 |
| |
| | Зачем он здесь, зачем? Колян осел на пол и вновь зарыдал, у него припадок на нервной почве, он в бешенстве. Рыдание от того, что он заплатил слишком большу сцену за то, что сейчас дышит и ходит по земле, отправив взамен свою семью на место себя, и дороги обратно у них нет, и не дадут им проездного, чтобы кататься туда и сюда. Колян убивается и бьёт по полу кулаками. Почему же всё так вышло? Почему именно с ним, а ни с кем другим? Он разбивает о свою голову валяющейся рядом бутылкой из под водки и получившейся розочкой вскрывает себе вены, в надежде лишь вновь обрести покой, вновь отправиться туда и встретить всех тех, кого потерял, он хотел быть рядом с ними, во всех их радостях, горести, печалях и невзгодах... Но ничего не вышло. Коляна опять спасли, опять вернули назад. В квартиру неожиданно вошли представители правохранительных органов, пожелавших продолжить своё дальнейшее расследование. Они заметили его в луже крови, умирающего и что-то бормочущего себе под нос, явно находящегося в бреду под действием предсмертного шока агонии. Они доложили куда надо, в соответствующие инстанции, затем торжественно вручили его бригаде скорой помощи. Колян выжил, не смотря на своё большое желание, обратное возможностям. Злой волшебник не хотел принимать его обратно, это было бы очень просто для него, не успевшего понять смысл того, что успел наобещать. Бог решил, видимо, что одного пребывания в царстве мёртвых мало для его окончательного исправления, пусть он мучается как все, пусть познаёт тайный смысл своего бытия. А за попытку суицида он ещё спросит с него, но потом, при следующей их встрече, которая состоится лет так через пятьдесят, а пока всего ему хорошего. | | |
| |
|
| |
| | Я осторожно открыла коробку и стала по одной доставать картины. На всех них была изображена его бывшая. У окна, на диванчике, в каком-то парке, опять на диванчике, полулежа, на морском берегу... На пляже... Я вытаскивала очередную картину. Показался галечный пляж, а затем... Я замерла, рассматривая картину. На пустынном берегу возлежала женщина. И из одежды на ней была только шляпа с большими полями. Но не это меня поразило (что я, женщин голых не видела?) . Меня поразило то, с какой любовью и мастерством она была изображена. Рукой женщина прикрывала грудь, на другую слегка опиралась. Одна нога была чуть отставлена в сторону, открывая холмик волос на лобке и чуточку щель между половых губ... Но при этом картина не вызывала никаких похотливых чувств. Все было очень естественно... | | |
| |
|
| |
| | Так же невозмутимо разглядываю письку. Проверяю состояние клиторка. Чтобы было виднее, легонько поглаживаю вокруг него, пока не надуется и не вылезет из капюшончика. Развожу пальцами низ губок, открываю дырочку. Рассматриваю целочку. Осторожно чищу дырочку внутри смоченной детским маслом ватной палочкой. Ее, наверно, можно аккуратно просунуть сквозь просвет в целке и пощекотать глубже. | | |
| |
|
| |
| | Настя сказала, что я не правильно дрочу ей и, взяв мою руку, стала показывать, как это надо делать. В этот момент я ощутил и увидел, что две половинки её киски набухают и раскрываются. Она показала, как надо ласкать бугорок, находившийся между, набухших половинок киски. Я послюнил указательный палец и стал ласкать это чудо природы. Настя начала подтал-кивать мою руку, чтобы постепенно темп движений убыстрялся. Мой член сильно набух, и я был на "седьмом небе" от этого. Вдруг Настя сильно задрожала, громко и прерывисто задыша-ла, прижала обеими ладонями мою ладонь к своей киске и разом вся обмякла. | | |
| |
|
Рассказ №24556
|
