Рассказ №0490 (страница 6)

     "Все, что в ней было выдающегося, - малые половые губы: они выдавались над большими на значительное расстояние". О ком это, собственно? Что за бред! От подобной нелепицы, которую даже не знаешь к кому из своих любовниц отнести, потому что просто не помнишь и путаешься, болит голова. И душа. Господи, как больно!
     Печально беру с полки томик Гете. "Страдания молодого Вертера". Перелистываю страницы. Успеваю дочитать до того места, где описываются восторги по поводу новой возлюбленной героя. И тут раздается телефонный звонок.
     Некоторое время я в нерешительности созерцаю дребезжащий аппарат, рисуя в мозгу женский образ на другом конце провода (мужчины находятся за пределами области моей фантазии), но чрезмерные усилия лишь нагнетают головную боль. Наверное, именно она и рождает не мысль даже, а совершеннейший нонсенс: а вдруг мне действительно звонит мужчина, вдруг у какого-нибудь приятеля ко мне срочное дело. Только эти соображения выводят меня из ступора, и я хватаю телефонную трубку.
     Но я ошибся. И за свои заблуждения мне придется рассчитаться: звонит женщина, с которой я имел несчастье состоять в гражданском браке целых шесть месяцев (я мог сказать - полгода, но в это слово не звучит и не отражает всей полноты кошмара моногамной жизни). Прошло чуть больше месяца со дня нашей разлуки, и она явилась с одной очевидной целью - трахнуться. Тем более что трах с утраченным супругом - занятие особенное, согласитесь, в этом есть что-то щекочущее нервы. Ева - таково ее двусмысленное имя - всегда тянулась к острым ощущениям. Ее решительность и безрассудность поначалу были мне любопытны, притягивали как все, с чем сталкиваешься редко, но в конце срока просто опротивели. Невозможно каждый день и час, и во время секса, и во время банального курения сигареты, и во время посещения сортира ощущать себя на вулкане или предчувствовать гражданскую войну.
     Подниматься ко мне Ева решительно отказалась, но видеть меня ей нужно непременно, сейчас же, как можно скорее, промедление смерти подобно. Беги, кролик, беги.
     Положив трубку, вздыхаю и бреду в душ. От Евы все равно не отвертишься - это подтверждает опыт праотца, поэтому следует хотя бы немного взбодриться холодной водой.
     Ева ждет меня на бульваре за углом.
     Назвать ее красавицей можно лишь с долей издевки над выработанными веками идеалами совершенства. Черты ее лица настолько неуловимы, мимолетны, что порой вызывают неожиданные и даже пугающие ассоциации. Издалека ее легко принять за подростка, и я иногда с опаской прислушивался к себе раньше: уж не гомосексуальное ли влечение поднимает во мне свою змеиную голову?
      Когда я приближаюсь к нашей заветной скамейке, скрытой от посторонних глаз кустами акации, вижу ее хрупкую мальчишескую фигурку, как всегда напряженную и угловатую, память выручает меня, услужливо предлагая образ маленькой Евиной штучки, с ненасытно распахнутыми малыми губами, до боли напоминающей голодного птенца, но, попробуй, накорми его! О нет, Ева - не мальчишка!
     Мы обмениваемся настороженными приветствиями. Закуриваем - она, чтобы скрыть волнение, я, чтобы оттянуть миг расплаты. И пока Ева излагает суть дела (бессвязный бред, совершенно нехарактерный для ее цепкого ума, но вполне годящийся в качестве повода для встречи двух идиотов), я грустно гляжу сквозь листву, за которой угадываются силуэты прохожих, спешащих успеть домой до темноты, опасающихся попасть на глаза гопникам. Все бегут сломя голову, не особенно глядя по сторонам, никому нет дела до влюбленных парочек, отягощенных взаимной половой тягой и не имеющих никакого иного прикрытия, кроме чахлых кустов акации.
     В тот момент, когда Ева замолкает, запутавшись в словах или просто устав нести околесицу, к нашей скамейке подходит одна из таких парочек: двое со взорами, затуманенными то ли вином, то ли кокаином. Нас они не замечают. Они поглощены всепожирающим поцелуем а-ля "напалм". Мы для них - мелкие безобидные насекомые.
     Не разнимая губ, молодые люди оккупируют противоположный край скамьи. Их движения - движения зомби - безотчетны, но точны. Сначала садится Он. Верхом на него усаживается Она. Проворные руки партнера заворачивают ее и без того короткую юбчонку до пояса. Под юбкой нет ничего, и присутствующие могут насладиться видом смуглых аппетитных округлостей. Девица, так и не прервав затяжной поцелуй, копошится некоторое время в районе гульфика своего возлюбленного, в результате чего оттуда, как джин из бутылки, выпрыгивает солидный и весьма решительно настроенный фаллос.
