 |
| |
| | Я взял ведро с чуть теплой водой, а Маша в это время скинула с себя простынку в сторону, на сухую лавку и предстала предо мной спиной ко мне нагая, скрестив руки на груди. Я аж сглотнул, насколько хороша была ее фигурка, кожа была без намеков на изъяны. Только сейчас я обратил внимание, что не могу понять, сколько ей лет, выглядит она лет на двадцать, двадцать два. Дабы не смущать девушку дальше, я аккуратно занес ведро с водой над ее головой и вылил воду на нее. Она встрепенулась. | | |
| |
|
| |
| | Я, наклонившись, жадно разглядывал сие таинство. Впитывая в себя эту новизну, эту поразительную отличимость от моего собственного и других пацанов хозяйства, не забывая при этом быть строгим судьей и признать, что, несмотря на вопиющую разницу в выполнении процесса, "девки" ничуть не хуже нас с Генкой справились с задачей. Барышни, торжествуя свое законное посвящение в снайперы, снова завалились на паклю грызть яблоки. Я же, возбужденный увиденным, хотел большего и шептал Генке, чтобы он, по свойски, спросил Томку "потискаться" с нами. Я не мог даже представить, как бы я смог сделать это предложение сам. Нет, лучше Генка - он свой. Генка завалился на паклю рядом с сестрой и начал шептать что-то ей на ухо, показывая на меня пальцем. Томка, как заправский посредник в дипломатических переговорах, наклонилась над Веркиным ухом что-то ей шептала. Их взаимные перешептывания закончились Томкиным заявлением, что с Генкой ей нельзя - он брат. Она будет со мной, а Генка с Веркой. "Будет со мной" громко сказано, а мне что делать. Я с ужасом и дрожью в коленях подходил к пакле с моими "компаньонами" и лихорадочно вспоминал подробности пацанячих высказываний в таком деликатном и незнакомом мне деле. Тем временем девчонки деловито спустили на колени трусы и, подобрав повыше подолы платьев, были готовы к нашим действам, к которым Генка уже приступил. Лег на Верку и стал тереться об нее, так как трут разрезанный и посыпанный солью огурец. Я спустил шаровары и стал на колени между ног распростертой Томки. Я видел перед собой то, о чем мечтал в своих фантазиях, о чем мы со знанием дела говорили с пацанами. ЭТО было совсем не ТО. Нет, это не дырка в Томкин живот. Между ее ног был маленький трамплинчик, который переходил в две пухленькие щечки, а из розовой щелки между ними выглядывали два, таких же розовых, тоненьких лепестка похожих на лепестки не полностью раскрывшегося пиона. Я осторожно дотронулся до ЭТОГО рукой, ощущая мягкую, теплую шелковистость, которая оказалась удивительно податлива и легко сдвигалась в стороны от легких прикосновений пальцев. Я лег на неё и своим стоячим концом прижался к этой податливости, испытывая наслаждение от прикосновения к бархатистой теплоте, которая двигалась и, раздвигаясь, позволяла проваливаться глубже в мягкую влажность желобка, по которому двигался мой "инструмент". Нет, он, конечно, не проник в ее глубину, он даже не подозревал о ее существовании, но это мягкое, влажное, порхающее скольжение приносило наслаждение более ощутимое, чем уже знакомое наслаждение игры с ним руками. Между тем Верка прервала, почему-то, свой с Генкой дуэт, и лежала с голым животом на расстоянии вытянутой руки от меня. "А как там, у Верки?" мелькнуло в мозгу. "А мне можно с Веркой? Я же ей не брат" Все согласилась с моими доводами. Я переместился на голое Веркино естество, а Томка, натянув трусы и поправив платье, стала наблюдать с Генкой на наше "тисканье". Верка приступая к исполнению своей части арии, согнула и развела в стороны острые коленки от чего ее "пирожок" несколько укоротился и щелка превратилась в маленький ромбик, из которого высовывались влажные лепестки, под которыми темнорозово темнело углубление. При прикосновении к ее лепесткам мой кончик уже не стал двигаться по желобку как у Томки, а сразу погрузился в горячую влажную тесноту, охватывающую меня со всех сторон, заставляя двигаться кожу на головке и вызывая стремление засунуть его туда весь. Изгибаясь и двигая тазом, чувствовать, как в этой сладкой глубине упираешься в пружинящее сопротивление. | | |
| |
|
| |
| | Оказавшись на нём Маша вдруг поняла, что хочет есть, а до обеда было ещё полчаса. Она стала ждать и думать, что же ждёт её вечером. Она понимала, что умудрилась разозлить Лизу, которая была самая строгая из всех, с кем Маша в последнее время сталкивалась. Она, думала, что раз ей дали команду привести себя в порядок по полной, то скорее всего её опять отдадут парням для их развлечений или вывезут ещё раз в магазин. Она очень боялась телесного наказания от Лизы. С другой стороны поездка в магазин или ещё куда-то Машу тоже не очень радовала. Так за размышлениями время приблизилось к обеду, до которого оставалось 10 минут. Маша встала, одела свою коротенькую юбочку, надела топик, который едва скрывал её не маленьких размеров грудь, поскольку она была без лифчика. Мша стала думать снять ошейник, который на ней остался с самой уборки или идти в нём. С одной стороны пойдя она в ошейнике, это вызовет расспросы и слухи среди лагеря, а с другой она может ещё больше разозлить Лизу. Подумав, Маша решила, что Лизу она и так уже разозлила, а вот лишние пересуды ей не нужны, ведь она согласилась на всё на это только из страха, что все узнают, как она трахалась с парнем в первый день. Маша сняла ошейник и положила его на свой матрац, после чего отправилась на обед. | | |
| |
|
| |
| | Девушка откинула голову назад, откровенно предлагая себя, и мужчина, наклонившись, короткими поцелуями спустился вниз по ее шее так далеко, как позволял вырез. Рука Малфоя соскользнула с горячей спины партнерши, и вклинилась между их телами. Он спешно расстегнул верхние пуговицы ее рубашки, обнажая кружевную белизну белья. Драко провел кончиками пальцев по краю лифчика, затем прикоснулся губами, мягко лаская нежную кожу, заставляя трепетать от предвкушения. Малфой улыбнулся реакции девушки, и обхватил жадным ртом твердую ягодку соска, резко прикусив его сквозь тонкую ткань. | | |
| |
|
Рассказ №21592
|
