Рассказ №588 (страница 6)

     Вернулась она очень понурой и сказала, что он даже не дал ей посидеть у него на коленях... То есть почти не дал, потому что она пыталась. Какая он дрянь, сказала я так мягко, как могла. Мы направились в гостиную, а Джейн заявила, что пойдет посмотреть, не нужно ли Филиппу чего-нибудь. На твоем месте я бы с ним не разговаривала, сказала Сильвия. Она выпила еще сладкого ликера, и ее язык развязался совершенно непривычным для меня образом. Меня это не огорчило, ведь она даже больше откликнулась на объятия и лежала у меня в руках на софе. Джейн взглянула на нас и пошла наверх. У тебя на языке сладко. Можно я слижу? спросила я племянницу. Это так приятно, ответила она, вздохнув резво и даже не без кокетства. Некоторые девочки в таком возрасте кокетничают и с мужчинами, и с женщинами, что мне нравится. Тогда дай и мне сладкого. Я пощекотала ее и положила спиной на шезлонг, подняв ноги и объяснив, что сейчас ее поцелуют, как принцессу. Она прыснула и спросила, когда придет принц. Не выбирай желанный пол, ответила я. Хорошо, а куда я тебя поцелую, в верхний рот или нижний?
     Шалунья поняла, куда я мечу (я в этом уверена), но изобразила невинность и сказала, что внизу у нее рта нет. В то же мгновение я показала, как она не права, и ринулась между ее шелковых бедер, удивив настолько, что она даже не сопротивлялась. О сладкогубая гавань, обретенная мною! Я засунула туда язык; она застонала и опустила ноги; я вскинула их обратно, облизывая все вокруг и внутри ее оперения, пока не услышала плеск знакомых звуков. Ее попка вздрогнула. Я обхватила ее ладонями и защекотала по милой точке. Что ты, что ты, что ты де... де...? задохнулась она сразу. В первый раз умасливаю тебя, сладость моя. Ты запомнишь этот день надолго. Подержи ноги: дай мне облизать это сверху донизу. Дидии! вздохнула она, явно доходя до накала. Губы надулись там, где прошел мой язык: ее маленькая почка раскрывалась. Я ч-ч-чувствую себя так смешно, тетя! Что со мной? Аааа! здесь она разразилась острым и чудным соленым дождиком. Я услышала, как она застонала, зашипела, потом ее ноги упали мне на плечи, пятки вздрогнули и она застыла, покрыв мои губы сливочной пенкой.
     Тогда я легла сверху. Она вцепилась руками мне в плечи и впилась в мои глаза с дрожащим вопросом. Ты дошла, крошка моя, ты дала свой первый сок любви и дашь еще больше по моему уроку. А теперь дай попробовать твой язык, как он работает вокруг моего? Вот... Хорошо! Ее грудь напряглась, оба сосочка застыли. Я расстегнула пуговицы и запустила к ней руку, а наши языки смешались, жаркие и влажные. Она проблеяла и всхлипнула у меня во рту. Ты опять хочешь дойти? я нагнулась и потерла ее липкую шерстку. Ноги ее лежали прямо на обе стороны, в глазах было обожание. Это п-п-пло.. .хо, нет? спросила она, но язык не поворачивался сказать то, что она хотела. Весьма, милочка, поэтому и приятно, ответила я, но потом решила просто подразниться, обняла ножку в чулке и опять легла к ней, подняв сорочку так, что наши животы гладко сошлись, а моя ветла зашерстила по ее пухлому юному пригорку. Папа может зайти, удивленно пробормотала она. Тогда, крошка, он увидит наши задики и еще много чего, изумила я ее еще больше и, запустив палец под ее милые губки, заставила извиваться, пока говорила.
     Положи мне свой палец туда же. Давай, я научу тебя любви, а потом Джейн. Тогда втроем нам будет еще веселее. Как стройна была ее юная фигура! Лежа ко мне лицом, она предоставила моей свободной руке гладить крепкие нижние щечки. Теперь потри, сказала я. Она задышала мне в рот, с совсем помутневшим взглядом. Я перекатилась, приставила свои ласковые губки к ее и нежно задвигала животом, сказав, чтобы она обняла ногами мои бедра, что она и сделала, вся прижавшись. Сколько у твоей царевны перебывает колов, сказала я уже как-то поневоле. А-а? Ш-ш-што-о? простонала она. Не думаю, чтобы она поняла. Я снова взяла ее нижние щеки и растянула их в сторону. Наши языки были как жидкий огонь, языки бились. Ее голова свисала, а рот был широко раскрыт: Аа! Оооо! Ойоой! всхлипывала она, и мы испустили любовные соки в одном общем течении, которое еще больше слепило губки, полные сладости. Я опустилась на нее. Ноги ее заскользили и совсем распались по красной обивке кушетки. Мы обе струились, стонали и были готовы. Я лежала на ней всем своим весом. Тогда и раздался голос Джейн: "О! Что это у нас здесь?".
     Сильвия закричала, я прикрыла ей рот рукой. Она вытаращилась на свои ноги, которые хотела, но не могла сдвинуть из-за меня. Маленькое чудо! Она кончила? спросила Джейн; она присела к нам, шлепнула по моему голому заду, обняла его, поискала дырочку и пощекотала вокруг нее. Дважды, милочка, и сделает еще. Я убрала руку, хотя и боялась крика. Однако, Сильвия глядела на нас во все глаза, прикрытая мной сверху. Она закусила губу, густо покраснела и отвернула лицо к стене. Лучше возьми ее наверх, сказала я. Я узнала газовый свет в глазах милой Джейн, но все же осторожно оправила платье Сильвии, когда поднималась, и помогла смутившейся, ставшей неуклюжей девочке. Славно, когда тебя целуют. Всегда так думала, обезоруживающе заявила ей Джейн и пробормотала: Мы пойдем наверх? Сильвия кивнула, ее обняли и почти понесли, а она, как жеребенок, положила голову на плечо Джейн. У самых дверей та обернулась, подмигнула и кинула мне что-то, оказалось ключ. Посмела ли она сделать то, о чем я подумала? Я дала ей и Сильвии исчезнуть и спокойно отправилась наверх.
     Как и следовало ожидать, комната Филиппа была заперта. Я тихо потрогала ручку закрыто на ключ. Коль скоро Джейн мне этот ключ бросила, то это значило, что я должна войти. Я вошла и обнаружила Филиппа лежащим ничком на черной кушетке вдоль стены кабинета, у самого стола; спиной ко мне, лицом к стене, свернувшегося, как младенец. Что это с тобой? спросила я как можно громче, закрыла и заперла за собой дверь. Он не ответил. Я нагнулась и тронула его за плечо. Поначалу мне показалось, что он спит, что вполне отвечало его планам. Филипп? снова спросила я. На минуту мной овладела какая-то боязливая дрожь, я толкнула его в плечо, чтобы он обернулся: Чего? спросила я достаточно глупо. Нагнувшись ниже и положив колено почти что ему на ноги, я заметила, что штаны его расстегнуты и оттуда выглядывает головка. Здесь он вдруг начал плакать, как ребенок, громко всхлипывая. Не слезы, а нюни. Я развернула его на спину, села рядом и резко позвала: Филипп! Уйди. Боже мой, да уйди же! простонал он, но без настоящей силы, Итак, подвинувшись ближе, я вынудила его смотреть на меня, пока он пытался как-то прикрыть своего подкидыша. Плохой мальчишка, чем ты тут занят? у меня больше не было сомнений; рука Джейн побывала здесь раньше моей, отворив все ворота вероломством, упрямством или очередной шуткой. Мамочке обнять мальчика? спросила я.
     Не знаю, что это на меня нашло, но такие слова как-то лучше подходили к ситуации, когда все зависело от моих дел, а не от его намерений. Я улеглась на кушетку с ногами, рядом, прижав его колени своими и сюсюкая: Что, плохая Джейн дразнила нашего Филиппа? Он весь содрогнулся, когда я взяла его за балду и вынула ее из укрытия, а потом засунула свой язык в его вялый рот. Он задергался, как девочка. Мюриэл можно с ней поиграть? выдохнула я в его губы. Как я вас ненавижу обеих, простонал он. Конечно, конечно. Ой, да он становится больше, нет? Петух и впрямь встрепенулся. Но руки лежали бессильно по сторонам: широко раскрыв рот, он хрипел, явно не зная, в Раю или в Аду находится. Давай, давай, плохой мальчик, понукала я. Набрякший жезл зашевелился у меня в руке. Я прошлась по нему пальцами снизу вверх, ощущая, как набухают жилы. Мюриэл сделает ему прятно, пообещала я.
     Он приглушил свои всхлипывания и как-то судорожно заработал ртом под мои одобрительные поглаживания. Нет, нет, захрипел он, но я ощутила, как там запульсировало. Увы, для Филиппа ночь была потеряна. Я подоткнула платье, подсунула свое колено в чулке под его шары, которые вытащила на белый свет. Мой язык заработал быстрее у него во рту. Я не... не... не могу, всхлипывал Филипп. Ты можешь, ты должен. Будь хорошим мальчиком и спусти, наши носы терлись, бедра его дрожали, положи руку между моих ног, прошептала я. Боже мой, нет! Как плохо! Стой, стой, прошу тебя, стонал он, но я в нетерпении схватила его онемевшую правую руку и засунула себе высоко под юбку, зажав голыми выше чулок ногами. О, грех! испустил он восклицание. Пощупай, какая у Мюриэл там бяка, глупый мальчик, сказала я. Я соблазнила нескольких молодых мальчиков с большей легкостью, чем родного брата.
     Сейчас во мне смешались азарт и веселье. Я пристроила его пальцы прямо под своим кустом. Он весь взопрел, лицо его было маской чувственной агонии. Давай, милый. Дядя Реджи всегда кончал с нами вместе, пробормотала я. Давай, Филипп, сделай это сестричке в руку. Га-ар-аах! поперхнулся он. Он схватил меня за шею, неуклюже ткнув мой рот к своему, все это время всхлипывая, и, наконец, прыснул славной, длинной струйкой. Я приподнялась посмотреть: длинные, плотные нити спермы прочертили воздух и легли мне на руку. Ах ты мой хороший мальчик! Как это все славно делать, правда? Представь, как дядя Реджи делал это в оба наших гнезда, сказала я. Нет, нет! Боже! А-о-о-о! он снова прыснул, еще три слабые струйки упали, а последняя пена испачкала мое голубое платье. Я перекатилась на него и прижала к кушетке, ощущая его головку у своего куста. Ну, ну, хороший Филипп... Какую лужу ты наделал! Ну, теперь пойдем баиньки, солнышко, и если ты будешь хорошим, то Мюриэл сделает тебе то же самое утром. Мы в грехе! простонал он. На этом мое терпение почти кончилось. Я поднялась, пощекотала его плотного липкого червяка, вытерла руку о его штанину и выскочила за дверь, на этот раз оставив в ней ключ изнутри.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ]

Читать также: