|
|
| | Монго выбрался из-под моей любимой, уступая место Льву Борисовичу. Неутомимый пенсионер -слава тебе, великая Виагра! - удобно расположил Наташу на своем животе, нащупал её заднюю дырочку и заправил в неё своего крепыша. Член легко вошел в очко по вытекающей из него сперме Монго. Сэмми встал лицом к Наташе, положил ее ноги себе на плечи, раскрыл пальцами ее мокрую щель и грубо сунул в неё свою немалую елду на всю длину. Наташа обняла Сэмми за шею и троица задвигалась в унисон. "Хорош пизда, oh you dirty fat whore, I'll fuck your wet cunt good, блять," - приговаривал Сэмми. "Еби кобылу," - подзадоривал Сергей, - "Лёва, елдошь блядину в жопу!" Лев Борисович чувствовал, как хуй Сэмми трется о его вновь готовый излиться семенем член, как всё более твердеют Наташкины соски, которые он выкручивал и сжимал. Выкручивал больно, но боль лишь увеличивала наслаждение, которое испытывала жена. "Иди ко мне," - позвала Наташа сидящего рядом и отчаянно дрочащего Юру. Она взяла в рот его красавчика и начала сосать, одновременно лаская рукой. | | |
|
|
|
| | Их роту, роту молодого пополнения, сержанты привели в баню сразу после ужина, и пока они, одинаково стриженые, вмиг ставшие неразличимыми, в тесноте деловито мылись, а потом, получив чистое бельё, в толчее и шуме торопливо одевались, сержанты-командиры были тут же - одетые, они стояли в гулком холодном предбаннике, весело рассматривая голое пополнение, и Денис... вышедший из паром наполненного душевого отделения, голый Денис, случайно глянувший в сторону "своего" сержанта, увидел, как тот медленно скользит внимательно заторможенным взглядом по его ладному, золотисто порозовевшему мокрому телу, еще не успевшему утратить черты юной субтильности, - Денис, которому восемнадцать исполнилось буквально за неделю до призыва, был невысок, строен, и тело его, только-только начинавшее входить в пору своего возмужания, еще хранило в безупречной плавности линий юно привлекательную мальчишескую грациозность, выражавшуюся в угловатой мягкости округлых плеч, в мягкой округлости узких бедёр, в сочно оттопыренных и вместе с тем скульптурно небольших, изящно округлённых ягодицах с едва заметными ямочками-углублениями по бокам - всё это, хорошо сложенное, соразмерно пропорциональное и взятое вместе, самым естественным образом складывалось в странно привлекательную двойственность всей стройной фигуры, при одном взгляде на которую смутное томление мелькало даже у тех, кто в чувствах, направленных на себе подобных, был совершенно неискушен; из коротких, но необыкновенно густых смолянисто-черных волос, ровной горизонтальной линией срезавшихся внизу плоского живота, полуоткрытой головкой свисал книзу вполне приличный, длинный и вместе с тем по-мальчишески утолщенный - на сосиску-валик похожий - член, нежная кожа которого заметно выделялась на фоне живота и ног более сильной пигментацией, - невольно залюбовавшись, симпатичный стройный парень в форме младшего сержанта, стоя на чуть раздвинутых - уверенно, по-хозяйски расставленных - ногах, смотрел на голого, для взгляда абсолютно доступного Дениса медленно скользящим снизу верх взглядом, и во взгляде этом было что-то такое, отчего Денис, невольно смутившись, за мгновение до того, как их взгляды могли бы встретиться, стремительно отвёл глаза в сторону, одновременно с этим быстро поворачиваясь к сержанту спиной - становясь в очередь за получением чистого белья... и пока он стоял в очереди среди других - таких же голых, как он сам - парней, ему казалось, что сержант, стоящий сзади, откровенно рассматривает его - скользит омывающим, обнимающим взглядом по его ногам, по спине, по плечам, по упруго-округлым полусферам упруго-сочных ягодиц, - такое у него, у Дениса, было ощущение; но когда, получив нательное бельё - инстинктивно прикрывая им низ живота, Денис повернулся в ту сторону, где стоял сержант, и, непроизвольно скосив глаза, мимолётно скользнул по лицу сержанта взглядом, тот уже стоял к Денису боком - разговаривал о чем-то с другим сержантом, держа при этом руки в карманах форменных брюк, и Денис, отходя с полученным бельём в сторону, тут же подумал, что, может, и не было никакого сержантского взгляда, с неприкрытым интересом скользящего по его голому телу, - Денис тут же подумал, что, может быть, всё это ему померещилось - показалось-почудилось... ну, в самом деле: с какой стати сержанту - точно такому же, как и он, парню - его, голого парня, рассматривать? - подумал Денис... конечно, пацаны всегда, когда есть возможность, будь то в душевой или, скажем, в туалете, друг у друга обязательно смотрят, но делают они это мимолётно и как бы вскользь, стараясь, чтоб взгляды их, устремляемые на чужие члены, были как можно незаметнее - чтобы непроизвольный и потому вполне закономерный, вполне естественный этот интерес не был истолкован как-то превратно, - именно так всё это понимал не отягощенный сексуальной рефлексией Денис, а потому... потому, по мнению Дениса, сержант никак не мог его, нормального пацана, откровенно рассматривать - лапать-щупать своим взглядом... "показалось", - решил Денис с легкостью человека, никогда особо не углублявшегося в лабиринты сексуальных переживаний; мысль о том, что сержант, такой же точно парень, ничем особым не отличавшийся от других парней, мог на него, обычного парня, конкретно "запасть" - положить глаз, Денису в голову не пришла, и не пришла эта мысль не только потому, что всё вокруг было для Дениса новым, непривычным, отчасти пугающим, так что на всякие вольные домыслы-предположения места ни в голове, ни в душе уже не оставалось, а не пришла эта, в общем-то, не бог весть какая необычная мысль в голову Денису прежде всего потому, что у него, у Дениса, для такой мысли не было ни направленного в эту сторону ума, ни игривой фантазии, ни какого-либо предшествующего, хотя бы мимолетного опыта, от которого он мог бы в своих догадках-предположениях, видя на себе сержантский взгляд, оттолкнуться: ни в детстве, ни в юности Денис ни разу не сталкивался с явно выраженным проявлением однополого интереса в свой адрес, никогда он сам не смотрел на пацанов, своих приятелей-одноклассников, как на желаемый или хотя бы просто возможный объект сексуального удовлетворения, никогда ни о чем подобном он не думал и не помышлял - словом, ничего такого, что хотя бы отчасти напоминало какой-либо однополый интерес, в душе Дениса никогда ни разу не шевелилось, и хотя о таких отношениях вообще и о трахе армейском в частности Денис, как всякий другой современный парень, был наслышан более чем достаточно, применительно к себе подобные отношения Денис считал нереальными - совершенно невозможными, - в том, что всё это, существующее вообще, то есть существующее в принципе, его, обычного парня, никогда не касалось, не касается и касаться в будущем никаким боком не может, Денис был абсолютно уверен, и уверенность эта была не следствием осознанного усвоения привнесённых извне запретов, которые в борьбе с либидо трансформировались бы в четко осознаваемую внутреннюю установку, а уверенность эта, никогда не нуждавшаяся ни в каких умственных усилиях, безмятежно покоилась на тотальном отсутствии какого-либо интереса к однополому сексу как таковому - Денис в этом плане в свои восемнадцать лет был глух, как Бетховен, и слеп, как Гомер, то есть был совершенно безразличен к однополому сексу, еще не зная, что у жизни, которая априори всегда многограннее не только всяких надуманных правил, но и личных жизненных представлений-сценариев, вырабатываемых под воздействием этих самых правил, есть своя, собственным сценарием обусловленная внутренняя логика - свои неписаные правила, и одно из этих объективно существующих правил звучит так: "никогда не говори "никогда". | | |
|
|
|
| | У обоих партнеров все же было нечто общее. Они никогда не целовались с девушками. Всегда кончали в них и доводили, как минимум, до двух оргазмов. Регулярные, по началу, встречи стали происходить с пропусками. Иногда девушек не трогали по три дня к ряду. И тогда они предавались лесбийскими утехами. Девушки подозревали, что их кормят возбуждающими средствами. | | |
|
|
|
| | В юности, мастурбируя, она узнала, что такое клиторальный оргазм, но выйдя замуж, мечтала об оргазме настоящем - вагинальном, о котором читала в книжках, но которого с Игорем не испытала ни разу. Все началось с первой брачной ночи, когда молодые удалились в дальнюю спальню роскошного, специально снятого для свадьбы особняка. Тогда Лена, смущаясь взгляда жениха, быстро скинула подвенечное платье и юркнула под одеяло, вся трепеща от ожидания. Игорь медленно раздевался рядом с кроватью. Какого же было недоумение Лены, когда она впервые увидела стоящий торчком член мужа - больше похожий на короткую сосиску, чем на половой орган, который она себе представляла по фотографиям в медицинких справочниках. Член оказался настолько мал, что Игорь с трудом совершил дефлорацию. Потом он несколько раз вошел в нее до упора, ударяясь своими подтянутыми яичками ей в промежность, но Лена почти ничего не ощутила. Член не доставал до матки, хотя она задрала ноги к самой груди. А когда через несколько секунд Игорь, вскрикнув, упал на подушку, у Лены по щеке потекла первая слеза разочарования. | | |
|
|
Рассказ №13864
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Среда, 30/10/2024
Прочитано раз: 55675 (за неделю: 162)
Рейтинг: 74% (за неделю: 0%)
Цитата: "Анус Зины рефлекторно разжался, и палец Леры проскользнул в прямую кишку подруги. Размазав вазелин, она отерла палец салфеткой и стала медленно вставлять наконечник. Когда в темное колечко сфинктера вошло три или четыре сантиметра, Лера открыла краник, чтобы вода сработала как смазка. Зина ощутила толчок в заднем проходе и несколько раз сжала и разжала сфинктер. Очень быстро наконечник вошел до конца, и Лера стала гладить живот Зины, уговаривая ее не беспокоиться...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
Посвящается Виктории Мадияровне Зариповой, обладательнице самой вместительной попки и самых невероятных сексуальных фантазий в Астраханском Государственном университете.
Было это давно, еще в советское время. О половом воспитании никто еще не думал, однако дети и подростки все равно мастурбировали. Иногда это принимало причудливые формы.
Был теплый летний вечер, героиня нашего рассказа, Зина Антонова, сидела дома одна и скучала. Мама работала в ночную смену, и девочка была предоставлена сама себе. Зине было 14 лет, и она уже была довольно хороша собой.
В тот вечер она сидела перед окном, крутя в руках мощный бинокль, который ей подарили на день рождения. От нечего делать она выключила свет в комнате и стала рассматривать окна противоположного дома. Чтобы изображение было получше, Зина была вынуждена опереть тяжелый бинокль на край форточки. Большинство окон были освещены, но закрыты занавесками. Первое же не занавешенное окно принадлежало Марине Викторовне, женщине лет около 30, которую Зина знала. Марина Викторовна стояла перед окном и манипулировала чем-то, что скрывалось цветочными горшками. Казалось, что она крутит какой-то предмет, потом она взяла его и переставила на стол; Зина увидела, что это кастрюля.
Потом Марина открыла какую-то баночку и сунула в нее палец; другой рукой она взяла со стола что-то круглое и стала водить по нему пальцем, которым совала в баночку. Она повернулась так, что свет от люстры упал на нее иначе, и Зина увидела, что в руках женщины резиновая спринцовка для клизм, и она смазывает ее наконечник. Сердце Зины забилось учащенно, когда она подумала, что человек будет сам себе делать клизму.
Между тем Марина отошла в глубину комнаты, положила спринцовку на стол, и обеими руками подняла платье до пояса, обнажив попку, обтянутую белыми трусами. По-видимому, она считала, что большая высота квартиры надежно защищает от нескромных взоров, и не закрыла занавески. Зина с замиранием сердца следила за манипуляциями соседки, а посмотреть было на что... Марина спустила трусы на середину стройных бедер, взяла со стола спринцовку, наполнила ее из кастрюли и стала вводить наконечник себе в попу.
У Марины Викторовны была довольно большая попа, и спринцовка наполовину исчезла между ягодиц. Сделав это, женщина медленно сдавила баллон. Не разжимая пальцев, она извлекла пустую спринцовку и снова наполнила из кастрюли. У Зины задрожали руки, и когда она смогла справиться с собой, Марина снова погружала спринцовку в свою попу. Это повторилось три или четыре раза.
Наполнив таким образом свой кишечник, Марина положила спринцовку на стол, натянула трусы, привела в порядок платье и унесла куда-то кастрюлю и спринцовку.
Зина долго не могла осмыслить увиденное. Ее знакомство с клизмой проходило иначе, и она весь оставшийся вечер не могла думать ни о чем другом.
На следующий день Зина решила поделиться увиденным со своей ближайшей подругой Лерой. Оказалось, что Лера тоже подглядывала, как делают клизму, но про Марину Викторовну ничего не знала, так как не могла заглядывать в ее окна. Лера была года на два старше Зины, и сказала, что "от клизмы может быть приятно". Это совсем сбило с толка Зину. Тогда Лера предложила встретиться, когда дома никого не будет, и по ее выражению, "поиграться с клизмой". Зина была заинтригована до крайней степени, и в условленный день пришла к подруге.
Родители Леры были в отъезде, и раньше чем через три дня вернуться не могли. Мама Зины снова работала в ночную смену, и девочки могли беспрепятственно развлекаться в свое удовольствие. Зина поднималась следом за Лерой по лестнице, попутно отметив, что они прошли мимо квартиры Марины Викторовны. Все это время она молчала, будучи немало смущена. Войдя в квартиру, Зина первая нарушила молчание...
- К тебе никто не придет?
Вопрос в общем-то дурацкий, Лера не стала бы планировать такие развлечения в ожидании гостей.
- Не волнуйся, я никому не открою. Иди в комнату и чувствуй себя как дома.
