|
|
| | Она заставила меня встать на колени на кровать и стянула с меня трусики. Я почувствовала, как она всем телом прижалась ко мне сзади, руками взялась за мои силиконовые сиски начала тереться промежностью о мою задницу. Ее движения становились сильнее и учащались. Она взялась одной рукой за мой член, а пальцами другой продавливала соски искусственной груди. Ее стоны и движения заставили кончить меня почти одновременно вместе с ней. Мы повалились на кровать. Но мне не хотелось на этом заканчивать. Улегшись между ее ног, я схватила губами ее клитор и стала осторожно и нежно его сосать. Ленка прямо извивалась подо мной и через несколько минут кончила снова с криком. Придя в себя через несколько минут она сказала: | | |
|
|
|
| | "Марлен и Дильназ стояли на деревянном столе на коленях друг перед другом, их руки были подвешены за железную трубу. С пленника и пленницы были спущены трусы. Я со связанными за спиной руками стояла на коленях рядом с Дильназ. Мои трусы тоже были спущены. Хулиганки мастурбировали половой член пленника, гладили наши обнаженные груди. Меня и Дильназ долго ласкали, так что мы обе были очень сильно возбуждены. Пленник и мы, две пленницы, уже не могли сдерживаться, мы все время жалобно умоляли хулиганок, а гопницы издевались над нашей мольбой". | | |
|
|
|
| | Нет, это был не боевик с Вин Дизелем в главной роли, это было кино для любителей острых ощущений от созерцания чужого траха. Фильм назывался XXX-Illusions и повествовал о труппе цирковых артистов, которые жили в своём тесном мирке, изредка трахая друг друга, переезжали из города в город и давали там представления. Козырем их выступления был иллюзионист и по совместительству гипнотизёр. Коньком программы был номер, где из зала приглашалась посторонняя девушка, и под воздействием гипноза устраивала стриптиз. В перерывах между выступлениями происходило много чего интересного, весь фильм пересказывать не буду. Уже в который раз я смотрел сцену, как наш герой натягивал некую корреспондентку, усомнившуюся в его способностях, но под гипнозом легко отдавшуюся ему. Когда страсти на экране достигли накала, и я собрался достать свой прибор с целью снять напряжение, до меня дошёл звук хлопнувшей двери. | | |
|
|
|
| | Я посмотрел ещё раз на чёрные трусики и неожиданно понял, что Татьяна их только что сняла, так как они до сих пор чуть поблёскивали от её выделений. Буря эмоций нахлынула на меня, я впервые видел женские трусики так близко от себя и я впервые видел как на них поблёскивает влага, но я интуитивно понял что это такое и не смог побороть желание эти трусики понюхать. Я осторожно приблизил своё лицо к ним и у меня в голове будто взорвалась бомба, меня даже зашатало - я не ошибся, эти чёрные трусики издавали неописуемый аромат её промежности. Я как умалишённый уткнулся носом в эти трусики, почувствовал их влагу на своём лице и, не осознавая что делаю, начал их целовать и яростно при этом дрочить прямо в её комнате. Похоть раздирала меня и я начал нюхать всё - колготки, лифчик, носочки, остальные трусики. Тут вдруг я испуганно остановился подумав, что сейчас запачкаю её постель, или что она меня вообще тут застанет. | | |
|
|
Рассказ №5952 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 03/03/2005
Прочитано раз: 115678 (за неделю: 95)
Рейтинг: 82% (за неделю: 0%)
Цитата: "Когда я наконец смог остановиться, Ленка уже была вся потная, красная и дышала, как загнанная лошадь. Она тут же вытянулась "солдатиком", закрыв одной ручкой письку, а другой - грудки...."
Страницы: [ ] [ 2 ]
Я смотрел на малышку - голышку, и испытывал к ней какие-то необычные чувства. Братские, что ли?.. Такая она вся была маленькая, голенькая, беспомощная, что хотелось сгрести её в охапку, гладить, тискать и никогда - никогда не отпускать от себя.
Она тоже на меня таращилась как-то странно, будто первый раз увидела. Самое удивительное - Ленка молчала. То ли и у неё разные чувства прорезались, то ли понравилось голышом на диване кувыркаться?
Я не выдержал, сел к ней на кровать и посадил этого зайчонка к себе на колени.
- Отдай, Борька, - попросила Леночка, протягивая руку в сторону своей разбросанной на полу одежды.
- Чтобы ты опять на улицу смылась? - уточнил я, потрепав её по волосам.
- Ну пожалуйста... Ну мне же стыдно... Я ведь не могу так ходить... Мне ведь двенадцать, а не три годика... - забормотала Ленка, вдруг стремительно краснея.
- Вспомнила через полчаса, - засмеялся я и спустил голышку на пол. - Только пообещай, что не удерёшь, а сядешь за уроки.
Она натянула трусики и топик, взяла платье и пошла в коридор подбирать свои босоножки и носочки. А я завалился на диван, уставился в потолок и попробовал сообразить, что же это у нас с ней такое стряслось, что ещё будет, а главное - как я до сих пор мог жить без этого голопопого цыплёнка...
Так я лежал и балдел, пока незаметно не уснул, а когда через часик проснулся, оказалось, что уроки никто и не начинал, и вообще Ленка всё-таки смылась во двор.
Пришлось спуститься, взять за шиворот это коварное создание и вернуть его на родину на глазах у всего двора. Маленькая дурочка шла со мной красная, как помидор - наверно, ей казалось, будто все знают, ЗАЧЕМ я её домой тащу.
В наказание Ленке пришлось бегать голышом весь вечер и всё следующее утро перед школой. Уроки она всё-таки сделала - сидя за столом верхом у меня на коленях.
Не самая удобная поза, конечно, особенно если тебя в это время нахально по письке гладят и по-свойски за сиськи лапают, а за каждую ошибку начинают щекотать, так что ты ржёшь, как лошадь, до икоты и думаешь только, как бы тебе не описаться невзначай, навек не опозориться, или без всяких разговоров опрокидывают кверху попкой и шлёпают - только звон стоит и ты уже поняла, что хнычь - не хнычь, а отпустят тебя только когда рука устанет, и садись опять на колени, как на коня, к Борьке задом, к лесу (ой, к столу, то-есть) передом, и думать надо не про то, что у тебя ноги раздвинуты и всё видно, что ты до сих пор от всех прятала и та самая рука, которая тебя лупила, на письке твоей отдыхает, а про то, чему же это равна гипотенуза проклятая... И стихотворение наизусть надо читать почему-то обязательно стоя на столе, ноги шире плеч, руки за спиной сложены, да читать с выражением, выдала бы я ему выражения, мучителю этому, ой, опять я слово перепутала, хва-а-тит..., не надо..., ой, ха-ха-ха, щекот... ой, щекотно, ха-ха-хватит... А в туалет, садист, не отпускает, пока все уроки не сделаю... Наконец-то назад, в родное седло... Хорошо-то как, оказывается, у Борьки на коленях, и что мне, дуре, не нравилось?.. Не больно, не щекотно, чего ж ещё надо-то? Так, пока он моей писькой опять занялся, надо срочно контурную карту дорисовать, а то ещё одной щекотки я не выдержу... А, кстати, не так уж это неприятно, когда тебе губки писькины мнут, будто пельмень лепят, только почему-то, чем их Борька старательнее закрывает, тем они шире в разные стороны расползаются, вот странно-то... И стыдно, и приятно, или это потому и приятно, что стыдно?.. Только писать очень хочется... Так, тут коричневым ещё закрасить... Всё? Неужели всё уже сделала?.. Боренька, я закончила уроки! Ой, мамочки, как на свободе здорово... Ещё бы до туалета успеть добежать...
Ленка и правда все домашние задания одолела - впервые в жизни, наверно! Мы с ней поужинали, а как раз когда завёрнутая в махровое полотенце, отмытая до скрипа Ленка ехала у меня на руках в кровать, позвонили наши предки. Я поставил её на стул возле телефона, успокоил наших, что всё у нас хорошо и потом голышка подтвердила, что да - да, всё здорово, вы за нас не волнуйтесь, только Борька ужас какой садист - он меня мучил, пока я все уроки не сделала. Сама она в это время подхихикивала мне, и глазищи у неё были такие лукавые... В общем, я спокойно вытирал своё маленькое счастье - ясно было, что ничего она никому не расскажет и довольна она ещё больше меня.
Перед сном оставалось последнее дело. Я постелил на стол одеяло, положил на спинку своё чудо и о-о-очень тщательно намазал ей детским кремом и письку, и попку. Почему-то я об этом с утра мечтал, все уроки представлял, как мазать её буду, будто младенца... Не зря по дороге домой в аптеку зашёл, крем купил! И правда, приятно это было - добираться пальцами до каждой складочки, до всех местечек, где уже побывали мои намыленные руки, пока я её купал, видеть, как надувается опять шишечка клитора, чувствовать, как Ленка "покусывает" палец, осторожно ввинченный ей внуть попки. И опять, с новой порцией крема... А губки набухают и так доверчиво раскрываются всё шире и шире, а малышка - голышка кряхтит... Я сначала подумал, что ей больно и спросил, а она хихикнула, и я понял, что это не от боли, а от какой-то незнакомой мне радости порыкивает Ленка, и вспомнил, как пацаны говорили, что девчонки тоже кончают, как и мы, и с каким-то сладким ужасом подумал, что это оно, видно, и есть, и захотелось, чтобы она кончила, она это заслужила сегодня, моя маленькая, и тогда я начал указательным пальцем водить вокруг её ануса, и ещё кружок, и ещё, и теперь внутрь, и сразу обратно, ну да, я же слышал, я знал, что взрослые так "трахаются" (какое страшное и желанное слово!..), а пальцы второй руки, как гитарные струны, перебирают губки, и я чуть касаюсь клитора кончиком пальца, и накатываю на него непослушные губки, я вижу, нет, я просто чувствую, что приятно Ленке, а она уже рычит и дёргает ногами, словно её лупит током, и вдруг выгибается дугой и, когда я опять ловлю её руками, она их убирает, и её колотит крупной дрожью, и я уже думаю, а вдруг она сошла с ума, или это эпилепсия, или ещё что-то страшное... Но меньше, меньше, и вот она уже спокойно лежит, вся мокрая, с закрытыми глазами и такой счастливой мордашкой, что я уже ни о чём не спрашиваю, и чуть позже несу её обратно в ванну, в тёплую воду, и сразу в постельку, и мне почему-то очень неудобно ходить, и только когда Ленка зысыпает у стенки, прижавшись ко мне, я понимаю, что всё это время моё восставшее "хозяйство" пыталось порвать мои же любимые шорты, и здорово болит внизу живота, и я, проваливаясь в сон, ещё успеваю почувствовать себя совершенным идиотом...
Страницы: [ ] [ 2 ]
Читать также:»
»
»
»
|