 |
| |
| | Потом она сжала член мужду грудей и стала ими дрочить его, а когда из ложбинки грудей показывалась головка, нежно прикусывала ее зубами. Когда приближался оргазм она останавливала свои слегка обвисшие груди и дула на мою головку. Я устал просить, чтобы она наконец полноценно пососала, на все мои просьбы она отвечала "Подожди", и схватив ее за волосы насадил ее рот на член до половины. Она стала сосать, ее губы играли и мяли член, который она без труда заглатывала и подолгу удерживала в горле. Руками она держалась за мои яйца и нежно массировала их. Иногда опускаясь к основанию она высовывала язык и ласкала кончиком длиннющего языка мои яйца. Терпеть ее изыски я больше не мог. Я прижал ее голову к сиденью и стал с ожесточением трахать ее, как обычно я трахаю во влагалище или в зад других женщин. Мои яйца раскачиваясь, часто бились ей о подбородок. Урчала она как кошка. Вскоре я кончил: Когда я кончал она громко стонала и тискала свои груди. Но еще долго мой обмякающий член находился у нее глубоко во рту. После я глянул на часы и обомлел сосала она мне полтора часа! Пролетели они, как две минуты. Умелым движением моя нечаянная любовница сняла презерватив и вылила его содержимое себе в рот, облизываясь и причмокивая. Часть спермы попала ей на грудь и она растерла перламутровые капли по своим сиськам Потом спрятала свои блестящие от спермы сиськи в лифчик и сказав-"Мы доставили друг другу большое удовольствие. Пока". Удержать я ее не успел и она прыгнула в остановившийся перед ней автобус. Больше я ее, к огромному сожалению не видел и на письма она не отвечала. Может после этого рассказа отзовется? | | |
| |
|
| |
| | Любку арестовали во время облавы. В серой полутемной камере роменского гестапо, куда ее втолкнул охранник, девушку встретили женщина лет тридцати в короткой юбке и нарядной, но уже в пятнах светлой блузке и девочка-подросток в простом ситцевом платьице. Обе сразу бросились с расспросами: как зовут, сколько дет, почему здесь? - Лет восемнадцать, зовут Воронцова Любовь. Аусвайс дома забыла...вот и... А вообще, как здесь? Сами-то за что?
| | |
| |
|
| |
| | Кореянку снова положили на спину. Степан навалился сверху, чувствуя под собой мягкое тело. Головка сама нырнула в подставленное отверстие, ощутив тепло и обильную влагу. Член мягко ходил внутри, приятно сжимаемый скользкими стенками влагалища, с каждым толчком убеждая Степана, что не зря он согласился опробовать заграничную бабу. Баба вяло пыталась его с себя столкнуть, напрягаясь всем телом, отчего вагина еще сильнее стискивала член, что еще больше распаляло Степана. Вцепившись зубами в сосок, он с остервенением вбивал в нее окаменевший орган, плотно прижимаясь к ее мокрому мягкому лобку. Хрен стоял как в давно забытой молодости, увеличившись, казалось, до полуметра. Воткнув его последний раз и кончая, Степан почти всерьез опасался, что его сперма сейчас хлынет у кореянки изо рта. | | |
| |
|
| |
| | Я встал перед ней и стал снимать трусы. Чуть приспустил, повернулся боком, сделал волну несколько раз, потом повернулся спиной, приспустил трусы и натянул. Повернулся лицом, ноги чуть шире плеч. Сделал круговое движение тазом. Запустил руки по бокам в трусы ладонями внутрь и сделал несколько поступательных движений. Потом резко снял трусы и наклонился. Выпрямился, закрывая член руками. | | |
| |
|
Рассказ №3144 (страница 4)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Понедельник, 07/10/2002
Прочитано раз: 63930 (за неделю: 5)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "После тридцати ударов, некогда ровная поверхность Ромкиной попки стала напоминать окученное поле с картошкой. Ягодицы пересекали бардовые рубцы, от которых разливалась красная краска по всей попке девятиклассника. Там где в кожу впивались кончики прутьев, остались ранки, из которых сочилась кровь...."
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
- А! Не надо, не надо! - Орал Ромка. - Больно, пожалуйста, не надо! Ай! Ааа!
Он дергался от каждого удара, поднимая связанные ноги вверх, ловил ртом воздух.
- Ладно, можешь не считать, только тогда я округляю число ударов до ста! - Сказал Сергей Петрович, беря следующий прут.
Казалось пытки не будет конца, боль сливалась и пульсировала новой вспышкой от каждого удара. Ромка забыл все, кто его бьет, за что, чем. Он чувствовал только боль, нарастающую, пульсирующую боль.
После тридцати ударов, некогда ровная поверхность Ромкиной попки стала напоминать окученное поле с картошкой. Ягодицы пересекали бардовые рубцы, от которых разливалась красная краска по всей попке девятиклассника. Там где в кожу впивались кончики прутьев, остались ранки, из которых сочилась кровь.
Учитель сменил розгу и продолжил порку, перенеся всю силу ударов к основанию ягодиц, где кожа была еще нетронута. Ромка кончил орать и просто рыдал, вздрагивая всем телом при каждом ударе.
Наконец Ромка получил свои удары за первое полугодие. Действительно, основная сила пришлась на одну ягодицу, на которую ложились кончики прутьев, рассекая кожу. Вторая половинка тоже была исписана розгами, но не кровоточила. Одним движением Сергей Петрович отодвинул диван от стены, выправил камеру, спрятанную в стуле, стоящим напротив дивана и продолжил порку с другой стороны.
На этот раз учитель решил поиграть в зебру, нанося удары параллельно с небольшим интервалом. На ягодице уместилось двадцать три рубца, Сергей Петрович добавил еще по паре ударов сверху и снизу ягодицы и начал бить без разбору, усилив удары, чтобы вырвать из Ромки не только рев, но и крик. Изменив направление ударов и прицелясь он попал точно между ягодиц, конец розги попал по основанию мошонки. Ромка взвыл, дернувшись всем телом, веревки на руках и ногах глубоко впились в кожу, он выгнулся в дугу. Сергей Петрович подождал пока Ромка успокоится от такого удара и повторил его. На этот раз узел на веревке связывающей Ромку под коленями не выдержал и развязался, видимо учитель его не затянул, как следует. Ромка развел колени в стороны и поднял ноги, на сколько это было возможно. Камера беспристрастно снимала отрывшуюся её взору промежность, мошонку, розовую дырочку ануса и две вспухшие багровые полосы, спускающиеся к мошонке.
Резкий и сильный удар по ляжкам вернул ноги на место, а из Ромкиной глотки вырвался еще один крик, переходящий в хрип.
Роман получил первую в своей жизни сотню ударов розгами. Всыпав последний десяток, учитель пошел смотреть, что записала аппаратура, оставив Ромку лежать с истерзанной в кровь задницей и связанными у щиколоток ногами. Понятно, что ему надо было найти повод, что бы оставить Ромку у себя дома хотя бы до понедельника, чтобы его зад немного пришел в норму.
Продолжение возможно следует.
Страницы: [ ] [ ] [ ] [ 4 ]
Читать также:»
»
»
»
|
