 |
| |
| | Ему было сейчас важно услышать от нее любые, тем более эти интимные слова. Ее чувственный женственный голос всегда вызывал не меньший трепет и желание, чем соблазнительное тело. Этот томный голос и подбадривающие слова пробудили в нем звериный инстинкт. В очередной раз, впившись в губы и усиливая ритм, Чад еще сильнее и резче стал таранить ее божественно сладкий орган до полного упора, словно пытаясь проникнуть в другое, не менее священное для него место, в котором он пребывал когда-то девять месяцев как в раю. | | |
| |
|
| |
| | Сперма брызнула из его члена на живот, но Светик быстро заглотал все это хозяйство по самые яйца себе в рот и выпил нектар любви. Потом она вылизывала Мишкин живот, а я еще раз прошелся по ее дырочкам, собирая ее соки и остатки спермы. Свету трясло в экстазе, наконец, не выдержав, она оттолкнула меня от своих разьебанных дырок и вытянулась на кровати. | | |
| |
|
| |
| | Помедлив, я покорно направилась в чулан сама. Совсем не такой представляла я встречу с моим парнем. Сейчас он увидит меня и сразу же узнает, что я бью посуду взаправду, а не для выяснения отношений. Станет ли Оля меня наказывать в его присутствии, размышляла я. В чулане никого не было. Мне стало очень больно, причём я вдруг осознала, что эту боль я ощущаю уже некоторое время. Саша! Где он? Я выскочила в коридор; мои мысли путались, я не могла составить себе никакого плана действий.
Девочка пробегала с подносом, я на автопилоте спросила её:
- Где Саша?
Возвращаясь ныне к этому вопросу, я удивляюсь: ну откуда бы девочке знать, что за Саша, и кто я такая, и где он может быть.
- Сашу дядя Джон увёл в спортзал.
У меня реально болело сердце, я не могла тогда даже внятно сформулировать себе, что это я "беспокоюсь о Саше". Мне хотелось оказаться с ним рядом, вот что! Всё остальное не имело никакого значения.
Я вышла через запасной выход, около кухни, в сад. Он ослепил меня своей красотой и ароматом, но это было несущественно; мне требовались красота и аромат моего парня.
Я пробралась узкой аллеей, отводя от лица тисовые ветки, к бассейну и свернула к гардеробу, за которым, как я предполагала, размещался спортзал.
Так и есть: пройдя мимо шкафов раздевалки, я вступила в пустой спортивный зал с раскрашенным деревянным полом. В углу была дверь, как я понимаю, нечто вроде тренерской. Я обошла стопку матов и рванула дверь на себя.
Саша был привязан скакалками к чёрному кожаному коню, а дядя Джон был без трусов. Он смазывал свою маленькую письку прозрачным гелем из флакона, который он встряхивал и рассматривал на свет.
Уважаемая Мария Валентиновна! Отдаю себе отчёт, что надоела Вам уже со своими цитатами из речей мальчиков. Всё-таки позвольте мне в завершающей части сочинения привести ещё одну, Сашину:
"Женька, ты такая вбежала в тренерскую и с порога ударила по мячу; забила Джону гол. Отбила педерасту хуй."
Неужели события развернулись столь стремительно? Мне казалось, что я вначале осмотрелась в помещении, затем, поразмыслив немного, составила план действий.
Дело в том, что я ненавижу баскетбол; вздорное изобретение люмпенов; к тому же у меня все пальцы выбиты этим жёстким глупым мячом, которым нас заставляет играть на физкультуре наш физрук Роман Борисович.
Поэтому оранжево-целлюлитный мяч у входа в тренерскую как нельзя лучше подходил для выплёскивания моих эмоций: дядя Джон собирался сделать с Сашей то, что Саша сделал со мной!
Я была поражена. Как можно сравнивать Джона и Сашу! Саша - мой любимый, а Джон? Как он посмел сравниться с Сашей? С чего он взял, что Саше нужно то же, что и мне?
Я пнула мяч что есть силы. Хотела ногой по полу топнуть, но ударила по мячу.
Мяч почему-то полетел дяде Джону в пах, гулко и противно зазвенел, как он обычно это делает, отбивая мне суставы на пальцах, и почему-то стремительно отскочил в мою сторону.
Я едва успела присесть, как мяч пронёсся надо мной, через открытую дверь, и - по утверждениям Саши - попал прямёхонько в корзину. Стук-стук-стук.
Вообще я особенно никогда не блистала у Романа Борисовича, так что это для меня, можно сказать, достижение. От значка ГТО к олимпийской медали.
Дядя Джон уже сидел на корточках, округлив глаза, часто дыша. Его очки на носу были неуместны.
Я стала отвязывать Сашу. Это были прямо какие-то морские узлы.
В это время в тренерскую вбежала Оля и залепила мне долгожданную пощёчину. Вот уж Оля-то точно мгновенно сориентировалась в ситуации.
Одним глазом я начала рассматривать искры, потекли слёзы, я закрыла его ладонью, а вторым глазом я следила за схваткой Оли и Саши.
Спешившись, Саша совершенно хладнокровно, как мне показалось, наносил Оле удары кулаками. Несмотря на то, что он был младше и ниже ростом, он загнал её в угол и последним ударом в лицо заставил сесть подле завывавшего Джона.
Я уже не успевала следить за своими чувствами: кого мне более жаль, а кого менее.
Саша о чём-то негромко беседовал с обоими.
- Вам что же, ничего не сказали? - доносилось до меня из угла. - Вас не приглашали на ночной совет дружины заднефланговых?
"Не приглашали" , подумала я, "да я бы ещё и не пошла; дура я, что ли; ночью спать надо, а не шляться по советам."
Мне вдруг захотелось спать, я начала зевать. Возможно, по этой причине дальнейшие события я помню, как во сне.
Дядя Джон, вновь прилично одетый и осмотрительно-вежливый, вновь сопроводил нас, широко расставляя ноги при ходьбе, до гардероба, где в шкафчиках висела наша одежда, с которой начались наши сказочные приключения.
Для меня-то уж точно сказочные.
Я с сожалением переоделась, Саша с деланным равнодушием.
Обедали мы уже в лагере, Саша в столовой степенно рассказывал своим друзьям о кроликах и о том, как фазан клюнул меня в глаз. Я дождалась-таки его ищущего взгляда и небрежно передала ему хлеб. Он сдержанно поблагодарил и продолжил свою речь; но я заметила, что он был рад; он улыбнулся! Он сохранил тайну.
Я планировала послесловие к моему рассказу, перебирая черновики, наброски и дневники на своём столе, но звонкая капель за окном вмешалась в мои планы, позвала на улицу.
Я понимаю всецело, Мария Валентиновна, что звонок для учителя, но разрешите мне всё же дописать до точки и поскорее сбежать на перемену; перемену мыслей и поступков, составов и мозгов, и сердечных помышлений и намерений, а также всяческих оценок. | | |
| |
|
| |
| | Встречи с сестрами у меня по-прежнему были почти исключительно банными: Дома залезть под подол Аньке или Василисе удавалось очень редко, хотя и это нам нравилось. Меня такое разнообразие в жизни, должен признать, более чем устраивало. С Василисой у нас все бывало страстно, жарко, порывисто. Ласки старшая ценила не очень высоко, зато часто впивалась ногтями мне в спину, покусывала плечи и даже поколачивала в особо горячие моменты. Аня же покорно отдавалась моей воле, получая удовольствие, как мне кажется, даже от самого моего восхищения и желания. Словом, обе были прекрасными любовницами, и совсем друг к другу не ревновали. Я иногда даже подумывал, нельзя ли как-нибудь затащить обеих сестер в постель сразу. Слышал я краем уха, что бывали женщины, которые соглашались на такое, и сулило это якобы мужчине неземные блаженства. Впрочем, это говорили преимущественно о женщинах весьма определенного сорта, дамочках нетяжелого поведения. Сам не пробовал, ну и с сестрами тоже организовывать не стал. Тем более, они не напрашивались. Мы вообще об этом не разговаривали и не обсуждали ни разу: | | |
| |
|
Рассказ №14303
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Пятница, 23/11/2012
Прочитано раз: 73172 (за неделю: 36)
Рейтинг: 34% (за неделю: 0%)
Цитата: "Смуглая рука продолжала гулять по маминой заднице, жадно сжимая белую плоть. Двое русских тискали мамины груди, заставляя маму стонать от боли. Один из них наклонился и взял сосок в рот. Другой, схватил маму за волосы, прижал ее лицо к решетке и впился поцелуем в ее закрытые губы. Таджик одной рукой тискал задницу, а другой мял пизду. Потом засунул средний палец в мамино влагалище и начал размеренно двигать им...."
Страницы: [ 1 ]
Глава 5. Насилие в изоляторе.
Ольга вернула маме труcы и лифчик, и мы наблюдали как мама одевала их. "Я закончила с ней - можете вести ее в камеру"
"Могу я получить свою одежду?" , спросила мама.
"Нет"
"Почему?"
"Потому что таков мой приказ!"
Я смотрел как играли мамины ягодицы, когда Курдюмов за руку вел ее в камеру. "Ну что, теперь запишем пацанов" , скомандовал Машков.
Меня отвели в комнату 103. Я разделся и мою одежду обыскали. Но мне не лезли в задницу, не заставляли прыгать и быстро вернули всю одежду. Потом отвели в другую комнату, где сняли отпечатки пальцев. В той же комнате фотографировали нас и маму. Потом Курдюмов провел меня в холл мимо мамы - и я не смог удержаться, чтобы еще раз не осмотреть ее.
Сквозь дверь была видна комната с четырьмя клетками. Одна была на стороне двери - и три у противоположной стены. В средней клетке сидела таджичка. Слева сидел русский и кавказец, и справа двое русских и один таджик. Как только пятеро заключенных увидели маму в трусах и лифчике, они восторженно завопили. Курдюмов ничего не сделал чтобы заткнуть их.
Открыв центральную клетку, Курдюмов толкнул маму к таджичке. Затем он открыл свободную клетку у противоположной стены и посадил меня туда.
Сев на койку я смотрел, как мама стоит в центре клетки в нижнем белье. Клетки разделялась лишь решеткой с крупными отверстиями, а не настоящими стенами. В каждой узкой клетке были две скамьи - с двух сторон. Таджичка занимала левую койку. Мама осторожно села на краешек правой.
Пятеро мужиков с двух сторон плотоядно смотрели на мать. "Эй, детка, сними лифчик! Мамочка, а ты работаешь? Давай, расслабимся!" , слышались одно за другим грязные предложения.
К этому времени еще двоих пацанов привели в мою клетку, затем еще двоих, и напоследок, еще одного. Мы все смотрели на маму в нижнем белье и слушали шуточки мужиков.
Русский парень из левой клетки вытащил хуй и сказал... "Давай, двигайся ближе и отсоси у меня!". "Покажи титьки!" , предложил таджик справа. Мама опустила голову и молча плакала. Таджик протянул руку сквозь решетку и попытался схватить маму за руку. Мама отскочила и встала в центр клетки.
"Эй, Фатима" , крикнул таджик, "толкни эту телку ко мне - с меня тысяча рублей!"
Фатима взглянула на него - и неожиданно толкнула маму на кровать, рядом с решеткой. Таджик и двое пожилых русских схватили маму за руки и прижали спиной к решетке. Мама закричала, когда свободной рукой таджик расстегнул лифчик, высвободив тяжелые груди. Мы с пацанами смотрели, как трое мужиков по очереди тискают мамины груди.
"Эй" , крикнул я, "оставьте ее в покое". Димка тоже присоединился ко мне - но, естественно, мужики не обратили на нас никакого внимания. Я подумал, что на крики могут прийти менты - но никто не пришел.
Маме удалось на мгновение высвободить левую руку, но пока она пыталась вытащить правую - левую руку вновь схватили, тесно прижав маму грудью к решетке. Теперь мамины груди висели в отверстиях клетки, находясь на территории мужиков - которые жадно мяли и тискали эти роскошные дыни.
"Помогите, помогите!!!" , кричала мама. Русский попытался поцеловать ее сквозь решетку. Мама рванулась назад - но тут таджик сунул руку ей между ног и сжал промежность. Поискав лобок, он рванул трусы, и, кажется, порвав их, стащил вниз. Я отчетливо видел, как смугла рука тискала белые мамины ягодицы.
И вновь мы с пацанами не могли ничего сделать - лишь смотреть, как тискают мою мать. Бессмысленно было скрывать, что все мы возбудились от зрелища голой женщины в руках троих мужиков. Мы по-прежнему были в футбольных трусах - так что у всех были явственно видны бугры под ширинкой.
Смуглая рука продолжала гулять по маминой заднице, жадно сжимая белую плоть. Двое русских тискали мамины груди, заставляя маму стонать от боли. Один из них наклонился и взял сосок в рот. Другой, схватил маму за волосы, прижал ее лицо к решетке и впился поцелуем в ее закрытые губы. Таджик одной рукой тискал задницу, а другой мял пизду. Потом засунул средний палец в мамино влагалище и начал размеренно двигать им.
Русский, который целовал маму, встал, снял штаны и поднес к решетке член, продолжая удерживать за волосы мамину голову прижатой к решетке. "Соси!" Мама закричала, но когда она открыла рот, член скользнул между губами. Дальнейшие попытки кричать были бесполезными, поскольку хуй во рту с успехом заменял кляп. "Заебись" , простонал мужик, начиная двигать членом между маминых губ.
Пока он ебал маму в рот, двое других тискали и сосали ее соски, а таджик продолжал ебать пальцем в пизду.
Казалось, изнасилование длилось вечность, но в реальности оно заняло несколько минут, прежде чем вернулся Курдюмов и прекратил происходящее. Мама одела бюстгальтер и натянула порванные трусы - и мент повел ее, всю в слезах и придерживающую порванные трусы в коридор.
Страницы: [ 1 ]
Читать из этой серии:»
»
»
»
»
»
»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 80%)
» (рейтинг: 52%)
» (рейтинг: 52%)
» (рейтинг: 70%)
» (рейтинг: 27%)
» (рейтинг: 77%)
» (рейтинг: 39%)
» (рейтинг: 62%)
» (рейтинг: 46%)
» (рейтинг: 74%)
|
