 |
| |
| | Она смотрела время от времени, подтащив его голову к своему лицу и целуя его. Его в лицо в его губы страстно и дико. Глядя полузакаченными своими карими в бешенной радости и удовольствии глазами в его совершенно закаченные под верхние веки широко открытые как у мертвеца синие глаза и приоткрытый в стоне и любовных страданиях рот, языком вылизывая как хищница его гладкий молодого двадцатилетнего ангела мальчишки щеки и с глубокой ямочкой подбородок. | | |
| |
|
| |
| | Когда она надела эти очень прозрачные белые колготки (ибо и шва, как ни странно, у них не было на положенном месте) , она почувствовала, как очень нежно, едва ощутимо, коснулась её обнажённой попы эта очень прозрачная белая ткань колготок, словно её касается нежная рука её мамы. И несмотря на то, что колготки были уже надеты на попу, она их почти не ощущала, и одновременно она испытывала приятные ощущения, описанные ранее. Девочка хотела, чтобы и между ног было то же приятное ощущение, какое испытывала она на попе, но прозрачная ткань не прикасалась к коже того места, так как имелось некоторое расстояние между ней и тканью колготок. А девочке было и так хорошо и приятно от этих колготок, так как всю нижнюю часть тела охватывали приятные ощущения от них, до их резинки, доходящей девочке до пупка, и которую она тоже едва ощущала по всей окружности своей талии, и это ей тоже очень нравилось. | | |
| |
|
| |
| | Целует меня с такой нежностью, что я ошарашен. После такого... никогда больше на проститутку не полезу... Там всё просто, бабки на бочку, станок взведён, вперёд-назад, вперёд-назад. Пшел вон, тариф исчерпан. Следующий. Фабрика. Тупизм. Дебилизм. И чего это кони - мужики на проституток ведутся? Мне в какой-то момент даже стало жаль Олесю. Но памятуя Шкрябину рожу, решился. Перекатываюсь на неё. Она раздвигает ноги, глубоко вздыхает. И в этом вздохе такое счастье чудится, такое блаженство. Ишь... Я тебя люблю... "Мне бы так она это сказала... не Шкрябе... " Осторожно вхожу в неё, боясь причинить ей малейшую боль. Она стонет. Замираю. Ещё. Потом ещё. Плавно и нежно. Плавно и нежно. Только так, как с любимой девушкой. И вдруг... она напряглась. | | |
| |
|
| |
| | - Зря вы так, Алексей Анатольевич! - чуть приспустила кромку галифе и поддержала товарищей по караулу Марина. - Ковалёв заебался шинели перебирать - горбатил один за троих! | | |
| |
|
Рассказ №23341
|
