Рассказ №4034 (страница 2)

     Под утро, когда уже стало светать, я нежно очистил все заусеницы изнутри шкуркой, затем ласково обнял Берёзу и поцеловал. Теперь она была готова. Боль, которую она ощущала недавно, прошла, и сейчас она хотела только одного - меня.
     Я медленно разделся догола, как бы давая ей полюбоваться своим телом, а затем резко вошёл в неё до конца. Её дырочка крепко сжала меня, сама она затряслась, а затем стала качаться из стороны в сторону. Я застонал от наслаждения: это были самые сладкие минуты в моей жизни. Я сделал ещё несколько фрикций, а затем у меня в глазах всё помутилось, я стал немного задыхаться от перенапряжения, и в этот момент сильная горячая струя, как из брандспойта, выпрыснула внутрь моей прекрасной. Я почувствовал, как её киска тоже стала сокращаться, и понял, что мы кончили одновременно.
     Так прошла наша первая ночь. После этого наши отношения стали намного теплее и искреннее. Мы занимались друг другом под шелест деревьев, и никто из людей не мог нас потревожить. Это были самые счастливые дни моей жизни. Я любил всем сердцем и был любимым. И в мире нет больше такого счастья, которое могло бы даже немного приблизиться к тому, что испытывал я тогда. Пространство и время для меня потеряли весь смысл, как будто я очутился в волшебной сказке, где все мечты сбывались, и не было ни неприятностей, ни забот. Каждый день я проживал в предвкушении нашей вечерней встречи, а после неё, когда приходило время расставаться, я с большой неохотой оставлял её в лесу одну - честно говоря, я боялся за неё, что она полюбит кого-нибудь другого, или что-нибудь с ней случится. И, как оказалось, мои опасения не были напрасными - недолго длилось моё блаженство. Всегда наступает момент, когда нужно спускаться с небес на землю, обратно к людям.
     Однажды, как раз в тот момент, когда я собирался кончать, нас заметил вместе один старичок-грибник. Это был такой гадкий горбатый маленький уродец, которому было ровным счётом нечего делать. Он ходил по лесу, вороша палочкой листья, пытаясь преодолеть свою скуку и отыскать что-нибудь, похожее на грибы. И так же, как и я, он решил свернуть с привычной тропинки - это произошло как раз в тот момент, когда я был с моей любимой наедине. Вначале он не понял, что делает в лесу голый мужчина с берёзой. Но когда я инстинктивно обернулся и взглянул на него, капельки пота выступили на его лице - до него дошло. Он закричал, и в ужасе бросился бежать прочь...
     Следующий день был самым печальным днём моей жизни. Я помню, как сломя голову я мчался к своей любимой после работы, и было такое чувство, как будто у меня выросли крылья. С неземным трепетом в груди я представлял, что скоро мы будем вместе, и наконец-то сможем обнять друг друга. Я пробирался к ней сквозь другие деревья, уже запутавшись в сладострастных мыслях, и вдруг увидел, что её нет. Она была срублена под корень. Она лежала на земле мёртвая, бедная моя невеста, и было видно, что последние минуты её жизни были полны страданий, - над ней долго издевались.
     Я не знаю, что со мной было. Мои ноги как будто подкосились, сил кричать не было. Я только беззвучно прошептал губами: "Что же вы сделали, сволочи! За что вы лишили жизни безвинное существо? За что причиняете вы мне такие муки? Что я вам сделал? Что сделала вам моя радость?" Мои глаза наполнились слезами, я склонился над берёзой и зарыдал. Мой плач был слышен далеко вокруг. Скорее, это был даже не плач, а бессвязные вопли, переходящие в завывающее рычание, полные отчаяния и гнева. Полные жажды мести за свою разбитую любовь.
     Я плакал над ней целые сутки. Периодически какие-то любопытные люди приходили посмотреть на меня, видимо, им всё рассказал тот старик, но я совсем не замечал их. Они обходили меня вокруг стороной, делая вид, что гуляют, и боялись подойти ко мне близко. Мне не было до них дела. Жизнь без любимой потеряла для меня всякий смысл, и вначале я даже хотел покончить с собой. Но потом я твёрдо решил, что не стану совершать это, и вначале убью того негодяя, разбившего моё сердце. Я не хотел, чтобы он жил и сделал подобное кому-то другому, и поэтому я дал себе слово разыскать эту мразь и покончить с ней раз и навсегда.
     Несколько дней я не хотел ни есть, ни пить. Ночами меня мучила бессонница, а если я засыпал, мне снились дикие кошмары. Я перестал выходить на работу, и не отвечал на звонки по телефону. Для окружающих я как будто умер, стал призраком, растворившись в их обществе среди таких же, как они сами.
     Я разыскал того грибника, - выследить его было несложно. Он жил недалеко от меня своей тихой и скучной старческой жизнью. Все его любили и уважали, и только один я понимал, какое это чудовище. Я целыми днями наблюдал за ним, и через месяц я знал о нём всё: что он ест на обед, во сколько он ложится спать, где он проводит время, какие книги читает. И однажды я понял, что наступил тот час, когда нужно привести мой приговор в исполнение.
     Я дождался вечера, и когда стемнело, поднялся по лестнице и позвонил в его квартиру. Мои руки крепко сжимали топор. Хриплый старческий голос за дверью спросил: "Кто там?". Я сказал правду, что живу в доме напротив, и что мне нужно с ним поговорить. Как только эта сволочь открыла мне дверь, я резко замахнулся и ударил его топором. Он сразу упал, под ним растеклась лужа крови, а в его глазах застыл тот же взгляд, что был тогда, в лесной чаще. Я рубил его на куски, вымещая всю свою злобу, одновременно плача и смеясь, словно ненормальный. Перед моими глазами стояла моя невеста, белоснежная и необыкновенно красивая. Она цвела и веселилась, и я радовался, что на какое-то мгновение мы опять были вместе, и я был счастлив от мысли, что ей хорошо на небесах, хотя без меня там немножко грустно.
     Минут через пятнадцать от старика осталось кровавое месиво. Я подобрал свой топор и неспешно побрёл домой. Я не боялся, что меня найдут и посадят в тюрьму - теперь мне всё было глубоко безразлично.
     Но никто после этого меня так и не заподозрил. Я продал все свои вещи, а квартиру и земельный участок пожертвовал движению "Гринпис", и они даже написали обо мне статью в газете. Как же давно всё это было!
     
     Сейчас я живу в лесу, в хижине из шкур животных. Перед своим жилищем я сделал большую клумбу и посадил туда красные розы. Я дал каждой из них имя, и мне с ними совсем не скучно. У каждой розы свой особенный характер, но есть одно общее: все они очень меня любят. Я не допускаю среди них ревности, но чувствую, как они ссорятся между собой, когда я отворачиваюсь.
     Люди считают меня отшельником: со своей длинной бородой я действительно стал походить на некоего святого. Поэтому местные бабушки часто приходят ко мне за благословением. Я охотно его им дарую, а они приносят мне иногда свежее мясо.
     С питанием здесь хорошо: иногда удаётся пожарить насекомых, улиток, или убить какого-нибудь дятла. Я научился охотиться на змей и лягушек. Скажу вам, что они действительно очень вкусные, недаром французы употребляют их в пищу. Иногда я ем их сырыми, иногда жарю на костре из сухих веток, которые дарит мне лес.
     Когда мне хочется новых впечатлений, я надеваю свой единственный, старый костюм и отправляюсь в ближайший город. Местные знают меня, как сборщика макулатуры, и постоянно готовят толстые перевязанные пачки бумаг к моему приходу. Я аккуратно собираю их и сдаю в пункт приёма, а затем возвращаюсь обратно в лес, преисполненный приятных мыслей о том, что только что спас много жизней деревьев.
     В последнее время я появляюсь в городе всё реже и реже. Я, словно дерево, врастаю корнями в лесную землю. Я привязан к своему лесу, и это теперь мой дом. Пускай этот дом не похож на те жалкие клетки, в которых обитают безмозглые людишки, зато он намного больше всех их квартир, вместе взятых. Мой дом живой, и он любит меня. И я навсегда останусь в нём, потому что среди людей меня одолевает неимоверная скука.
     Здесь я нашёл свой мир, и кроме него мне больше ничего не нужно.
     
     
     2002.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также: