 | | Ее требовательно-хриплое: "Ну! Давай же!" , и она распластана грудью на умывальнике, и ее жадная жопа вздрагивает в нетерпении, а под ней сопливится секретом липкое набухшее месиво ее пизды. И уже напрыгивая на эту жопу как суетливый молодой кобелек, он с кристальной ясностью понимает, что "пизда" это не ругательное слово, а обозначение того жадного, истомившегося, переполненного плотью и соками женского чуда, в которое он глупо тычется, не попадая и соскальзывая куда-то вниз. "Дурашка! Дурашка!" лепечет она, и ее язык заплетается, и она подхватывает его, и заправляет его к себе внутрь, в свой сладкий и мучительный рай, и он бьется в нее, мстя этой женственности за все свои прошлые провалы, неудачи и обиды. | | |
