 |
| |
| | Прогулка и купание успокоили её. Теперь Ирка честно пыталась разобраться в охвативших её сумбурных мыслях. Внезапный шок от услышанного прошёл, и рассказанное дедом больше не казалось ей чем-то запредельным, чрезвычайным. Просто неизвестная ей раньше грань взрослой жизни. Да, с одной стороны она всегда знала, что это нехорошо, что это предосудительно. С другой стороны, оказывается, есть люди, и не какие-то там, а близкие ей люди, считающие совсем по-другому. И она тоже может перешагнуть рубеж, познать неведомые другим ощущения близости с родственником. | | |
| |
|
| |
| | Так вот эти воспоминания преследовали нашу героиню всю жизнь. И к 35 годам она наконец поняла что ей нужно. Эта дуреха даже стала предлагать мне деньги за сессии. Тоже выпив текилки я сказал ей что для начала она сейчас пойдет в туалет. А туалет в этом заведении был огромный с четырьмя общими кабинками объединенными большим коридором за дорогой дверью. В туалете она снимет с себя сарафан. Опустит бюстик и спустит до колен трусики. Сядет на унитаз и будет ждать меня. Посмотрев ей в глаза я прошептал "Выполняй". Она, пошатываясь, пошла в заведение. Через 5 минут я направился туда же. Возбудился я здорово. Сама О. я и рассказ о дагестанцах сделали свое дело. Мне повезло. Туалеты принялась мыть миловидная узбечка. Повесив на дверь табличку. Она ковырялась внутри коридора, где зеркало и раковины. | | |
| |
|
| |
| | Черномазый предельно осторожно проник в меня. На этот раз он был чертовски нежен, двигался медленно, словно по минному полю, успокаивающе гладил меня по бедрам и был сама любезность. Во мне снова проснулось желание. На этот раз более спокойное и глубокое. Подошел Игорь, уже порядком распаленный малолетней девчонкой и черным пареньком, и я взяла в рот его член. Прижав мою голову к паху, Игорь несколько раз очень глубоко вошел в меня. Я чувствовала, что он почти готов, что достаточно одного чуть более резкого движения языка и он кончит. Не выпуская его член изо рта, я сжала его рукой, и слегка надавила языком на основание головки. | | |
| |
|
| |
| | Юст подошел к рыжему вплотную, оценивающе осмотрел и крепко сжал всё естество рыжего, одновременно приставив холодный, какой-то очень холодный нож к нежной коже. Дэн судорожно вдохнул и побелел, почти уже чувствуя боль, которая сейчас захлестнёт его и от которой не будет спасенья. Его расширившиеся зрачки смотрели прямо на Юста, и теперь в них уже точно не было ничего безличного и равнодушного. В них было бессильное отчаяние, море невысказанного любовного страдания, в них была ревность и боль. И бессилие что-либо сделать. | | |
| |
|
Рассказ №13096
|
