|
|
| | Она протянула руку к бокалу с вином, и пытаясь хоть как-то охладить пламя, бушующее в её теле, сделала глоток. (Я хочу, чтобы сейчас ты связал меня, засунул в рот кляп и жестко оттрахал во все отверстия!) | | |
|
|
|
| | Генриетта обдумывала произошедший случай с Рози. Сын, конечно, поступил правильно, выручив попавшую в беду девушку. Да-а, ХХ лет. И, наверное, мастурбирует вовсю. Надо будет Рози расспросить насчет следов. Интересно, а у него есть девушка? А вдруг ему мальчики будут нравиться? Или к проститутке пойдет? Нет, такого допустить нельзя. Причем, тянуть с этим делом нельзя, можно и опоздать. | | |
|
|
|
| | В воскресенье с утра мы с Коляном слегка закатили для бодрости и почти тут же почувствовали угрызения совести: пить-то, оно, конечно, можно, но и культуре место оставить надобно.
| | |
|
|
|
| | Яна все сразу же поняла, она присела на корточки и спустила с меня мои штаны, затем приспустила трусы и взяла в руки мой член, который стоял и ждал своего часа, словно часовой солдат на посту ждет, когда его сменят. Яна не стала меня томить, и взяла моего молодца в рот, она прикрыла глаза и стала делать мне минет. Поверьте мне, уж это-то она умеет делать в совершенстве. Она насаживалась на мой член головой, иногда вытаскивала его и принималась облизывать его, временами, Яна ласкала меня исключительно только своим язычком. Она умело водила язычком вдоль всего моего ствола, от чего меня бросало в дрожь, и уже через несколько минут подобных ласк я был готов взорваться. Поэтому я сказал Яне, чтобы она остановилась, потому что хотел продлить как можно дольше приближение моего первого оргазма, Яна поднялась с колен, вытерла рот рукой и пошла следом за мной в спальню. Здесь я начал полностью снимать с себя одежду, Яна тоже не заставила себя ждать и стала раздеваться. Когда мы остались, что называется в костюмах Адама и Евы, я сказал Яне, чтобы она легла на кровать и раздвинула свои ножки. На мой взгляд, стоит отметить, что Яна никогда не стеснялась своей наготы, равно как не стыдился этого и я сам, поэтому Яна без малейшей тени смущения, обнаженная легла на кровать, раздвинула свои ножки и подогнула их в коленях. Она знала, что на этот раз я буду доставлять ей удовольствие оральными ласками и потому, в полной готовности к предстоящим удовольствиям, расслабилась и закрыла глаза. Я, как человек, уже наученный опытом, сразу же подложил под Янину попку маленькую пуховую подушечку. От этого, нижняя часть Яны оказалась слегка приподнятой, что значительно облегчило доступ к ее сокровищу. Яна лежала передо мной во всей своей красе. Я видел маленькие бисеринки влаги между ног Яны, которые сверкали еще ярче в свете включенной люстры. Я увидел, что Янино влагалище истекает соками, и знал, что она с нетерпением ждет, когда я приступлю к делу. Я прильнул к этому вожделенному влагалищу губами и почувствовал во рту слегка терпкий вкус моей любимой женщины. Яна глубоко и громко вздохнула и вся прогнулась, она поддалась ко мне, желая, чтобы мой язык, которым я стал вылизывать ее киску, вошел в нее как можно глубже. Я стал энергично вылизывать ее влагалище, при этом левой рукой я дотянулся до Яниной груди и стал мять ее, сжимать и теребить твердый, словно камень сосок. | | |
|
|
Рассказ №2256
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Среда, 11/05/2022
Прочитано раз: 106018 (за неделю: 86)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "Лес неуклонно приближался, несмотря на все потуги пилота, старающегося удержать машину от падения. Самолет, переваливаясь с крыла на крыло, клевал носом, то и дело грозя сорваться в штопор. Не закрывая глаз Пётр представил, как самолёт врезается в могучие стволы деревьев, как лопасти винта перемалывают ветки, как крылья разлетаются в щепки, как в последней попытке спасти своё самосознание он отрывает, наконец, руки от этого проклятого штурвала и прикрывает ими голову. Всполохи искр перед глазами..."
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ]
Часть 1. глава 1. Хутор.
начато 27 августа 1996 года по мотивам сна зимы 1995-1996 годов.
Лес неуклонно приближался, несмотря на все потуги пилота, старающегося удержать машину от падения. Самолет, переваливаясь с крыла на крыло, клевал носом, то и дело грозя сорваться в штопор. Не закрывая глаз Пётр представил, как самолёт врезается в могучие стволы деревьев, как лопасти винта перемалывают ветки, как крылья разлетаются в щепки, как в последней попытке спасти своё самосознание он отрывает, наконец, руки от этого проклятого штурвала и прикрывает ими голову. Всполохи искр перед глазами, он не успевает как следует их осознать, разбившееся стекло фонаря впивается в руки, но боли уже нет, только ощущение неудобства, мысли как-то вяло скользят по извилинам, и сознание оставляет его.
"Говорил же Алёшке: "Не хрена твой мотор ещё не готов - на стенде каждый второй раз глохнет." А он всё знает отшучивается: "Будешь летать только нечётные разы, а по чётным мы его на стенде гонять и будем." Какого чёрта было торопиться? Теперь самолёт угробим, второго образца нет, и не понятно когда будет."
Самолёт снизился почти до самых верхушек деревьев, плотным ковром покрывающих всю землю. Мотор пыхтел и фыркал, как будто кто-то подхватил сильный насморк и громко сморкался в платок.
"Опушка!"
Зелёный ковёр внезапно расступился, Пётр успел разглядеть пронёсшийся под ним хутор, стоящий на краю леса, скирды сена, разбросанные подле него, девчонку с граблями на одной из них, приложившую руку к глазам, чтобы разглядеть "невиданную птицу".
За коротким лугом началось болото, и тут в чреве мотора словно порвалась какая-то струна, он издал последнюю высокую ноту, ветер сразу же засвистел в ушах, самолёт, удерживаемый Петром, изо всех сил тянущего ручку на себя, словно камень, запущенный умелой мальчишечьей рукой, пропрыгал "блинчиком" по зелёно-бурой жиже и стал медленно оседать в её недрах.
Не успевший ещё толком обрадоваться своему счастливому спасению, Пётр понял, что "хрен редьки не слаще" и представившаяся возможность утонуть в болоте, наверно, гораздо хуже, чем в мгновение ока разбиться о деревья. Вспомнив, про спасательный жилет, лежащий под сиденьем, он облегчённо вздохнул, провёл рукой по лбу, машинально вытирая пот, и с удивлением обнаружил, что рука вся в крови: видимо, при "приболачивании" он стукнулся головой о фонарь и не заметил этого.
- Ладно, чёрт с этой кровью. Жив буду - не помру.
Пётр потянулся за жилетом, второй рукой открывая фонарь кабины. И тут же почувствовал, как самолёт проваливается у него под ногами: воздух, находящийся в кабине вышел и теперь ничто не мешало болоту поглотить очередную жертву в свое ненасытное брюхо.
В страхе быть увлечённым вместе с самолётом, Пётр прыгнул в сторону, высоко подняв руки с зажатым в них жилетом и сразу, с головой, ушёл под поверхность.
"Всё. Это конец." - Пронеслось в голове, но вот погружение замедлилось, потом, словно нехотя, болото стало отпускать его наверх, наконец, руки почувствовали, что они уже на свободе, но чтобы оказаться там самому, пришлось приложить все усилия и подтянуть под себя жилет. Когда уже казалось, что воздуха не хватит, и лёгкие прямо-таки разрывались, жижа расступилась и стала липкими потоками стекать с его лица. Пётр жадно ловил широко раскрытым ртом воздух, выплёвывал попадающую с ним жижу и второй раз за последнюю минуту радовался своему чудесному спасению.
Но долго радоваться не пришлось: одежда быстро пропиталась грязью, стала тянуть вниз, и спасательный жилет понемногу стал проседать под увеличивающейся тяжестью.
"И кто его конструировал? Может на воде он и будет держать нормально, а в болоте совсем не годится. Надо будет сказать начальству. Ага, ты сначала до берега хотя бы доберись, а потом уже и к начальству беги."
Прямо сказать - барахтаться в дурно пахнущей болотной грязи - занятие неприятное и само по себе, а если учесть, что на дворе стоит вторая половина сентября, то, по мимо всего прочего, очень скоро Пётр почувствовал как вместе с грязью и сыростью его начинает донимать и холод.
Первым делом Пётр решил снять шлем. Оторвав одну руку от жилета, он подтянул её к пряжке на подбородке, но тут жилет медленно, но верно выскользнул из-под него, Пётр перевернулся на спину, цепляясь за ткань жилета одной рукой. Тот стремился вырваться, разжимая пальцы, и это ему почти уже удалось, но вторая рука вовремя добралась через месиво, преграждающее ей путь, попала в прорезь для руки, и вместе с первой они снова вытянули Петра на поверхность.
Вторая попытка отделаться от шлема была более осторожной и привела к успеху. Затем, в течение последующих десяти-пятнадцати минут, останавливаясь только для того чтобы выплюнуть набившуюся в рот грязь и глотнуть воздуха, Пётр скинул поочерёдно куртку, ботинки, брюки и гимнастёрку. Было желание оставить кобуру с пистолетом, но, выдёргивая ремень из брюк, он её потерял.
"Ну и чёрт с ней!"
Оставшись в исподнем, Пётр подтянул жилет под грудь, отдышался и впервые смог посмотреть где он очутился. Делать это, когда голова только-только возвышается над поверхностью - совсем не просто, но по тому, что всё-таки удалось рассмотреть, попал он в самую трясину. С одной стороны ему крупно повезло, так как приземление самолёта прошло как нельзя мягко, но с другой - от берега его отделяло о-го-го сколько. Во все стороны торчали лишь редкие чахлые деревца, и только в одном месте ему удалось разглядеть прозрачный и едва различимый столб дыма.
"Хутор."
В последний раз взглянув на затягивающийся от падения самолёта след, Пётр погрёб к берегу. Это было настоящей пыткой. Далеко не сразу ему удалось согласовать движения рук и ног так, чтобы пока первые старательно проталкивали его вперёд, вторые не толкали его назад. Через пятнадцать метров он понял, что остался без кальсон, непонятно как соскочивших с него. Когда, через какое-то время на его пути попалась большая кочка, и он выполз на неё, чтобы отдохнуть, тотчас же налетели полчища каким-то образом не перемёрзших до сих пор комаров, от которых пришлось отмахиваться обеими руками. Но мало того, они ведь, собаки, норовили укусить в самые интимные места, абсолютно беззащитные после потери кальсон. Пришлось раньше срока ретироваться обратно в болото, там, по крайней мере, комары могли укусить его только в верхнюю половину тела.
Добраться до более-менее прочной земли удалось только перед самым заходом солнца, которое и днём-то толком не смогло бы обогреть его окоченевшее тело. Да и свежеющий ветерок отнюдь не способствовал согреванию. Зато теперь, когда он встал на ноги, лес казался ему совсем рядом, а примерно в километре можно было разглядеть хутор, который он полдня назад пролетел за считанные секунды.
Едва передвигая от усталости ноги, и скрестив руки на груди, чтобы хоть как-то согреться, Пётр проковылял сначала по всё ещё чавкающей болотистой почве, неловко упав несколько раз, когда кочка внезапно уходила из под его ног в сторону, потом по жёсткой стерне скошенного луга, исколов ступни ног, пока, наконец, не добрался до изгороди, окружавшей обширный двор.
Перешагнув через верхнюю жердь, он подошёл к дому и, прикрывая одной рукой свой смрад, другой постучал ладошкой в ближайшее окно, оставляя на стекле мутные потёки.
- Хозяева! Есть кто дома?
Но никто не отозвался, а входить голышом внутрь ему не хотелось, к тому же грязь до сих пор продолжала стекать с его тела и рубашки.
Хутор словно вымер.
"Нет, ну должен же здесь кто-нибудь быть! Я же сам днем видел какую-то девчонку."
Постучав ещё пару раз, в окна на другой стороне дома, Пётр оглянулся и заметил, что из стоящей чуть в стороне хибарки, поднимается дым, на который он, собственно говоря, и грёб из болота.
"Банька! Как раз кстати."
Проковыляв пол двора, Пётр потянул за ручку и вошёл в предбанник. Там тоже никого не было, и только из самой баньки доносились ритмичные удары веника. В щели пробивались струйки пара. Вкусно пахло берёзовым листом и мятой.
- Хозяева... - Пётр потянул дверь на себя и сразу разомлел от горячего воздуха, мощным потоком охватившего его окоченевшее тело.
Последовавший за этим женский крик, словно взрывная волна, ударивший по его ушам, лишил последних сил и он только и смог, что удержать себя от мгновенного падения, вяло опустился на пол прямо в дверях, прислонившись боком к косяку. Перед тем, как сознание покинуло его, сквозь густые клубы пара, он успел различить, молодую, крепко сложенную девушку с прилипшими к её телу листьями и большим ковшом, зажатым в правой руке, в замахе отведённой назад.
Пётр отключился буквально на мгновение, но этого хватило, чтобы струна замаха ослабла, ковшик хотя и не опустился вниз, но утратил свой воинственный вид.
- Ну что, дурёха, боишься? Не лешак я, а лётчик, вот в болото только упал, еле выбрался. Помоги, пожалуйста.
Страницы: [ 1 ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ] [ ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 76%)
» (рейтинг: 67%)
|