 |
| |
| | Ставит ему в рот кляп-кольцо обязательно со сбруей, чтобы придать ему еще более униженно-покорный вид, и он долго-долго ласкает ее своим языком, а она, когда он начинает замедлять ласки, как лошадь за уздечку, сильно натягивает цепочку, причиняя боль его большим пальцам ног. Решив, что хватит, она заткнет ему рот надувным кляпом, чтобы он не бубнил слова пощады и прощения, очень медленно наденет назад на себя свои босоножки, потом сделает себе кофе, не спеша его выпьет, обязательно спросит, не хочет ли он тоже по чашечке, потом скажет ему, что он очень зря отказывается. Уходя скажет ему, что она его освободит, когда переоденется. Переодеваться она будет как можно медленнее, а вернувшись к Игорю, освободит ему только одну руку, бросив ключи от наручников подальше, чтобы он к ним еще долго и мучительно полз со скованными пальцами. | | |
| |
|
| |
| | Размахнувшись он опустил свою ладонь на мои ягодицы а потом ещё и еще пока моя попа не начала гореть. Я вздрагивая пыталась отползти в сторону, но он каждый раз грубым движением заставлял меня оставаться на месте. Наконец он повидимому устал и я уже надеялась, что мои мучения кончились. Схватив меня за волосы и оставив стоять на коленях, но повернув к себе лицом, он выдернул из моего рта кляп, неуспев вздохнуть, он затолкал мне в рот свой фаллос и фиксируя мою голову и приговаривая: соси сука и начал двигаться у меня во рту не давая даже вздохнуть. | | |
| |
|
| |
| | Наконец все удовлетворили свою похоть. Изнасилованная Инна Сергеевна лежала на полотенце, закапанным спермой, голая, с раздвинутыми красивыми ножками. Между ног и на ляжках всё блестело, её грудь тяжело колыхалась от её запыхавшегося, сбившегося дыхания. Половые губки были красные и мокрые, по промежности текла сперма. Из её попки тоже сочилось. Вкус спермотины, крема для загара и содержимого её собственной прямой кишки был у неё во рту, её чуть не рвало от отвращения. Ей было гадко и противно, она наверняка чувствовала себя грязной шлюхой. Повернув голову набок, она равнодушно смотрела в сторону. | | |
| |
|
| |
| | Она не захотела опуститься. Она смотрела в мои глаза и молила о пощаде. Она обнимала меня своими нежными шёлковыми бесчисленными руками и тянула в постель, хотела, чтобы мы были на одном уровне, рядом и вместе. Но у меня в крестце опять началось неудержимое биение, для неё это был пульс смерти. Я отрубил ей голову кухонным топориком и тут же успокоился. Она стала ниже и ближе, я тотчас же полюбил её, уже безголовую, но ещё тёплую. Больше я женщин не убивал - не было необходимости, остальные понимали меня и принимали моё условие. Но уехать из Мексики всё же пришлось... | | |
| |
|
Рассказ №25722
|
