 |
| |
| | Воистину - такой мальчик может стать украшением любого пляжа, привлекая к себе пристальное и сексуальное внимание не только со стороны противоположного пола, но и вызывая откровенную зависть у своих соперников. | | |
| |
|
| |
| | Иногда, за мной приезжали и увозили в сауну, где я обслуживала компании ребят. В общем, за последние несколько месяцев я из обычной девушки превратилась в самую известную давалку. Я уже привычным движением забиралась внутрь машины, при этом тут же задирая на себе и без того не длинную юбку. Затем ложилась на спину, и высоко закинув ножки, разводила их, обхватив под колени, чтобы было удобно использовать в очко. Смазывала я попку редко, так как почти каждый день мой задний проход принимал в себя члены, от чего стал легкопроходим: | | |
| |
|
| |
| | Одной рукой удерживая мои ноги, другой он начал гладить мою писючку через трусики. Я вскрикнула, а он сказал, что если я пикну, то он меня накажет. И снова начал трогать меня там. Его пальцы сквозь трусики щупали мою киску. . я молчала и смотрела на него испуганными глазами, не понимая, что происходит. Я начала чувствовать что у меня там становится мокро. А он улыбнулся и его палец слегка отодвинул полоску моих трусиков. . моя писечка оголилась. Я снова начала кричать. . он схватил меня и стянул трусики: приспустив с себя штаны, он снова посадил меня верхом на себя. . теперь я голенькой писюлькой чувствовала его член. Взяв в руку свой член он приставил его к моей писе и слегка надавил. . я сжалась. . "раздвинь ножки шире" сказал он. "еще шире, да вот так, нравится?" я не понимала что происходит: а он начал вводить палец в мою дырочку: а его член оказался напротив моей попки. . почувствовав это он немножко привстал и пододвинув свой член еще ближе к попе слегка надавил: я пискнула но в этот момент его палец надавил мне на клиторок и я замолчала. Плюнув себе на член он потихоньку начал вводить в меня член: а рукой все сильнее тер писючку. . я ужи попискивала от непонятных мне чувств, а он потея нервно пытался отрахать меня в попу: еле сдерживаясь от вида моей оголенной маленькой лысенькой писечки он снова поцеловал меня в губы, на этот раз я тоже лизнула его язык, он застонал и кончил мне в попку. | | |
| |
|
| |
| | Доктор, закончив осмотр вагины и анального отверстия моей супруги, громко объявил, что устранить нашу сексуальную дисгармонию можно только при непосредственном его участии. Алена встала и выпрямилась, но почему-то, не садилась на место и не одевалась, как будь то ждала продолжения. Доктор начал неспешно раздеваться. Мне показалось странным, что Алена продолжала стоять голой посреди кабинета, к тому же она, бесстыдно покручивала свой сосок на глазах у всех. Доктор, зачем-то раздевшись до трусов, приказал Алене присесть на кожаный диван. Она, томно покачивая бедрами, прошла к дивану, и села нога на ногу, подмигнув мне. Странно, моя, полностью обнаженная супруга в незнакомом месте, была так уверенна в себе, ее природные стыд и скромность, куда то улетучились. Я склонен отнести это к еще не ушедшему из ее недр возбуждению, которое и заставляет женщину делать разные непонятные вещи, о которых потом многим приходиться сожалеть. Я надеялся, что доктор будет делать Алене массаж. Он скинул с себя трусы, и сняв очки, подошел к медсестре. Когда этот тщедушный дистрофик, шел к противоположному углу кабинета, мне показалось, что со спины, между ног, я увидел раскачивающийся болт доктора. Это маловероятно, успокоил я себя, чтобы мужской член был виден со спины, он должен был быть сантиметров 25, не меньше. Медсестра спокойно производила какие-то манипуляции рукой, из-за спины доктора не было видно какие именно, но мне показалось, что она что-то тщательно втирает доктору одной рукой, а другой делала активные поступательные движения. Вдруг я увидел, как рука медсестры протиснулась между ног доктора, что-то втирая ему в промежность, яйца его покачивались, в такт движениям руки девушки. Через две минуты, не оборачиваясь к дивану, доктор сказал Алене, что бы она готовилась. "Ладно", сказала моя жена нервным глухим голосом. Тональность ее голоса выдавала крайнюю степень возбуждения. Я обернулся, чтобы убедиться в этом. Ее глаза горели похотливым огнем, она нетерпеливо облизывалась и, посмотрев на меня мельком, она попросила меня, чтобы я не обижался на нее, и понял, что все это мы делаем для нашего общего блага. Я согласно кивнул, еще не понимая, что дело пахнет керосином. Дав медсестре напоследок какие-то указания, доктор неожиданно повернулся ко мне лицом. Смазанный медсестрой хуй торчал в потолок, одной рукой он поглаживал его по всей длине. Обхватывая его ладонью, пальцы доктора не смыкались. Мне стоило не малых усилий скрыть зависть и удивление по поводу размеров его прибора. Намасленный эрегированный член доктора выглядел потрясающе на фоне худобы его тела: двадцать сантиметров в длину и с окружностью 18 сантиметров. Смотря прямо мне в глаза, он сказал, что сейчас проведет сеанс пролонгированного секса с моей супругой, что согласие это обоюдное и подписанные бумаги тому подтверждение. Я слушал его не внимательно, в висках била кровь, сердце бешено колотилось. Из сказанного я понял, что обратной дороги нет да и не нужно, так как только подобная терапия поможет вернуть нам с женой сексуальную гармонию. В домашних условиях мы сможем потом воссоздать происходящее здесь. Все еще сомневаясь, я обернулся к своей супруге, желая знать, что она думает по этому поводу. Ее пунцовое лицо меня поразило. Она нервно зевнула, я заметил, что ее бьет мелкая дрожь возбуждения. Даже не взглянув на меня, она, смотря на колбасу доктора, сглотнула слюну в пересохшем горле и ответила за нас обоих, что мы согласны. Доктор довольно кивнул и направился к дивану. Алена сидела бездвижно и смотрела на приближающегося к ней доктора, как кролик на удава. Яйца, качающиеся по сторонам при ходьбе, и здоровенный пульсирующий болт доктора, заворожили мою жену. Подойдя к ней, доктор что-то ей говорил, но Алена уже не слышала его. Бордовая залупа доктора, покачивалась перед ее лицом, как китайский болванчик. Машинально приоткрыв ротик, она потянулась рукой к основанию его члена. Она взяла в свою руку его венозный ствол и хотела уже губами обхватить огромную головку доктора, но он громко произнес, что здесь не притон, а комната интенсивной терапии. Это замечание меня порадовало, ведь это значит, что доктор был не прохиндей, а профессионал, дававший клятву Гиппократа. Замечание доктора слегка отрезвило мою жену, она была смущена своим низменным порывом. Далее доктор, сказал мне, чтобы я запоминал порядок его действий, чтобы реконструировать их дома. Алене же он сказал, что коитус, который он будет проводить с ней, является не актом доброй воли, а медицинской необходимостью. Потом он уже спокойным голосом попросил ее помочь своему супругу. Для этого Алена должна стараться никак не реагировать на действия доктора, т. е. изображать фригидность. Все поняли свою задачу и сеанс терапии начался. Доктор попросил Алену встать с дивана и принять собачью позицию, облокотившись на спинку дивана. Моя жена встала с кожаного дивана, а на месте где она сидела, я увидел мокрый участок трапециевидной формы. Она забралась на диван с ногами, встала на колени, а грудь положила на спинку. Расставив локти по сторонам, она положила голову на ладони, чуть склонив ее на бок, чтобы видеть, что происходит позади ее. Доктор, посадил меня на стул, рядом с диваном. Медсестра расположилась за столом, там где сидел доктор. Сам он подошел к Алене и постукав по внутренней части ее бедер, заставил их широко расставить. Мне открылась картина набухшей от желания Алениной пизденки. Две половинки толстых губ, прикрывавших вход в ее недра, слегка раскрылись. Доктор подошел к ней вплотную и постучал хуем снизу по ее сырым губам. Алена вздрогнула. Он как кисточкой, начал водить в беспорядке по ее ништякам, через минуту его болт был весь в ее выделениях, "девочка" Алены уже не могла терпеть. Алена, изогнув брови мучительной дугой, молча смотрела на доктора умоляющим взглядом. Он продолжал барабанить своим хуищем по наружным половым органам моей жены. По внутренней стороне бедра Алены потекла капля не то пота, не то вагинальных выделений. Я видел, как она закусила палец, все еще терпя пытку доктора. Десять минут спустя доктор начал присовывать свой хуй в Аленину пизду. Когда его толстая головка протиснулась в ее киску, Алена не выдержала и замычала. "Чу-чу-чу", убаюкивающим голосом, доктор попытался успокоить Алену. Продолжая проникать все глубже, я удивлялся, как тесная щелка моей жены принимает в себя этого монстра. Доктор не загонял шишку сразу, он протискивал два сантиметра вперед и медленно назад. Так, участками, смазывая свой хуй соками Алениной "киски" он вогнал его почти до основания. Последний раз достав свой блестящий от соков хер, доктор втиснул его до самых яиц и остановился. Мне показалось, что, приняв до основания его клин, Аленина жопа даже немного раздулась. Она протяжно застонала, и тоненьким умоляющим голоском попросила доктора не останавливаться. Доктор, повернув голову ко мне, сказал, что главное не стараться сделать женщине приятное, не надо думать о ее удовольствии, это может перевозбудить и сократить продолжительность акта. Я кивнул, давая понять, что усвоил урок. Далее доктор просунул руку под живот Алене, и прогулявшись по ее лобку, потеребил немного ее клитор, Алена задергалась. Потом он взял обеими руками мясистые груди Алены и начал их нежно наминать. Моя жена должна была скоро кончить, я знал уровень необходимой ей кондиции. Доктор принялся долбить ее сзади, загоняя хуй по самые яйца. Спина Алены вспотела. От каждого толчка доктора, по ее жопе прокатывались волны до самых лопаток. Чавкающие звуки массируемой Алениной пизды и смешанный запах гениталий заполнили комнату. Доктор долго держал хороший темп. Спокойно посмотрев на наручные часы, он дал мне знак, что с начала сеанса прошло уже пол часа. Я с пониманием кивнул. Медсестра взглянув на меня, сказала что еще остается два с половиной часа. Я удивленно подумал, как возможно такое, что бы человек смог трахаться три часа, не кончая. Миф, наверное. Я продолжал наблюдать за доктором и Аленой. Доктор был неутомим как кролик. Его тощая костлявая жопа ходила ходуном, забивая в недра Алены удар за ударом, а у него даже дыхание не сбилось. Такое ощущение, что его хуй был из каучука, большой и бесчувственный. Алена тяжело дышала, прогибала спину и страстно подмахивала своей жопой, частые стоны ее превратились почти в непрерывное монотонное мычание. Такого удовольствия своей жене я никогда не доставлял. | | |
| |
|
Рассказ №11356
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 04/02/2010
Прочитано раз: 28106 (за неделю: 53)
Рейтинг: 85% (за неделю: 0%)
Цитата: "С полминуты они молча смотрели друг на друга. Миша на Шестакова - настороженно и враждебно. А Шестаков смотрел на Мишу, не в силах поверить своему счастью. Неделя безуспешных поисков наполнила его душу сомнениями и отчаяньем. И сейчас он не мог поверить своим глазам. Ему хотелось закричать от восторга. Наконец, Иван кинулся к своему любимому. Он сгрёб Мишку в объятия, потом отстранялся, чтобы ещё раз взглянуть и убедиться, что это не сон, и снова прижимал его к себе. Как безумный, он целовал его лицо, волосы, плечи...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
- Как дельфин, - улыбнулся Шестаков, вспомнив давний разговор, бывший в те времена, когда мичман пытался завоевать расположение своих подчинённых.
- Вот именно. Не хандри, Ванька. Есть надежда!
Когда Панин ушёл, Шестаков принялся анализировать: а есть ли, в самом деле, надежда? И чем дольше он об этом думал, тем больше приходил к выводу, что есть, и не такая уж призрачная. Места здесь и впрямь очень судоходные. Шторм тогда к утру уже утих, и человек в море должен был быть виден издалека. Акулы на человека обычно не нападают, если только тот не ранен. Плавает Мишка хорошо, и в таких сравнительно небольших волнах вряд ли бы захлебнулся. Так что, если парень продержался бы до утра, то у него были бы очень неплохие шансы! И хотя Шестаков сам понимал всю хрупкость этой надежды, тут сработало его природное умение надеяться на лучшее.