Зина воспользовалась приглашением. Лера пошла в ванную и принесла какой-то красный резиновый мешок со шлангом.
- Вот, смотри, этим я играю всякий раз, когда родителей нет дома!
Зина еще никогда не видела кружки Эсмарха.
- А Марина Викторовна использовала грушу!
- Грушей делают клизму маленьким детям или вводят лекарство. Для нас с тобой нужен этот прибор. В этот мешок наливают воду, наконечник вставляют в попу и делают клизму.
Зина мысленно примерила мешок к своему животу и к животу подруги.
- А сколько сюда входит?
- Полтора литра, но сразу столько не принимай! Нужно сделать несколько раз малым количеством, чтобы освободить место от какашек, а потом заливать больше. Если попрактиковаться, то можно принять и два литра.
- И ты это делаешь себе сама?!
- Да. Когда выпускаешь струю воды из попы, становится очень приятно воз здесь, - Лера провела рукой по низу живота, - тебе понравится. Хочешь попробовать?
Внезапно Зина почувствовала робость, но не стала прямо отказываться...
- Мне мама когда-то делала клизму из груши, но мне не было приятно.
- А ты, наверное, сопротивлялась?
- Да.
- Тогда понятно, да и груши на такое не хватит. Чтобы получить удовольствие, нужно больше воды. Хочешь, я сделаю клизму себе, а ты посмотришь?
- Да.
Лера пошла в ванную и налила в кружку теплой воды. Бока кружки раздулись, теперь ее размер нагнал на Зину странное чувство страха вперемешку с любопытством. Лера с наполненной кружкой пошла в комнату, и встав на диван повесила кружку на гвоздь, предварительно сняв с него какую-то фотографию в рамке. Снятую фотографию она положила на стол, а шланг с наконечником - на диван. Зина встала в стороне и напряженно следила за манипуляциями подруги. Лера невозмутимо разъяснила...
- Надо повесить кружку там, где будешь лежать, и приготовить тазик, если не сможешь удержать воду.
- А можно делать клизму в ванной? - спросила Зина.
- Можно, но как-то тесновато.
Лера принесла откуда-то кусок клеенки и постелила на диван.
- Это, - пояснила она, - чтобы в случае чего не запачкать диван. Под нее ставишь тазик.
Из ванной она принесла эмалированный таз и поставила его около дивана так, чтобы клеенка висела над ним. На диван она поставила какую-то банку с крышкой.
- Это вазелин, я стащила его, когда была у дяди Феди, он работает в больнице. У них там стояла такая большая банка, и я из нее зачерпнула себе, и никто не заметил. Теперь нужно оголить попку. Чем меньше будет на тебе одежды, тем лучше.
С этими словами Лера расстегнула и сняла платье. Сердце Зины забилось учащенно, как в тот вечер, когда она подглядывала за Мариной Викторовной. Лера, оставшись в трусах и лифчике, повесила платье на стул, взяла шланг, открыла краник и пустила в тазик струйку воды.
- Надо выпустить воздух из шланга, - пояснила она, - а потом смазать наконечник вазелином.
Когда из наконечника пошла чистая вода, Лера закрыла краник и смазала наконечник.
- Некоторые девочки, - продолжала она, - для клизмы спускают трусы, но лучше снять их совсем, все равно будут мешать.
Лера сняла трусы и повесила их рядом.
- Теперь надо лечь на левый бок. Некоторые делают клизму на четвереньках, но пока не привыкнешь, лучше на левом боку.
С этими словами Лера легла на диван так, что Зина увидела ее попку со слегка раздвинувшимися ягодицами, между которыми можно было отчетливо рассмотреть анус и половые губы. Лера, тем временем, набрала на палец вазелин и ввела его в попку, размазывая по стенкам кишки.
- Попку тоже надо смазать, чтобы наконечник входил легко.
Зина по-прежнему не говорила ни слова. Лера подняла наконечник и поднесла к своей попке.
- Вставлять надо осторожно, если почувствуешь сопротивление - не дави! Лучше немного подвигать взад-вперед.
Она медленно ввела наконечник и открыла краник.
- Когда пустишь воду, придерживай наконечник, а то он может выскочить.
Через несколько минут клизма была поставлена. Лера закрыла краник и вытащила наконечник.
- Посмотри на меня, - сказала она подруге, встав так, чтобы Зина могла видеть ее в профиль, - как тебе мой живот?
- Кажется, он немного вздулся. - Ответила Зина, нарушив, наконец, свое молчание.
- Это только один литр, а когда я заливаю себе два - раздувается заметно.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 56%)
» (рейтинг: 71%)
» (рейтинг: 32%)
» (рейтинг: 44%)
» (рейтинг: 77%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 89%)
» (рейтинг: 72%)
» (рейтинг: 60%)
» (рейтинг: 34%)
|