 |
 |
 |  | Итак я сел за компьютер и начал осваивать его.Сначала я нажал раздел "тюрьма" и мне открылись множество разделов.Я конечно открыл раздел"белые женщины".Мне открылись множество подразделов.Я выбрал душевую и у меня встал.В душевой было много народу,и у меня глаза разбежались.Я хотел бабу,но решил выбрать оттуда,где можно её рассмотреть получше.Я нашёл раздел "камеры".В каждой камере сидело по 4 шлюхи.Всего у меня было 250 камер.я нажал 125 и увидел 4 кровати.Я сказал в микрофон:
|  |  |
|
 |
 |
 |  | Молния сверкнула совсем близко и руки подняли тебя перевернув на живот. ТЫ почувствовала, как сильное тело навалилось на тебя, как руки стали изучать тебя забираясь везде сползая все ниже. Ты уже просто отдавалась этому, вытянув руки перед собой, стиснув в кулак песок. Ты чувствовала, как сильный язык скользит по твоей попочке, раздвигая ее, стараясь проникнуть все глубже. Как твои колени сами согнулись приподнимая тебя, подставляя для него свою плоть. И руки все ласкали тебя, Кажется они были везде, скользили по тебе без остановок. И тот язычок, который проникает в тебя. ТАМ в тебя, в твою маленькую пещерку, раздвигая ее все шире. И его рука, ласкающая твою девочку. все сильнее теребя ее. Твои волосы разметались по песку. Как тебе хотелось этого. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Он же по-прежнему нещадно долбил сладко ноющий, натруженный пах Ирины длинными, вязкими движениями, вкручивая закостеневшее тело своего пениса в скользкую глубину ее влагалища, доставая головкой до преддверия матки - женщину начинало бить мелкой дрожью, но выделенный изнывающему от сладкого предоргазменного чувства влагалищу лимит движений на этом подходил к концу, не ведающий осечек поршень выскальзывал из гостеприимного паха Ирины с не совсем приличным звуком то ли хлюпанья, то ли чавканья, замирал на мгновение, словно в раздумье, крепкие ладони насильника бесцеремонно раздвигали шикарные белые ягодицы, обильно измазанные в женских выделениях, нескромному мужскому взору представало незакрывающееся уже, разверстое кольцо шоколадного ануса. Огромная, подрагивающая от нетерпения багровая головка его пениса безошибочно находила дорогу к заветной дырочке, скользким ужом миновала мощные мышцы сфинктера, мгновение, и уже слышался скрип волос его лобка о женские ягодицы. Ирина настолько вошла во вкус анального секса, что, как только орудие партнера вновь оказывалось в ее страждущей попке, она, замирая от блаженного ужаса, сама нанизывалась на мужской член своей восхитительной задницей раз, другой, третий: |  |  |
|
 |
 |
 |  | Не скрою, мне стало уже казаться, что я подхожу с ним к некоторой грани взаимопонимания, когда парень, по всей своей сути НАТУРАЛ, неприемлющий всякое сюсюкание, вдруг "меняет курс", становится ближе и понятнее, и самое главное - проявляет готовность к пониманию, к сочувствию ко мне, явно находящемуся в противоположном, как ему представляется лагере - по ориентации, по сексуальной направленности. |  |  |
|
|
Рассказ №13200
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Четверг, 13/10/2011
Прочитано раз: 43922 (за неделю: 91)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "Член, обжимаемый мышцами сфинктера, скользил в обжигающей, опаляющей жаром норке, и это не шло ни в какое сравнение ни со своим кулаком, ни даже с Маратовыми губами, - нависая над запрокинувшим ноги Маратом, приоткрыв рот, Артём сладострастно двигал задом, и ему, Артёму, казалось, что не только скользящий в норке член, а всё его тело стало сплошной эрогенной зоной... а потом был оргазм - фантастический, ничуть не похожий на те оргазмы, что Артём испытывал, рукодельничая, - всё скопившееся, спрессовавшееся возбуждение рвануло с такой небывалой силой, что у Артёма в буквальном смысле перехватило дыхание... это была фантастика! Так несказанно, так упоительно сладко ему, Артёму, еще не было ни разу - никогда так не было......"
Страницы: [ 1 ] [ ]
- Ну, и какой я? - на секунду запнувшись, всё так же глухо проговорил Артём, невольно удивляясь, что такая мысль - т а к а я мысль - могла у Марата возникнуть, едва они встретились... вот уж действительно: никогда не знаешь, что в голове у другого - о чём другой невидимо думает!
- Ты - обалденный! - выдохнул Марат, ни на секунду не задумываясь, произнося это так, как если б он знал Артёма тысячу лет; лицо Марата вновь опустилось к торчащему члену, и - Артём почувствовал, как губы парня, обжимая горячий, распираемый кайфом ствол, плавно заскользили пылающим жаром вверх-вниз.
Член распирало от кайфа - и можно было б в два счета кончить Марату в рот, но Артём хотел по-другому - хотел так, как Марат... как Марат - его... и хотел он вовсе не потому, что "долг платежом красен", а хотел потому, что э т о странно манило Артёма, неодолимо притягивало, обещая новые, еще не изведанные, ни разу не испытанные ощущения...
- Марат, подожди... хватит... - Артём, отстраняя руками Маратову голову, выгибая тело назад и вбок, нетерпеливо освободил от Маратовых губ свой мокро блестящий член. - Давай... в жопу давай... в зад - как ты меня...
Вытирая мокрые от сосания губы тыльной стороной ладони, Марат, разгибаясь, ехидно прищурился.
- Ты ж говорил, что ты не педик...
- Ну и что, что я говорил?"Педик", "не педик"... какая, нах, разница! Ты говорил, что педики все...
- Я говорил? Я не мог так сказать... - Марат, глядя на Артёма, сделал удивлённое лицо. - Ну, то есть, что все... да такого и быть не может, чтобы все - поголовно... не все!
- Как, блин, не все? - на лице Артёма обозначилась досада... собственно, все или не все - это Артёма сейчас совершенно не волновало, потому как, сказав "все", он имел в виду, что он тоже... он тоже хочет Марата - как Марат его. - Ты говорил, что каждый может...
- Вот... теперь правильно! - глядя на Артёма, Марат рассмеялся. - Деточка! Все мы немножко педики - каждый из нас по-своему педик... я и сейчас это говорю! И даже не я это говорю, а так говорит наука: у каждого парня есть изначальная предрасположенность к этому виду секса, но кто-то трахается, а кто-то нет, потому как степень этой предрасположенности у каждого своя... плюс предрассудки, обстоятельства, свойства характера, окружение - кто-то кайфует, а кто-то нет... то есть, "все" и "немножко все" - это, Артём, не одно и то же! Но в общем и целом всё именно так: каждый из нас - по-своему педик... я не вводил тебя в заблуждение!
- Вот! Каждый - по-своему... ты меня трахнул? Трахнул. И я тебя тоже... тоже хочу... давай! - Артём проговорил всё это чуть напряженно, напористо, нетерпеливо, но без какого-либо смущения на лице или в голосе, и Марат, слушая Артёма - на Артёма глядя, вдруг подумал, что ему, Марату, в кайф это Артёмово нетерпение... в кайф, что Артём его хочет! - Давай! - повторил Артём.
- Давай! - словно эхо, отозвался Марат, ища глазами тюбик с вазелином.
Ну, а дальше... дальше всё было точно так же, как было до этого - с той лишь разницей, что Марат, лёжа перед Артёмом, сам смазал вазелином и головку Артёмова члена, и своё предвкушающе зазудевшее очко, а предвкушать третьекурснику Марату было что - член у первокурсника Артёма был немаленький... не детский у парня был член! . . Ну, а дальше был кайф... обалденный, ни с чем не сравнимый кайф, о котором Артём, дожив до семнадцати лет, не только не знал - не имел ни малейшего, хотя бы воображаемого, понятия, но который он даже не мог представить!
Член, обжимаемый мышцами сфинктера, скользил в обжигающей, опаляющей жаром норке, и это не шло ни в какое сравнение ни со своим кулаком, ни даже с Маратовыми губами, - нависая над запрокинувшим ноги Маратом, приоткрыв рот, Артём сладострастно двигал задом, и ему, Артёму, казалось, что не только скользящий в норке член, а всё его тело стало сплошной эрогенной зоной... а потом был оргазм - фантастический, ничуть не похожий на те оргазмы, что Артём испытывал, рукодельничая, - всё скопившееся, спрессовавшееся возбуждение рвануло с такой небывалой силой, что у Артёма в буквальном смысле перехватило дыхание... это была фантастика! Так несказанно, так упоительно сладко ему, Артёму, еще не было ни разу - никогда так не было...
Потом, пока Артём приходил в себя, откинувшись на кровати, Марат быстро вытер Артёму член, причем Артём, едва Марат прикоснулся к головке члена салфеткой, хотел было воспротивиться этой гигиенической процедуре, запоздало почувствовав в душе нечто, отдалённо напоминавшее стыд, но Марат произнёс короткое "лежи!", и Артём противиться не стал, решив, что Марату виднее, что и как делать, - меняя салфетки, Марат неспешно, спокойно говорил, глядя то Артёму в глаза, то на припухший, чуть потемневший Артёмов член, который, теряя твёрдость, становился похожим на толстую, эластично-упругую сосиску.
- Классно, Артёмчик... классно, что мы познакомились в первый же вечер... по-настоящему познакомились - по-мужски... понятно, что делают так не все... но ведь это же глупо - жить в одной комнате и не трахаться, не кайфовать... мы с тобой оба не уроды... наоборот - мы с тобой парни симпатичные... секс однополый - кайф... ну, и с какой, блин, стати лишать себя удовольствия? Так ведь? Правильно я говорю?
- Я не знаю... - чуть помедлив, проговорил Артём, еще не успевший от всего этого отстраниться, чтобы подумать о том, что только что было, со стороны... со стороны и - с позиции приобретённого опыта.
- Но ты ведь сейчас кайфовал? Тебе было приятно? - улыбнулся Марат, глядя Артёму в глаза.
- Ну, кайфовал... было приятно... - как ученик, повторяющий за учителем, медленно проговорил Артём, понимая, что отрицать очевидное было б бессмысленно... да и надо ли было отрицать?
- Вот! Это и есть момент истины! Это, и только это! - с жаром воскликнул Марат, собирая в кучу салфетки. - Всё остальное - рассказы для бедных!"Педик", "не педик" - какая, нах, разница? Кайф - он и в Африке кайф!
- А если узнают? Ну, про э т о... про то, что мы здесь... что ты и я... если узнают?! - произнес Артём, которому только сейчас пришла мысль о том, что кто-то может об этом - о т а к о м - узнать; ведь если узнают...
- А если ты никому не расскажешь? - хмыкнул Марат.
- Я? Никому не скажу...
- И потому - никто не узнает. Аминь! - засмеялся Марат, вставая с кровати. - Я сейчас в душ - на пару минут... ты - за мной... ага?
- Ага, - повторил Артём, думая о том, как это всё-таки могло случиться - как могло это с ним, с Артёмом, произойти... жил - и не знал, на что он способен... "я не педик"... а если педик?
После душа, погасив свет, они какое-то время еще не спали - лежали каждый в своей постели, и Марат говорил Артёму про секс, про Америку, про институт... про то, что "можно с девчонками и с парнями" - что многие так и делают, как делал древний Экклезиаст...
Артёму хотелось узнать, был ли у Марата секс ещё - с другими парнями или с девчонками, но сам Марат про это ничего не говорил, а Артём почему-то его, Марата, об этом не спрашивал... ещё, слушая Марата, Артём думал о том, что вот они оба сходили в душ, Марат выбросил в унитаз все использованные салфетки, комната была проветрена - запах взаимного мужеложства уже не чувствовался... и получалось, что не было никаких улик, каким-либо образом свидетельствующих о том, что делалось-происходило в одной из комнат большого студенческого общежития, и завтра, при свете дня, уже трудно будет поверить, что всё это было в действительности - что это всё не приснилось... лампа была погашена, и уже подступал, подбирался сон, - Марат, по сопению Артёма почувствовав, что Артём засыпает, тихо проговорил:
- Всё? Спим?
- Ага, - отозвался Артём, - спим.
Но провалиться в сон Артём не успел - через минуту или, может быть, полторы он услышал, как Марат его окликает протяжным, теплым, щекочущим уши шепотом:
- Артём... Артёмчик...
- Что? - отозвался Артём, не открывая глаза.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 53%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 52%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 84%)
» (рейтинг: 61%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 70%)
|