В этот день Шестаков впервые за три дня съел свой обед.
А на другой день, незадолго до того, как "Амфитрида" вошла в порт Нассау, Иван подошёл к Панину.
- Слушай, Сеня, такое дело... Короче, ты пока никому не говори, но на Кубу вы поплывёте без меня. Я сойду в Нассау, и отсюда попробую добраться до Майами.
- Зачем? - вылупился на него Панин.
- Я всё думал о том, что ты сказал. И думаю, ты прав, надежда есть, что Мишку подобрали. И если это так, то это произошло у побережья Флориды. А там самый крупный порт - Майами. Попробую там его найти.
- Я бы попытался тебя отговорить, но, кажется, это безнадёга, - усмехнулся Семён.
- Это точно.
- Сказать остальным?
- Нет, не надо. Пусть думают, что я загулял в каком-нибудь кабаке и отстал от корабля, дело обычное.
- Собираетесь покинуть судно, матрос? - вдруг раздался сзади голос капитана.
Шестаков, резко обернувшись, вспыхнул, но ничего не ответил.
Новиков подошёл ближе.
- Уж извини, сынок, я всё слышал. И знаешь... Поищи его, в самом деле. Тебя как звать-то?
- Иван, - ответил поражённый Шестаков.
- Так вот, Ваня, поезжай-ка и вправду в Майами. Думаю, ты прав: если Дольский выжил, то постарается добраться туда. Там русские суда хоть и нечасто бывают, но до северных портов слишком далеко отсюда. И ещё. Попытайся найти его за месяц. Через месяц с небольшим мы поплывём обратно, и будем заходить в Майами. И тогда мы тебя заберём. То есть, вас... я надеюсь.
- Постараюсь. Спасибо, капитан!
- Не за что. Да, и вот ещё что... Тебе ведь как-то до Майами добраться надо, да и целый месяц жить на что-то. Вот, держи... - и он вытащил из кармана несколько золотых монет и вложил их в руку Шестакова.
- Почему? - тихо спросил тот.
Капитан помедлил с ответом. А потом также тихо сказал:
- Это я его до этого довёл. Ладно, удачи, сынок! - и, хлопнув матроса по плечу, капитан пошёл в рубку.
Шестаков пожал плечами: ещё один с чувством вины. Похоже, им пора открывать свой клуб. И он улыбнулся, сжав в руке золотые монеты.
***
На рыболовецком судёнышке "Сильда", подобравшем мичмана Дольского, экипаж состоял всего из пяти человек. И Михаил довольно быстро со всеми подружился. Он прекрасно говорил по-английски, и общение труда не составляло. Дольский даже почти не стал придумывать себе имя, просто назвал настоящее - Михаил Соснин. Продовольствия у новых друзей мичмана было не в избытке, поэтому они не смогли поменять из-за него курс. Мишу высадили на южном побережье Флориды. Предлагали даже остаться. Но иммиграция в его планы не входила. Дольскому нужен был какой-нибудь крупный портовый город, где он мог бы дождаться российского судна и вернуться на нём на родину. Перебрали варианты. Получалось, что ближе всех либо Майами, либо Нассау. Правда, в Майами почти не бывает русских судов - для торговых отношений с Америкой они используют порты ближе к северу, такие как Бостон или Нью-Бедфорд. Но туда добираться далеко, да и деньги нужны на такую поездку, а Миша, идя топиться, денег с собой по понятной причине не прихватил. Нассау - тоже не вариант, русские корабли там бывают не чаще; к тому же, посуху туда не доберёшься. Взвесив всё, Дольский решил-таки попытать счастья в Майами.
Капитан "Сильды" Джозеф Конратт уговорил Михаила погостить у него пару дней. Его жена Сара пришла в такой восторг от обаятельного русского офицера, что Мише пришлось задержаться в этом гостеприимном доме ещё на неделю. Он не сидел сложа руки, а работал, помогал Джозефу и Саре с сортировкой и продажей рыбы. К концу недели супруги Конратт выделили своему гостю сумму денег, достаточную для того, чтобы добраться до Майами. В итоге мичман Дольский оказался в этом городе на две недели позже того, как "Амфитрида" пришла в Нассау.
Он не знал, что уже полторы недели назад Шестаков отплыл из Нассау в Майами на борту пассажирского теплохода. И уже неделю разыскивает его, опрашивая всех в порту.
Попав в Майами, Дольский сразу отправился в порт. Найти административный корпус трудов не составляло. Там он разузнал, что всего через неделю ожидается прибытие торгового российского парохода. Вот это удача! Окрылённый этими новостями, Михаил, улыбаясь, вышел из здания портовой администрации. И первым человеком, на которого он наткнулся на улице, был Шестаков.
***
Попав в Майами, Иван быстро понял, что не в состоянии справиться с поисками в одиночку. Да, он умел читать и писать. Но по-русски! Шестаков не знал ни одного иностранного языка. Матросом Ваня стал слишком недавно, поэтому даже по верхам нахвататься иностранных словечек ещё не успел. И первые три дня у него ушли на поиски того, кто говорит по-русски. К счастью, в последнее время в Америке русские туристы были не такой уж редкостью, и в одной из местных гостиниц Ивану удалось найти переводчика. Вот когда ему пригодились деньги капитана. Все золотые монеты он отдал этому переводчику. Правда, суммы хватило только на четыре дня его работы, но за это время Иван запомнил, как кого надо расспрашивать, и заучил нужные слова. Вместе они обходили все уголки порта, опрашивали рыбаков, матросов всех приходящих судов, рыночных торговцев... На себя Иван из капитанских денег ничего не потратил, и чтобы как-то прокормиться, стал подрабатывать в порту грузчиком. С его силой это не представляло проблемы - скоро все в порту знали о "русском медведе", способном работать за десятерых. Оставшись, наконец, без переводчика, Шестаков уже в одиночку продолжил поиски. В какой-то момент он сообразил, что нужно посетить портовую администрацию и узнать, не интересовался ли кто-нибудь русскими судами. Ругаясь на себя за то, что не сообразил этого сделать раньше, пока переводчик ещё был с ним, Иван мучился попытками сформулировать свои вопросы по-английски. Потом махнул рукой и, молясь, чтобы его скудных знаний чужого языка хватило на объяснения, отправился по адресу. А в дверях администрации Иван столкнулся с Мишей Дольским, живым и невредимым.
С полминуты они молча смотрели друг на друга. Миша на Шестакова - настороженно и враждебно. А Шестаков смотрел на Мишу, не в силах поверить своему счастью. Неделя безуспешных поисков наполнила его душу сомнениями и отчаяньем. И сейчас он не мог поверить своим глазам. Ему хотелось закричать от восторга. Наконец, Иван кинулся к своему любимому. Он сгрёб Мишку в объятия, потом отстранялся, чтобы ещё раз взглянуть и убедиться, что это не сон, и снова прижимал его к себе. Как безумный, он целовал его лицо, волосы, плечи.
- Мишенька, - бормотал он пересохшими губами, - Мишенька... живой... Мишенька... - и прижимал его к себе всё крепче.
- Ванечка, ты меня задушишь, - с улыбкой прохрипел Дольский, пытаясь вырваться из медвежьих объятий. - Ты, вообще, как здесь оказался?
- Я в Нассау сошёл. Потом сюда. Тебя искать. Мишка... - и он вновь покрывал его лицо поцелуями.
Вокруг них останавливались люди, сбежались портовые мальчишки, которые начали улюлюкать и что-то кричать им на своем тарабарском языке.
- Вань, нам надо уйти отсюда, - засмущался мичман. Нежность Шестакова очень тронула Мишу, но ему было неловко перед людьми.
Они помчались вниз по улице, к морю. Мальчишки толпой бежали следом за ними, пока они не скрылись за воротами какого-то старого склада. Замкнув за собой скрипящую створку ворот, Дольский попытался оглядеться. Но Иван снова сгрёб его в объятия.
- Ванька, ну что ты делаешь, пусти! - Михаил со смехом вырывался. Шестаков отпустил его лишь для того, чтобы захватить в свои ладони его руки и прижать к губам. Тут Дольский почувствовал мокрые капли, попавшие ему на запястье.
- Ванечка, ты что, плачешь?
Шестаков улыбнулся сквозь слёзы, и его белые зубы блеснули в темноте склада.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 64%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 81%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 73%)
» (рейтинг: 82%)
|