      Дальше все происходит в ритме карнавала. Экзальтированные отроки приступают к бескомпромиссному половому акту, безыскусность и энергичность которого может оставить равнодушным только придорожный булыжник или слепца. Чем не повод, чтобы последовать их примеру? Все-таки лучше надуманных бредней.
      Заряженные чужой похотью, мы с Евой бросаемся в объятия к друг другу, проникая руками под одежду, достигая интимных уголков наших тел, при этом, не забывая как истинные вуаеристы внимательно следить за сексуальным танцем соседей. Восхитительно возбудительный танец! С удивлением и восторгом я обнаруживаю нервозную пульсацию собственного члена в ладони изнывающей от желания Евы.
      Заняв ту же позицию, что и соседка по скамье, Ева пару секунд тратит на то, чтобы расправиться с трусиками. Моей плотью она овладевает с безжалостностью захватчика (кажется, еще немного - и она издаст яростный победный рык).
     Все происходящее напоминает конкурс гетеросексуальных танцев, в которых две необычайно техничные пары в такт, выверено до долей секунды, совершают па в жестком ритме, слышном только им. Правда, па у танца не слишком замысловаты, но в этом виновна только Природа, учитель танцев прекрасный, но с не слишком богатой фантазией.
     Восторженный индейский клич, свидетельствующий об успешном достижении оргазма танцоршей из соперничающей пары, действует на Еву подобно хлысту. Ее влагалище начинает творить невероятное. На мой член, захлебывающийся в потоках вязкой теплой влаги, обрушивается лавина умопомрачительных спазмов. Ева подхватывает тональность индейской песни соседки. И теперь танцевальные состязания превращается в конкурс песни и пляски.
     Возможно, кому-то из мужской половины аудитории покажется неполноценным наслаждение без логической концовки. Но - Бог мой, господа, - вы даже не представляете себе всю глубину новизны тончайших нюансов ощущений совокупления без эякуляции. Поймайте радугу, и тогда вы почувствуете слабое подобие того, что я испытал в тени акаций, оседланный Евой, гораздо более основательно, чем Хома Брут коварной панночкой.
     В изнеможении Ева падает на скамью рядом с юной любительницей приключений. Пастор Шлак был бы до смерти шокирован их непристойным видом - задранные юбки, взъерошенные мокрые лобки. Но ансамбль сексуальной песни и пляски не завершил еще выступления. Короткий тайм-аут. Мужчины в припадке жесточайшей флегмы затягиваются сигаретами. Дым приятно щекочет ноздри. Где-то в заоблачных далях лениво ворочается мысль о том, что окрестности кишат потенциальными наблюдателями. Случайные прохожие, озабоченные пацаны, а то и того хуже - стражи порядка, - кого из них не остановит живописная композиция в духе Ватто, достойная внимания и юношей, обдумывающих житье, и старцев, плывущих по волнам философии и воспоминаний. Что за картинка! Загляденье, а не картинка: две расхристанные нимфоманки, в изнеможении сжимающие бедра, и два сочувствующих им аморальных типа с расстегнутыми штанами, блаженствующих в лапах никотина.
     Вскоре в женской части нашего ансамбля происходит некоторое шевеление, в результате которых дамы меняют кавалеров с молчаливого согласия и из любопытства последних.
     Поверхностное знание анатомических особенностей новых партнеров задерживает начало второго отделения. Но не на долго. Моя юная партнерша чересчур усиленно вертит задом, полностью уверенная в моем опыте и сноровке. И хотя мне стоит немалых усилий "забить шар в лузу", она права: я еще недостаточно стар, чтобы надеяться на помощь дамы.
     Когда получено доказательство того, что игра в эротический гольф на бульварной скамье - мое призвание, и моя головка надежно уперлась в самое дно ее влагалища, по телу девицы пробегает судорога. Я не поручусь, что это судорога любви: отвращения в ней не меньше, чем наслаждения. Секс - не любовь. Секс выше любви. Секс - заколдованный коктейль, в котором любовь соседствует с ненавистью, духовное с телесным, человеческое с животным, красота с отвратительным... Так что странная судорога юной незнакомки не такая уж странная.
     Но... О, женщина, имя тебе сумасбродство. Ты никогда до конца не уверена в своих желаниях. Обе наших дамы, не сговариваясь, заняли одинаковые позиции - спиной к лицу партнера. Их нравственность придушена, но не до конца, и все еще царапает костлявой рукой женскую гордость. Незнакомый мужчина, случайный половой контакт, - абсурдность ситуации заставляет избегать взгляда партнера, которые все равно, что взгляд греха - невыносим.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ]

Читать также в данной категории: