Рассказ №9451

     На акцию пришло человек десять. Видимо, Виталий больше и не приглашал.
     
     - Познакомьтесь, - Черненко представил мне средних лет мужчину с аккуратной бородкой, - Писатель Д.
     
     Я пожал писателю руку.
     
     - Неужели вы тот самый фантаст, о котором говорит весь Киев? - сказал я с некоторым изумлением.
     - Я бы не стал утверждать, что я так известен...
     - Ну, что вы, что вы! Мне так приятно познакомиться с вами!
     
     Разглядывая известного писателя, я даже на некоторое время забыл, для чего пришел в музей Великой Отечественной войны. Дело в том, что Виталий поручил мне взять с собой фотоаппарат для документирования предполагаемых изменений экспозиции музея. Впрочем, моя работа так и не потребовалась: музей работал в обычном режиме, и все экспонаты были на месте.
     
     - Давайте сфотографируемся на фоне музея, - предложил Виталий, после того, как делегация "Отечественного Собрания" выполнила свою миссию.
     
     Я стал расставлять народ в линию. Черненко, как положено лидеру движения, я расположил в центре, а остальные составили ему окружение. Писатель Д. пристроился как-то сбоку.
     
     - Внимание! На счет "три" не моргать! Спасибо!
     
     Когда все начали расходиться по домам, ко мне осторожно подошел фантаст Д. и тихим шепотом попросил:
     
     - Будете печатать фотографию, отрежьте меня, пожалуйста. Я специально сбоку встал.
     - Почему? - удивился я.
     - На всякий случай, - пояснил дальновидный писатель.
     
     Господин Д. волновался совершенно напрасно. Фотографию я сделал, но принести ее на встречу с членами "Отечественного Собрания" не смог, поскольку из-за отсутствия телефона, никто уже не приглашал меня на эти встречи.
     
     Спустя несколько лет, писатель Д. стал вести цикл передач на украинском телевидении. Каждый раз, увидев его на экране, я вспоминал его слова о "всяком случае" и каждый раз удивлялся фантастической способности представителей нашей интеллигенции приспосабливаться к любым обстоятельствам.
     
     Внезапно обнаружился, пропавший было, Влад. Он прислал мне письмо из Коктебеля. Оказалось, он присоединился к писателю Юрию Афанасьевичу Мамкину, совершавшему традиционное для литературно-художественной интеллигенции паломничество к коктебельскому дому поэта Волошина. Значит, пока я ухаживал за Валентиной, в духовном смысле изменяя Владу, он, в литературно-художественном смысле, изменял мне с Мамкиным, причем, в тех благословенных местах Крыма, где когда-то бывали Цветаева, Гумилев, Алексей Толстой, Мандельштам и Булгаков. Тогда я подумал, что, раз Влад так далеко уехал, то я бы мог занять рабочее место Влада в нашем маленьком трудовом коллективе. Почему бы и нет?
     
     Так мы стали водить экскурсии вдвоем с Валентиной. Я работал два дня в неделю, она - один.
     
     Поскольку домашнего телефона у меня больше не было, я пытался поддерживать свои социальные связи через телефон КМО, однако сделать это оказалось не так-то легко. Пришлось проводить в кабинете Сергея Геннадиевича все свое свободное от экскурсионной деятельности время, и фактически стать его бесплатным помощником.
     
     - Есть интересная встреча, - радостно сообщал мне председатель КМО, - Сходишь?
     - А кто встречается?
     - Начинающие политики, члены различных общественных движений, в том числе и знакомого тебе "Отечественного Собрания".
     - Когда это будет и где?
     - Сегодня вечером возле одного из корпусов КПИ.
     
     Вечером, вместо того, чтобы отправиться к Валентине, я стоял с группой товарищей возле третьего корпуса КПИ. Несколько человек оказались мне знакомыми, и я коротал время, разговаривая с ними.
     
     Все ждали прибытия какой-то важной персоны.
     
     Надо заметить, "важность" персоны на подобных собраниях определялась не столько должностью, - руководящие посты в стране тогда занимали только члены КПСС, - сколько положением в том или ином общественном движении. А поскольку общественные движения пытались организовать все, кому не лень, то "важных персон" без государственных постов развелось тогда тьма-тьмущая.
     
     Наконец, к нам подошел стройный молодой человек с аккуратно постриженной небольшой бородкой.
     
     - Здравствуйте товарищи, - молодой человек по-деловому пожал каждому руку. - Если все собрались, тогда пройдемте.
     
     Не теряя времени, он зашагал к входу в здание.
     
     - Кто это? - спросил я одного из идущих рядом.
     - Дмитрий Владимирович Табачник, младший научный сотрудник института истории, - пояснили мне.
     
     Тема семинара, "Феномен тоталитарно-репрессивного общества на Украине в 20-х - конце 50-х годов", не показалась мне особенно интересной. Со времени репрессий прошло более полувека, и я не видел смысла ворошить такое далекое прошлое. Тем не менее, я аккуратно законспектировал все, что рассказал нам товарищ Табачник, абсолютно не подозревая о том, что имел честь видеть будущего главу администрации президента Украины, советника президента Украины, депутата Верховной Рады Украины и прочая, и прочая.
     Тема репрессий тридцатых годов была очень популярна в средствах массовой информации того времени. Ни одна газета не выходила без статьи о Сталине, Берии и прочих исторических деятелей репрессивной эпохи. У рядового читателя даже могло сложиться впечатление, что Сталин - реально действующий политик. Вот почему участники семинара слушали лекцию Табачника, затаив дыхание. Сам же Дмитрий Владимирович просто прокатывал на подвернувшейся аудитории тезисы своей докторской диссертации.
     Еще одна незабываемая встреча произошла в музее Ленина.
     Я всегда удивлялся, почему самый шикарный музей Ленина в СССР был построен в городе, где "вождь мирового пролетариата" никогда не бывал. Огромное здание было облицовано дорогим мрамором. Поговаривали, что затемненные импортные стекла на окнах имели золотое напыление. Внутри здания располагался огромный бюст вождя, над которым уходили ввысь, на несколько этажей, галереи с экспозициями о жизни великого революционера. Кроме этого, в здании находился киноконцертный зал и целый ряд аудиторий, где, по мысли создателей идеологического храма, партийные и комсомольские функционеры должны были оттачивать свои познания в области коммунистической идеологии. Вполне логично, что в период перестройки здесь проводились семинары на темы "ускорения", "гласности" и всего такого, что как-то было связано с горбачевскими начинаниями.
     С легкой руки председателя КМО, я попал на один из таких семинаров.
     
     Обсуждались вопросы экономики. Выступающие пытались решить задачу квадратуры круга - как сделать советскую экономику рыночной, не вводя при этом капитализма.
     
     - Мне сказали, что вы - руководитель литературной студии? - обратился ко мне сидящий рядом плотный мужчина средних лет с округлым лицом.
     - Да, - машинально ответил я, но, вспомнив про Юрия Афигеньевича, вынужден был поправиться, - Я староста литературной студии Киевского Республиканского Дома Научных Работников. Руководителем студии является писатель Юрий Афанасьевич Мамкин.
     - Это неважно. У меня дочь немного пишет, не могли бы вы принять ее в студию?
     - Нет проблем, пусть подходит, - небрежно ответил я.
     
     Тем временем, председательствующий объявлял следующего оратора:
     
     - Слово имеет доктор экономических наук Владимир Кириллович Черняк.
     
     Мой сосед засуетился.
     
     - Мне сейчас выступать, - извиняющим тоном зашептал он мне, взял свой портфель и стал пробираться между рядов в направлении президиума.
     
     "Надо же!" - подумалось мне. Я бы еще больше удивился, если бы наперед знал, что разговаривал с будущим народным депутатом СССР от Киевского городского территориального округа, будущим депутатом Верховной Рады Украины, в одно время даже претендовавшим на пост премьер-министра Украины.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также в данной категории: