -- Встань-ка вот сюда, - Тео показала на небольшое возвышение в углу, обитое темно-коричневой кожей. - Коленями!
      Внезапно я поняла, что вот сейчас, сию минуту буду впервые наказана. Все во мне воспротивилось этому. Я стояла неподвижно.
      -- Вижу, мы упрямимся, - тихо проговорила Тео. - Не можем преступить через самолюбие. Но мне вовсе не нужна самолюбивая служанка! Поэтому выбирай: либо ты сейчас же сделаешь, что тебе велено и нам больше никогда не придется возвращаться к этой теме, либо ты свободна. Считаю до трех. Раз. Два. Тр...
      Пусть бросит в меня камень та, которой довелось оказаться перед таким выбором и устоять. Я слишком хорошо понимала, что при той баснословно высокой зарплате, которую они платят, Касаресы без труда найдут другую, гораздо более покладистую девушку.
      Я подошла к возвышению и опустилась на колени...
      Прямо перед собой я увидела что-то вроде столба, тоже аккуратно обшитого кожей и увешинного разными цепочками и кольцами. Тео наклонилась и ловко защелкнула стальные браслеты на моих запястьях. Такая же участь постигла и мои лодыжки. Тео что-то подтянула и я к своему великому смущению почувствовала, что непреодолимая механическая сила разводит мои ноги в стороны. Легко было представить как я сейчас выгляжу, особенно сзади! Все произошло поразительно быстро.
      -- Ты была строптива, Маша, а горничная не имеет права быть строптивой, - назидательно проговорила Тео. - Единственная цель и смысл существования горничной - удовлетворять желания хозяев. Сейчас ты будешь наказана. Тебе понятно, за что?
      -- Да, - выдавила я из себя.
      -- Для первого раза я хотела дать тебе только пять шлепков, - продолжала Тео. - Но когда я приказала тебе встать в нужную позу, ты не сразу послушалась меня. Поэтому я удваиваю порцию. Понятно?
      -- Да!
      -- Ты должна сама выкликать удары - если ты собьешься в счете или я хлестну раньше, чем ты произнесешь очередную цифру - удар не будет засчитан. Это ясно?
      -- Ясно, - машинально пробормотала я.
      Повисла пауза. В голове у меня был полнейший хаос.
      Вдруг Тео размахнулась и, нисколько не сдерживая руку, опустила свое орудие на мои ягодицы. Раздался оглушительный шлепок и лишь через несколько мгновений до моего сознания докатилась жгучая боль.
      -- Раз! - машинально выкрикнула я.
      Тео звонко рассмеялась:
      -- Ты опоздала, милая. Этот не засчитан!
      С ужасом я увидела, что она снова поднимает карающую длань.
      -- Раз! - торопливо крикнула я.
      Хлясть! - резиновая пластина тяжело опустилась на мои половинки.
      - Два!
      Хлясть! - снова отозвалось ужасное орудие.
      - Три! Четыре! Пять!
      Было что-то глубоко унижающее в том, что мне самой приходилось накликать на себя удары. Сознание противилось этому самонаказанию, ягодицы пылали, я чувствовала, что готова на все, лишь бы дать им хоть минутную передышку.
      Вероятно, именно эта мысль меня и подвела. Перед седьмым шлепком я замешкалась, подсознательно стараясь оттянуть ужасный момент, и он грянул - совершенно впустую! Я страшно разозлилась сама на себя - и невольно пропустила еще один мощный шлепок, заставивший меня буквально заскулись от боли и унижения. Мой зад уже почти онемел, но на сей раз проклятая резина плотно приложилась к одному из самых чувствительных для каждой женщины мест. Отчаянно боясь опаздать и на этот раз, я крикнула:
      -- Семь! - и замерла в ожидании удара.
      Но его все не было и не было. Испуганно, недоуменно я обернулась.
      За моей спиной стояла Тео и спокойно улыбалась:
      -- Осталось всего четыре. Передохнем? Пусть бедная попка пока вернет себе чувствительность.
      Ждать продолжения было мучительно, тем более, что одновременно я испытывала острый приступ похоти и стыда. Казалось, Тео отлично понимала, что я переживаю.
      -- Так и кажется, что самолюбие кроется именно в попке, - со смешком заметила она. - Если хорошенько поработать, его можно выбить за пять минут.
      Она была права: сейчас во мне не было ни грана самолюбия. Было лишь сладострастие униженности, какое-то странное желание пасть еще ниже.
      -- Стегни меня! - попросила я, мучительно стыдясь своего желания. - Стегни между ног!
      Тео хихикнула и не двинулась с места.
      - Ну стегни же! Хлестни! - яростно закричала я, максимально прогибаясь, буквально выворачиваясь наизнанку. Не сомневаюсь, что в этот момент мои набухшие половые губы являли собой весьма аппетитную мишень.
      Тео поднялась и голой ладонью влепила звонкую оплеуху этому ждуще приоткрытому ротику. Потом еще и еще.
      Я даже и не пыталась уклоняться от ударов, наоборот - покорно принимала заслуженное наказание. Во мне словно прорвался давно назреваший нарыв. Это было какое-то очищение.
      Наконец, град шлепков иссяк. Ягодицы и ляжки нестерпимо горели, но гениталии, как ни странно, сохранили повышенную чувствительность. Я пребывала в состоянии эйфории и перевозбуждения. Кажется, мое состояние передалось и Тео. Она опустилась рядом со мной на пол и страстно ласкала пальчиками вход, проникая все глубже и глубже, вводя несколько пальцев, ладонь, потом всю руку... Никогда еще не было у меня такого ощущения наполненности, растянутости, натянутости - словно перчатка. Меня вдруг потряс мощнейший оргазм, я почти потеряла сознание, белая вспышка ослепила меня. Ничего подобного я не переживала никогда в жизни.
      Придя в себя, я обнаружила себя уже развязанной, лежащей на полу, а Теодолина сидела рядом и поглаживала меня, приговаривая:
      -- Ну вот и хорошо, вот и прекрасно! Из тебя получится просто замечательная горничная. А теперь за работу, милая!
      Я встала, покорно натянула пояс, чулки, бюстгалтер, передник - и пошла заниматься домашними делами, ощущая каждое движение воздуха пылающими ягодицами. Роскошные зеркала бесстрастно отражали впечатавшийся в них богатый узор...
      Невольно я полагала, что преодолев мое первое сопротивление Тео станет наказывать меня при каждом удобном и неудобном случае, просто для собственного удовольствия, однако ничего подобного не произошло - она действительно рассматривала меня как ничего не значащую служанку, так сказать, одушевленное орудие домашнего труда. Кары разного рода были всего лишь удобным способом регулировать мои рабочие характеристики. Так дрессируют собаку, объезжают лошадь - она не видела во мне личности, и мне казалось невероятно унизительным именно то, что никто не старался меня унизить специально. Еще ужаснее было чувствовать такое отношение со стороны лощеного выпускника Гарварда. Я прислуживала чете за ужином или завтраком в своем предельно откровенном наряде и видела, что хотя Косту в какой-то степени интересуют мои стати, ему лень даже протянуть руку, чтобы взяться за них. Ну можно ли сильнее уязвить самолюбие юной женщины с отличной фигурой? Оказалось - можно! Для этого еще требуется, чтобы в глазах мужчины читалась безмятежная уверенность: это мне и так принадлежит в любой момент!


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также: