|
|
| | Топик на мгновение застрял, зацепившись за серёжки и спутавшиеся волосы на голове. Толстяк мало-помалу приложил усилие, мягко позволив девчачьему топику самому преодолеть сопротивление. Через мгновение топик оказался у Михаила в руках. Он помял его в ладонях. Нина стояла близко к нему. Острые соски упругих грудей нацелились прямо на толстяка. Михаил обескуражено завертел головой. Мне стала ясна причина беспокойства. Михаил не желал, бросать на грязный песок эротичный элемент одежды, но оставить его в руках тоже не мог. Ему предстояло волнительное зрелище. Он вожделел, по шажочку приближаясь к самому сокровенному. Михаил подозвал меня. Я бросился к нему, как за зарплатой. | | |
|
|
|
| | Уж третий месяц воздержанья!
| | |
|
|
|
| | Я шепнула сыночку что сейчас он должен убрать за собой... сынок стал на коленки и поднял писюнчик мальчика пальчиками!!! Прижал писюнчик к животику, писюнчик скользит по нему... весь был в сперме!!! Прижал писюнчик ручкой к животику, и лизнул яички... провёл язычком по волосикам, начал слизывать капельки спермы с волосиков, сынок брал их в ротик и обсасывал... . провёл язычком вокруг яичек! | | |
|
|
|
| | Забегая вперёд, скажу, что процесс лишения Ани девственности носил, разумеется, формальный характер. Девственная плева была давно порвана Галиным фаллоимитатором, так что ни боль, ни, тем более, кровь не помешала мне получить огромное удовольствие. Аня знала обо всём заранее. Она почти безропотно дала себя раздеть и по команде Галки встала раком на краю дивана. Её дырочка, розовая, блестящая, оказалась такой узкой, что я чуть не кончил сразу же, ещё вставляя. Я постарался отвлечься, вспоминая какие-то формулы и теоремы, но, всё равно, кончил до обидного быстро. Предупреждённый Галкой заранее, я спустил в Аню. Она же даже не успела толком возбудиться. Впрочем, старшая подруга тут же взяла инициативу на себя и через пять минут девочка уже извивалась, сидя на Галином лице. Лесбийские сцены, разворачивающиеся на моих глазах, возвратили меня к жизни так же быстро, как и в прошлый раз. Заметив, что я снова сжимаю в руке свой восставший агрегат, Галка воскликнула: | | |
|
|
Рассказ №21904
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Суббота, 28/09/2019
Прочитано раз: 22079 (за неделю: 12)
Рейтинг: 23% (за неделю: 0%)
Цитата: "Мама отбрасывает волосы, короткое каре, вздергивая голову. Ее грудь, не стесненная бюстгалтером, подпрыгивает под тонкой тканью. Мне отчетливо видны вставшие соски и моему перчику это почему-то очень, очень приятно. Я хочу его погладить, но понимаю, даже сквозь сон, что нарушу волшебство этих утренних часов и терплю. Мой взгляд скользит по маминой фигуре, от тонкой шеи, что кажется такой изящной под гривой русых волос, до места, где задравшаяся ночнушка почти показала мне ее попу, и я почти не слушаю, о чем она говорит. - Григорий Иваныч, если деньги срочно отдать надо - я на работе займу и в обед могу зайти, отдать вам - льется мамин голосок - Хорошо, тогда к часу заходите, я забегу. Я снова засыпаю, времени еще навалом...."
Страницы: [ 1 ]
Шел 94й год, в стране, еще недавно бывшей какой-никакой державой, давно наступила анархия. Мой отец, военный, умер в один день с началом очередной Олимпиады. Денег ему платили, как я сейчас понимаю, немного, но у нас хотя бы была служебная квартира, из которой нас почти сразу и выселили. Моя мама, до того преподававшая французский в одной из школ северной столицы, и содержать нас, и снимать жилье в Питере не могла. Какое-то время мы мыкались по знакомым, но это быстро закончилось - я отчетливо помню этот день, третье марта 1994го. Тогда, после очередного переезда, мы бросили свои невеликие пожитки в комнате коммуналки, которую нам сдал дед Гриша - вроде бы дальний родственник отца или, может, какой-то его знакомый.
Утро было туманным и, несмотря на начавшуюся вроде весну, здорово морозным. Меня, четырнадцатилетнего распиздяя, разбудил звонок пожелтевшего от времени дискового телефона - сквозь неразвеявшийся еще сон я увидел, как мама выбежала в из своего закутка за шкафом, подняла трубку. Все было так, словно сон продолжался, поэтому я не нашел ничего постыдного в том, что мой перчик приподнял трусы - конечно, маму я не хотел. Просто вся эта обстановка - сонное тепло, длинноногая, не старая еще блондинка в короткой ночной рубашке наклоняется над обшарпанной тумбочкой, снимая трубку. Черная ночнушка задирается, открывая крепкие белые бедра все выше и выше - еще чуть-чуть и покажутся трусики.
Мама отбрасывает волосы, короткое каре, вздергивая голову. Ее грудь, не стесненная бюстгалтером, подпрыгивает под тонкой тканью. Мне отчетливо видны вставшие соски и моему перчику это почему-то очень, очень приятно. Я хочу его погладить, но понимаю, даже сквозь сон, что нарушу волшебство этих утренних часов и терплю. Мой взгляд скользит по маминой фигуре, от тонкой шеи, что кажется такой изящной под гривой русых волос, до места, где задравшаяся ночнушка почти показала мне ее попу, и я почти не слушаю, о чем она говорит. - Григорий Иваныч, если деньги срочно отдать надо - я на работе займу и в обед могу зайти, отдать вам - льется мамин голосок - Хорошо, тогда к часу заходите, я забегу. Я снова засыпаю, времени еще навалом.
В восемь утра мама, уже собранная, накрашенная и пахнущая какими-то особенным, официально-отчужденными духами, будит меня. На ней уже не ночнушка, а все скрывающий пиджак с набитыми ватой плечами и юбка-карандаш из какой-то плотной, невзрачной ткани - учительская униформа. "Так, молодой чемодан, я на работу, а тебя ждет школа. Вставай-вставай, петушок пропел давно, - мама присаживается рядом на диванчик и надевает сапоги на каблучках. На миг ее юбка чуть отъезжает, показывая совсем немного стройных ног, чуть выше колена, и я снова, как вспышкой, вспоминаю утреннюю сцену. Мой маленький перчик подпрыгивает и в этот раз вполне осознанно. Я отвожу взгляд, испугавшись, что мама только по нему все поймет. И будет ужасненько стыдно. Ужасненько-ужасненько. "Ну, не вешай нос, гардемарин! - улыбается мне мама, вскочив с диванчика - увидимся вечером!"
Школа, где преподает мама - на другом конце Петербурга. Я же должен ходить в местную хмызню, поэтому и выходить из дома я могу позже. Хотя выходить я никуда и не собирался, ученик я был и так далеко не из первых, а в свете постоянных переездов и смен одной школы на другую - посещал родной седьмой класс не чаще двух раз в неделю. Тогда, во времена всеобщего упадка, это было не то, что бы у всех и всегда, но и редкостью тоже не было. Я вылез из постели часам к десяти, послонялся по нашим десяти квадратным метрам, сходил в туалет. Успел пообедать остатками вчерашних макарон, когда вдруг вспомнил, что к часу заявится дед Гриша, да и мама должна зайти с работы - утром они, похоже, о плате за комнату говорили. Взглянув за окно я расхотел шароебится по улице - за окном было от силы градусов десять. Недолго думая, я забрался в платяной шкаф, разделяющий нашу "гостинную" и "спальню", запасшись книжкой о Бешеном - шкаф шкафом только назывался, это было неказистое сооружение из гипсокартона и досок, щелястое и скрипучее, и света через те щели было вполне достаточно для чтения.
Страницы: [ 1 ]
Читать из этой серии:»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 41%)
» (рейтинг: 42%)
» (рейтинг: 47%)
» (рейтинг: 40%)
» (рейтинг: 50%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 60%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 79%)
|