 |
| |
| | - Дурачина ты! Думаешь, ты один такой умный? Да если бы я захотела, я сама бы тебя всему научила. Девчата не глупее вас, пацанов. Я давно знаю, как ты используешь мои трусики. Мне не жалко, всё равно стирать. Мне даже немножко приятно: трусы мои, а сперма - твоя. Ты ведь мысленно меня... Да? . . Единственное, что я могу для тебя сделать - дать на себя подрочить. Но... - в трусах. Согласен? . . Ой! Он у тебя совсем опал! Ну, можешь погладить мне письку через трусики. Вот-вот... нежнее... Представь, что трусиков нет, и ты делаешь это своей пиписькой. В трусы не лезть! . . О чём думаешь? . . | | |
| |
|
| |
| | - Писечкой поработала, давай теперь ротиком, раскрывай губки и заглатывай. - Тома подчинилась. Поначалу член влезал в ротик свободно, но по мере того, как она оголила его головку и стала елозить языком по ней, головка стала всё дальше и дальше входить ей в горло, а Алекс между тем начал двигать её головой взад и вперёд. В конце концов, он не спешил. Работали на пару, Тома старательно сосала, её хозяин двигал ей ртом вдоль члена. Логично, что всё это завершилось тем, что в её горло стали прыскать струйки спермы, а голова и одна из грудей в этот момент была сильно сдавлена его руками. | | |
| |
|
| |
| | С этого момента Ольга потеряла счет дням. Как-то во время обеда, когда она встретилась глазами с Сергеем, он взял со стола солонку - да так, что в его руке она предстала не солонкой, а фаллосом. И оба рассмеялись. А потом, на что бы ни падал ее взгляд, все представлялось ей фаллическими символами: и столб с часами, под которым лежали два огромных валуна, и кнехт прогулочного катера, с которого на берег отдавали швартовы, и пушка с двухколесным лафетом, из которой когда-то якобы стреляли. Со смехом она признавалась в этом Сергею, и тот с видимым удовольствием соглашался. Он упросил ее не надевать днем белья и везде, где его заставало желание, он заставлял ее испытывать острый стыд и не менее острое наслаждение - от того, что вокруг были люди, а они занимались: он опять принуждал ее произносить это вслух: е. . ей! И на пляже, где, едва укрывшись в редком кустарнике, он расстилал ее под собой на песке. И в солярии, где он (не стесняясь сестричек, которые, случись им оказаться неподалеку, лишь стыдливо отводили глаза) прижимал ее за углом к дальней стенке и чуть ли не на плечо себе задирал ее ногу. И вечером на дискотеке, где в прозрачной полумгле коридора он заголял ее ягодицы и вставлял свой "вечно живой". И даже во время обеда, когда он взглядом вызывал ее к туалету, а там, заведя в кабинку (тем более, что никаких "мэ" и "жо" на ней не было) , усаживал на стульчак и предлагал соленый и терпкий "десерт". Ее все это удивляло, забавляло, волновало - и приводило к долгим, бурным, никогда прежде не испытанным оргазмам. | | |
| |
|
| |
| | Я люблю моих незнакомок. Пронзительное солнце - мой союзник. Я смотрю вслед моей мечте и любуюсь контуром её точёного тела. Солнечный луч услужливо скользит за моим взглядом и я проникаю мыслью под ткань её легкого платьица. Я обволакиваю её своим теплом и приникаю к её лону своей страстью. Я вершу магию мысли, я создаю свой призрачный мир и проживаю его в этот краткий миг. Мои невидимые помощники, вкусив плода моего воображения, рассеиваются в дымке пространства. Они соберутся вновь, когда я снова отдамся магии бесплотной любви. А сейчас - я один. Один. | | |
| |
|
Рассказ №22461 (страница 4)
|
