Рассказ №0799 (страница 3)

      Три жены тем временем вели с Абдельсаидом яростный спор. Третья жена попыталась распахнуть на Амелии платье. Абдельсаид сердито схватил Амелию и привлек к себе.
      Три женщины послушно отошли от Амелии, молча оделись и покинули комнату. Абдельсаид последовал за ними, даже не попрощавшись с Амелией.
      Абдельсаид осыпал женщин проклятиями за попытку посягнуть на месье Бретона вопреки его желанию.
      — Ему хватало одного меня! — крикнул он. — Ни одна, ни три женщины ему ни к чему. Я же говорил вам, каковы эти французы!
      — А что он делал с Ауишей? Ему понравилось!
      Абдельсаид находился на грани взрыва.
      — Нет! Просто у французов такое правило! Это не доставляет им удовольствия. Для них это просто обязанность.
      Он хотел было сменить тему, но женщины проспорили с ним до позднего вечера. В конце концов он воздел руки к потолку и запретил им посягать на месье Бретона. Их долг — ублажать мужа, и точка. При этом он знал, что затея обречена на провал. Его тайна вот-вот будет раскрыта.
      Моменты близости с француженкой превращались для него в наслаждение, подернутое печалью, подобно сухим лепесткам “черной лилии”. Их встречи не могли теперь длиться долго. Абдельсаид загрустил и поспешил в комнату француженки, изнывая от вожделения.
      Абдельсаид появился у нее перед едой один, без женщин. Его страсть была на сей раз невероятной, он овладевал ею без всякой жалости, почти жестоко. Амелия не сомневалась, что он вот-вот проткнет ее насквозь, но испытывала только наслаждение, не испорченное страхом. Однако он быстро ушел, а она так и осталась неутоленной, с пылающим нутром. Она уже была готова удовлетворить свое желание каким-то другим способом, хотя бы самостоятельно, но ничего не добилась. Ей стало одиноко и страшно, и она заскулила в темноте.
      Она всегда была никем, никогда не знала собственного имени. Здесь она не усматривала причин для переживаний. Ведь она проживала только в настоящем, только как часть причудливого сахарского ритуала. Амелия была пустым местом, ее попросту не существовало. Скорее всего, ее не существовало и раньше. В таком случае непонятно, из-за чего переживать женщине без имени? Какое-то время она проплакала, но когда слезы высохли, ей показалось, что и эти рыдания привиделись ей во сне.
      Третья жена принесла ей еду. Когда француз поел, она разделась и принялась его целовать. Губы француза нашарили ее грудь и долго не выпускали соски, пока она гладила его по голове. Потом третья жена опрокинулась на спину, раскинула ноги и позволила французу целовать ее там.
      Ублажая женщину, Амелия растворялась в ее теле. Когда женщина стала кричать, Амелия спохватилась: она так увлеклась, что забыла себя.
      Тем не менее, жмурясь от наслаждения, она позволила женщине запустить руки ей под одежду. Язык женщины глубоко проник ей в рот, пальцы медленно двигались по бедру. Потом они оказались у Амелии между ног. В следующее мгновение глаза женщины расширились.
      Густо покраснев, она отпрянула. Амелии показалось, что она осыпает ее проклятиями. Собрав одежду, женщина удалилась, вся в слезах. Амелия проводила ее грустным взглядом. Ее собственное желание так и осталось неутоленным. Она снова попыталась утолить желание самостоятельно, но занятие оказалось столь же безнадежным.
      Ситуация сложилась неприемлемая. Абдельсаид с самого начала предвидел, что все так и будет. Он накликал беду, притащив к себе эту женщину, пускай и замаскировав ее пол. По местным меркам он стал состоятельным человеком, а все благодаря сбору и торговлей “черными лилиями”. Он вполне мог себе позволить четвертую жену. Но три имеющиеся не давали ему свободу рук.
      — Она тебя околдует! — визжали они. — Она высосет из тебя всю любовь! Они — ненасытные чудовища, особенно женщины! Это несправедливо! Нам не нужна француженка! Это грязь! Отошли ее!
      Женский хор заглушал все протесты Абдельсаида. Он был готов вступить с ними в борьбу, но заранее знал, что потерпит поражение. В тех редких случаях, когда все три женщины выступали заодно, они становились непобедимыми. Абдельсаид не питал никаких надежд и ходил в печали. Однако отослать женщину он не мог. Он утратил всякое представление о реальности, вбив себе в голову, что должен сделать ее своей, своей навсегда. Абдельсаид влюбился в чужую француженку без имени, в “месье Бретона”.
      Существовал один-единственный способ оставить ее у себя. Проспорив с женами несколько часов кряду, он сумел их убедить. При выполнении им поставленного женщинами условия французская шлюха сможет остаться у них навсегда. Абдельсаиду предстояло предоставить для осуществления плана необходимое количество “черных лилий”. Он заверил жен, что этого добра у него больше, чем достаточно.
      Третья жена принесла Амелии поесть. Амелия почти ничего не помнила, однако ее обуревало беспокойство и неутоленность чувств. Она хотела любить женщину. Однако на сей раз та воспротивилась. В конце концов она уступила и позволила Амелии поцеловать ее, однако ее губы остались при поцелуе деревянными.
      Амелия нехотя отпустила женщину и принялась есть. Плотский голод перерос в желудочный. На сей раз в дополнение к обычной еде ей подали какие-то крупные темные цветки. Оборвав с них лепестки, третья жена дала понять Амелии, что это — съедобное блюдо. Амелия неуверенно принюхивалась, но женщине удалось накормить ее лепестками. Амелия ощутила во рту сладость и решила, что ее балуют десертом, хотя и не очень изысканным. Чтобы сделать женщине приятное, она проглотила несколько лепестков. Потом она опять потянулась к женщине, чтобы начать целоваться, но та отпрянула.
      Амелия осталась одна в темноте, мучаясь от могучего и неутоленного желания. В эту ночь она спала крепче, чем в предыдущие.
      Утром к ней пожаловала первая жена с едой и черными цветами. Сначала Амелия утолила голод, потом принялась за лепестки. На сей раз они показались ей более вкусными. После поедания лепестков женщина отказалась целоваться с Амелией, которая уснула, не успев опечалиться. Она не ведала, сколько раз просыпалась, ела и пила. Вкус и запах цветов заменял ей теперь действительность.
      Когда спустя продолжительное время
      Абдельсаид явился к ней снова, она сгорала от желания. Он наградил ее продолжительным поцелуем, после чего помог избавиться от одежды. Его рука нащупала между ее грудей пробивающиеся волосы, поиграла ее сосками, медленно проехалась у нее между ног. Его пальцы что-то искали там, но его интерес был больше клиническим, чем любовным. К своему удивлению, Амелия ничего не чувствовала, хотя желание продолжало жечь ее огнем. Абдельсаид остался доволен и оставил Амелию, ограничившись прощальным поцелуем.
      Амелия не испытала разочарования, ей было просто любопытно, почему ему не захотелось заниматься с ней любовью. Тем временем волосы у нее на лобке начали выпадать, покрывая циновку, как осенние листья.
      Он чувствовал, что на нем устроилась женщина. Он не помнил, как здесь оказался, как его зовут, существовал ли он прежде. Околдованный ее ласками, ненасытным ртом и восхитительными грудями, подчиняясь ее умелым движениям, он воспылал страстью. Он испытал странное чувство, когда женщина нанизалась на его член. Приходилось ли ему и раньше вонзаться в нагое женское тело и слушать бесстыдные и ласковые словечки? Он обнаружил, что понимает ее. Когда его чувства взорвались, он почувствовал острую боль, словно его рвали пополам.
      Много позже он почувствовал рядом другую женщину. Первая тоже не оставляла его в покое. К его члену прикоснулось что-то теплое, он ощутил во рту женский язык, его пальцы мяли женскую плоть. Позади него расположился мужчина. Пока три женщины, сменяя друг друга, обрабатывали его член руками и языками, ползая под ним, мужчина трудился в поте лица. Он знал, что принадлежит этой четверке, трем женщинам и мужчине. Он образовывал с ними одно целое, состоящее из пяти тел. Испытав оргазм, он попытался было припомнить свое имя и понял, что имени у него нет и никогда не было.
      Абдельсаид ходил воодушевленный. Торговля “черными лилиями” процветала. Разлагающиеся обитатели французских дворцов требовали их все больше. Растение относилось к редчайшим. Он росло только в кажущихся пришельцам миражами оазисах на юге страны и больше нигде не могло пустить корни. Абдельсаид принадлежал к тем немногим, кто умел находить растения среди пустыни и снова выводить караваны на тропу.
      Напрасно колониальные власти накладывали запрет на торговлю зельем и грозили его поставщикам суровыми карами: военные и полицейские предпочитали набивать карманы, а не препятствовать свободе торговли.
      Местные жители курили наркотик, европейцы нашли ему иное применение. Те, кто употреблял растение внутрь, испытывали на себе все его воздействие. Впрочем, за пределами пустыни оно теряло всю свою силу и разве что вызывало галлюцинации. Некоторые деловые партнеры Абдельсаида подумывали о налаживании поставок растения с помощью европейских судоходных компаний и переброске его в страны, где им можно было бы торговать легально.
      Теперь, когда его караван водил Бретон, Абдельсаид получил возможность посвятить себя тонкостям профессии. Бретон овладел азами мастерства, освоил арабский, стал превосходным проводником. Пострадало, впрочем, его знание французского. Абдельсаид был склонен считать это неизвестным ранее побочным эффектом “черной лилии” и не пытался бороться с роком.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также в данной категории: