Рассказ №6111

     ...Ритм движения автобуса меняется, и я просыпаюсь после трёх часов на удивление спокойного сна. "Силикоид не выказывал человеческих эмоций - верный признак того, что ему хватало настоящих переживаний" (с) Лукьяненко, "Линия Грёз". Ладно, каменюки-силикоиды остались на планетах Основы, а мы явно "причаливаем" - здоровенный автобус как пароход притирается к обочине, водила открывает двери и народ двигается к выходу. Спрыгиваю с подножки, отхожу в сторону. За время пути так и не разогрело, солнце светит, но на лужах - корочка льда, кое-где уже взломанная торопливыми подошвами. Я странно спокоен - впрямь под силикоида закосить решил? Впрочем, знаю я, до каких пор продлиться моё спокойствие - пока не выползу из-под земли на твоей станции. Хотя нет, мысль о теле-фоне уже вызывает шевеление - пока в голове, но и сердце что-то подёргивается в другом ритме. Вхожу в метро, покупаю десяток жетонов обоих видов - зелено-прозрачных и малень-ких коричневых, подхожу к телефону. Номер я помню, но на всякий случай проверяю по книжке - я даже не знаю голоса, так что вся надежда на МГТС... Наконец трубка на той сто-роне поднимается. Голос женский (уже хорошо). Молодой (или кажется? ладно, семь бед - один hang-off). Спрашиваю тебя - "Это я" "А это я". День и время оговорены - но всё равно какая-то неуверенность - да меня ли тут ждут и ждут ли вообще? Но прорезавшиеся в голосе радость и теплота "Макс?!" прибивают неуверенность на корню. Быстренько договариваем-ся, где встречаемся, не слышно почти ничего (за что только деньги берут, сволочи), но по-нятно и так - возле метро. Не помню, как на твоей станции (да и был ли я там вообще?) но ориентиры заданы, значит найду. Напоследок ты говоришь "а у меня сюрприз" и кладёшь трубку. Перехожу в "московский режим" и на границе потоков народа (так быстрее, а что толкаются - не стеклянный) проношусь на станцию, заталкиваюсь в двери. Вид у меня при этом тот ещё - на губах блуждающая улыбка, а сияю - хоть свет гаси. Ну и фиг с ним, пусть косятся. Ехать порядочно, и мысли всё бегают по кругу, что же это за сюрприз, паранои-дальный мозг всё норовит завернуть на всякие пакости и опасности, хотя по тону этого вовсе не ощущалось. Заранее зная, что ничего не придумаю, а если и придумаю - то не угадаю, тем не менее от догадок маловероятных перепрыгиваю к совсем невероятным и далее к тем, что вообще ни в какие ворота не лезут...
     Та-а-ак, вот теперь силикоид испарился окончательно. Сердце лупит так, что аж под курткой, кажется, видно. Пытаюсь правильным дыханием хоть немного его приструнить, но - плевал организм на все старания - я поднимаюсь из-под земли, расстояние между нами из-меряется сотнями метров... А может, и меньше - и я уже сканирую глазами всех девушек, де-вочек и, кажется, даже бабушек чуть выше среднего роста... Так, выход, уже где-то рядом... Пытаюсь "нутром учуять", но как всегда в подобных случаях, нутро молчит, как рыба об лёд... Так, пальто и шляпа! Сердце дёргается уж совсем некультурно, но под шляпой чёрные волосы... Смеюсь про себя (на лице и без того совершенно дебильная улыбка, и я уже бросил её сгонять - возвращается как голодный весенний комар), а голова по-прежнему напоминает хороший такой корабельный локатор, только что вокруг оси не поворачивается. Так, опять шляпа, волосы... глаза... да ну? Глаза меняют выражение и улыбка... чёрт, неужели у меня такая же? Ну и фиг с ней! Я едва не прыгаю вперёд, но лишь напротив укорачиваю шаг, па-ранойя моя напоследок ещё взбрыкивает - "может, и не она вовсе..." Ага, не она, как же... =;-) Твои глаза тоже косятся на значок, напряжённо пытаются прочитать то ли имя, то ли адрес, а точнее - таки убедиться... Да я это, я, кому тут ещё с тульским фидошным значком бродить! Останавливаемся в полуметре, миг замешательства, неизбежный и даже чем-то приятный... если его не тянуть... Язык прилип начисто, вернее, он пытается вытолкнуть какую-то глу-пость... Перебьётся... Мысль даже не мелькает - она вроде как давно уже живёт - протягиваю руку, как когда-то (как давно, кажется вообще год назад) описывал и касаюсь твоего плеча, веду ниже, мимо (ну, не совсем и мимо =;-) ) округлой выпуклости, к поясу. Ты тоже вспо-минаешь то письмо, и я не успеваю довести руку, рука сама по талии перемещается за спину - потому что полметра между нами куда-то пропали... Понятно, конечно, куда - в два син-хронных полушага, мы сталкиваемся и неожиданно (хотя почему неожиданно? =;-) сильно прижимаемся друг к другу. Смотрю в твои глаза, я их не видел, но столько раз представлял, что даже кажется - они изменились. Они-то, понятно, не менялись, я их представлял непра-вильно... Впрочем, настоящие оказались даже лучше - не хватило мне нахальства предста-вить их такими светящимися... Ты чуть заметно приоткрываешь губы, я это вижу и знаю, что это значит, но странное торможение вновь придавливает меня... Надо же, я думал, давно от этого избавился... Приходится чуть ли не рявкнуть на себя, я тянусь навстречу, и первый по-целуй выходит немного неловким. Однако мы тут же исправляем эту оплошность. Прохожие ещё не выстроились полукругом, глядеть представление? Маленько не успели, но уже косят-ся. Мы разлепляемся, я пытаюсь взять тебя под руку, но ты берёшь мою ладонь, пальцы сплетаются и мы сжимаем ладони друг друга, словно собрались спорить за звание чемпионов армрестлинга. Ты тянешь в сторону метро, я мимолётно удивляюсь, но ты хитро смотришь искоса и произносишь "а теперь - сюрприз! Я квартиру нашла. На все выходные". Мне хо-чется поднять тебя на руки, но мы уже вливаемся вместе с толпой в узкие двери и остано-виться здесь просто не получится - внесут или вовсе затопчут. Но это и неважно, ещё успеем - теперь я знаю это точно, и немного шизею от этого знания.
     Едем почти молча - очень хочется что-то сказать, но слова куда-то разбрелись, по уг-лам... Мда, кто-то хвастался болтливостью... Оба и хвастались... Два сапога - пара? Тогда я просто помолчу - помолчу рядом с тобой. С тобой можно молчать? Вроде получается - ты замолкаешь, перестаёшь объяснять, чья это квартира и почему нам так повезло... Молчим, наглаживая пальцами ладони друг друга, сердце лупит так, что даже дыхание прерывается... Народу в вагоне порядочно, и мы прижимаемся вплотную, не удивляя никого. Хотя нет, вон какая-то малолетка на нас смотрит. Зачем-то ей улыбаюсь - она сердито отворачивается. Ну вот, человека обидел - может, у неё облом свежий, а мы тут... Но не можем мы, мы эту встречу ждали, небось, дольше, чем весь этот полудетский облом длился... Со всей предше-ствующей любовью...
     Ты стоишь чуть боком, мои губы почти касаются твоей щеки. Зачем это "почти"? Я чуть подаюсь вперёд и даже не целую, а просто касаюсь тебя губами. Ты делаешь кошачье движение, кажется, даже муркаешь, но за грохотом в тоннеле этого не слышно...
     ...Мы входим в лифт. Ну, это место самое классическое, и мы оба это знаем. Ты наша-риваешь рукой нужную кнопку, а лицо уже повёрнуто ко мне. Наконец двери лязгают и мы прижимаемся друг к другу. Под тусклой лампочкой твои глаза отсвечивают зелёным колдов-ским огнём, но разглядеть я их не успеваю - ты проводишь языком по губам и закрываешь глаза. Я смотрю на твоё лицо - я же его толком не видел ещё! Ты чуть приоткрываешь губы, ты ждёшь - и я тянусь к тебе, беру твои губы своими, мои руки поднимаются выше по твоей спине, ты откидываешься на них, и я держу тебя, чувствуя упругий изгиб тела сквозь одеж-ду. Ты прижимаешься бёдрами, ногами, руки твои обнимают меня, а губы наши продолжают то ли борьбу, то ли танец, не в силах прерваться даже на миг, чтобы схватить воздуха. Серд-це упрямо лезет к горлу, меня трясёт, и я чувствую, как точно так же вздрагиваешь ты...
     Лифт замедляется, мы с трудом отрываемся друг от друга. Твои глаза совершенно шальные, грудь вздымается, непослушные руки не сразу открывают замок. На пороге я пы-таюсь ещё раз тебя поцеловать, но ты, осторожно уворачиваясь, шепчешь "подожди". Я за-крываю дверь, с трудом переводя дух. Да, если бы эти этажи я бы пробежал, или даже пронёс тебя на руках, я бы отдувался менее паровозисто... Хотя нет, если на руках - то было бы одно плюс второе. Ты снимаешь пальто, чуть приподнимаешься, вешая его. Тут уж я удержаться не могу, я обнимаю тебя сзади, ладонями снизу охватывая грудь. Ты почти сердито (и поче-му-то опять шёпотом) говоришь "ну подожди же", но тело твоё думает иначе, выгибаясь под моими ладонями. Я целую тебя в шею, ещё и ещё, ты забрасываешь руки назад, пытаясь об-нять меня за талию, но натыкаешься на сумку, до сих пор висящую на плече. Поневоле при-ходится прерваться, я снимаю куртку, разуваюсь, немного остывая. Да, ожидание в несколь-ко месяцев - коварная штука, нельзя так набрасываться, испортим всё нафиг... Мысль об этом изрядно отрезвляет, я уже почти спокоен, настраиваюсь на то, чтобы сегодня ограни-читься объятиями и поцелуями... Хотя это я гоню, не ограничимся, ещё как не ограничимся!
     Мы сидим за столом, грызём алексинский пряник. Долго думал, брать или нет, какой-то квасный патриотизм получается, но он вкусный, и вроде как знак внимания... И повод по-сидеть за столом, чтобы не спугнуть друг друга излишней торопливостью. В лифте и на по-роге мы уже немного побезумствовали, почувствовали друг друга, реакции, темперамент... Ты и правда сладкая - но не как сахарный сироп, а другой сладостью, чуть острой, но именно чуть. Ты вроде бы не целуешь, а позволяешь себя целовать, но при всём этом получается, что ещё неясно кто ведущий. Это непривычно, ново и очень интересно. После бури первых ми-нут мы сидим подозрительно тихо, лишь слегка касаясь бедрами и коленями. Но дышим по-прежнему неровно, и пряник не спасает. Я кошусь на тебя и вижу, как ты точно так же ко-сишься, косишься-косишься и вдруг улыбаешься, прижимаешься плечом и трёшься щекой. На этот раз я отчётливо слышу твоё "Мур-р-р". Я поворачиваюсь, берусь рукой за твоё пле-чо, обнимаю и целую, уже не так, как в лифте, а короткими нежными поцелуями. Ты прижи-маешься ближе, я чувствую твою грудь, на ней уже нет пальто, лишь тонкая кофта - "водо-лазка", обтягивающая и подчёркивающая фигуру. Рука моя словно сама собой соскальзывает с плеча, я глажу твою грудь и шею, а ты запрокидываешь голову. Поцелуи становятся силь-нее, дыхание у обоих вырывается с шумом, нежность уступает место страсти, ты ерошишь мои волосы, я от губ перемещаюсь к щеке, ушку, шее, целую плечо и ключицу, пофиг, что они прикрыты ворсистой тканью. Руки мои скользят ниже, после плеч и груди талия твоя кажется совсем тонкой и так восхитительно двигается под ладонями, когда ты вдруг вытяги-ваешь руки вверх, чтобы через секунду они обвились вокруг моей шеи. Мы снова прижима-емся, плотно, как только возможно, до невозможности дышать. От твоей шеи пахнет духами, тонко, чуть заметно - я даже не чувствовал раньше, пока не уткнулся носом. Хитрая, наду-шилась именно так - чтобы не "на расстоянии пленять", а вот так, вплотную. То, что это бы-ло сделано лишь для одного человека - того, кто вот так вот прижмётся целовать, кружит го-лову ещё сильнее, хотя куда уж, кажется, сильнее... Я что-то шепчу, знаю, что чушь, и ты шепчешь такую же чушь, слова не важны, слова будут потом, когда-нибудь, а сейчас нам хо-рошо и без них - высшая точка, единство не телесное и не духовное даже, а какое-то надмир-ное, нечеловеческое. И мы длим и длим это мгновение, другим мгновениям, тоже прекрас-ным, но другим, найдётся время позже. Они не пройдут мимо, а это миг слишком короток, слишком сюрреалистичен, чтобы пренебречь им даже ради того, что будет позже - скоро уже будет, от тебя уже ощущается аромат желания, не носом, носом этого не почуять, это какая-то мистика, то ли загадочные ферромоны, то ли вовсе набившая оскомину в шаманстве теле-магов биоэнергетика... Сейчас она не кажется мне нелепой выдумкой, "охмурёжем для наро-да", я просто чувствую это, и мне плевать, что там с умным видом заливает очередной по-следователь йогов или наоборот Кашпировского...


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ]

Читать также: