|
|
| | Акив ущипнула на прощанье мужчину за укпоп. Ашас и Яло, возбужденные после секса, сели по обе стороны от меня. Ашас начала оглаживать мои грудь, спину, бедра. Яло запустила свою ладонь меж моих ног. Я не противился, было приятно. Но вновь поймал себя на том, что испытывал странные чувства. Под рукой Ашас грудь как будто еще увеличилась в размерах, бедра еще более раширились. А ладонь Яло, гладящая через брюки мой лобок, как будто бы гуляла по чему-то мягкому, раздвоенному, будто бы не было у меня пениса. А что же там? Я похолодел. Акив взяла меня за подбородок и заглянула в глаза. | | |
|
|
|
| | Всё так же стоя на коленях перед сидящим Андреем, я с высунутым языком как можно шире открыла рот и снова начала сосать. Андрею нравилось, и я вдруг почувствовала, что меня это тоже заводит. Его член упирался мне в глотку, и мне самой хотелось попробовать заглотить его как можно глубже. Я пыталась снова и снова, задерживая дыхание, и у меня в итоге получилось! Раздувшаяся головка стала проникать вглубь меня, а мои губы ласкали влажный от слюны ствол. От всего этого мой член начал вновь подниматься и снова упёрся мне в ногу под попой. Только теперь он стал крепнуть всё сильнее, что мне стало больно. Я застонала, но боялась вынуть член изо рта. | | |
|
|
|
| | Он никогда не был ни маньяком, ни садистом, просто похоть ударила в голову, и вид беззащитно подставленной попки так его возбудил, что дальнейшие свои действия он просто не контролировал. | | |
|
|
|
| | Кончил Иван почти мгновенно, залив толстые ноги Анны густым семенем. Но, как бы ни было, уборщице понравилось. Ей вообще нравился этот парень и, проникшись к нему состраданием, как было сказано ранее, пустила его в свое жилище. С тех пор Иван так и жил в тараканнике уборщицы. Ему было абсолютно плевать, что есть и как одеваться. Перекусив холодными макаронами, некогда франтоватый юноша, одевал драный бушлат и засаленные брюки и плелся в свой овощной, либо в винный. Эти два маршрута были единственными в его нынешней жизни. Да, и внешне Ивана трудно было узнать. За год он изменился практически до неузнаваемости. Красивый и ухоженный молодой человек полностью перестал следить за собой. | | |
|
|
Рассказ №21259 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Понедельник, 25/02/2019
Прочитано раз: 53835 (за неделю: 71)
Рейтинг: 74% (за неделю: 0%)
Цитата: "Нет, это было куда лучше даже ее ладони! Большими половыми губами, тетя играла с "отличием" , от лобка доходя до головки, окунала ее в себя глубже, терлась об нее клитором. Головка выпрыгивала на свободу, и она снова проходила вульвой к лобку, ее набухший бугорок скользил по "отличию". Тетя двигалась ритмично, ее ягодицы были плотно прижаты к моим ногам, спина выгнута, голова закинута вверх. Пальцы играли с набухшими сосками на вскинутой груди...."
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ]
- Керосин кончился, - проговорила тетя. - Придется теперь в темноте спать определяться.
- Не хочу спать! - заявил я.
- И я, - не хочу! - подержала меня Наташка. В этом мы с ней были едины.
- Так! Завтра приезжает дед с твоим отцом, Наташ. С утра надо прибрать в доме, управиться по хозяйству, приготовить обед. Погладить тебе платье и рубашку брюки для него.
- Платье я сама поглажу, тетя, и с обедом помогу, - ответила Наташка.
Честно говоря, глаза у меня просто слипались. После того как мое "отличие" излилось - кстати, довольно скупо, поскольку я даже сбился со счету в который раз за сегодня, - мне ужасно хотелось спать, но, поддерживая ее, я угукнул.
- Брюки ему тоже погладишь? - спросила тетя. - Учти, утюг на углях...
- На углях?! Таким я не умею - погрустнела Наташка, призналась: - Отцу гладила, но стрелки не получились.
- Вот и спать! Марш в мою комнату!
Хоть нас было большинство, двое против одной, но тетя обладала правом "вето" , пререкаться стало бесполезно. Наташка обогнула ее, скинула босые ножки с кровати. Прошлепала в большую комнату.
- И ты ложись...
Тетя встала, поправила мне постель. Не представляю, как она это сделала при полной темноте. Хоть ставни и были открыты, но тонкий серп нарождающегося месяца в окно не заглядывал, затерялся где-то на небе. Погода, похоже, портилась, звезд тоже не было видно. Встряхнув одеяло, она меня уложила и хотела присесть на секундочку рядом.
- Ай! - вскричала Наташка.
- Чего ты там? - спросила тетя.
- Об стул ударилась. Не видно ничего!
- Сейчас...
Тетя быстро наклонилась ко мне и поцеловала.
- Спи, Горюшко, спи...
Потом, в одном из писем через интернет, Наталья мне призналась, что ударилась специально, чтобы позвать тетю. На что, я ей ответил: в ту ночь я заснул, как только губы тети прислонились к моим.
Утро выдалось пасмурным. Погода в Сибири меняется быстро, за одну ночь из лета мы окунулись в осень. С реки, пригибая ветви деревьев, дул холодный ветер, а на окно накрапывал мелкий моросящий дождик. Проснулся я с ощущением, что проспал до вечера, так обычно бывает, когда на улице мерзопакостно, - сыро и слякотно. Я даже обрадовался, что из-за плохой погоды дед не приехал.
На спинке стула, на котором вчера стояла лампа, висели отглаженные брюки с накинутой сверху рубашкой и на сидушке лежали новые трусы, носки. Около стула стояли начищенные до блеска туфли.
"Дед еще не приехал, но пока и не вечер. То бы тетя парадный наряд уже прибрала" , - грустно вздохнул я.
Пахло чем-то сдобным, и было тепло. Даже жарко от затопленной печи.
В комнату заглянула тетя, раскачивая большой начиненный горячими углями утюг, она проговорила:
- Проснулся? Дуй в туалет - сапоги на крыльце, с раннего утра моросит, развезло. Умывайся и одевайся...
Тетя была в халате мелкими васильками по ситцевой ткани. Праздник обнаженного тела закончился, сменился обычными буднями за одну ночь, как и погода на дворе.
- А Наташка где? - потягиваясь, спросил я.
- Красится. Я ей свою тушь, помаду дала...
Я соскочил и, по привычке, голым, побежал на двор. На крыльце нашел сапоги и заскользил по грязи в деревянный домик с вырезанным сердечком.
Умываться не пришлось. Вернулся я весь мокрый.
- Горе ты мое! - всплеснула руками тетя, - там же плащ-палатка висит! У входа на вешалке!
Тетя уже погладила выходное платье - шелковое, красного цвета, надела, но увидев меня, мокрого, дрожащего, быстро его сняла, чтобы не замочить. В беленьких трусиках без бюстгальтера, она подхватила большое банное полотенце и стала меня обтирать насухо, уделив моему скукожившемуся от холода "отличию" особое внимание. Растерла, разогрела.
- Ладно, хоть не оделся, - присев и вытирая мне ноги, проворчала она. - Вторых брюк-то, глаженных, нет.
"Отличие" дернулось, выросло и поднялось. Тетя посмотрела на него. Пауза. Медленно подняла глаза к моему лицу с вопросом. Ее рука, еще раз огладила "отличие" полотенцем...
- Тетя, а где иголки лежат? Ресницы раздели... - спросила Наташка, но, увидев нас, не договорила.
- В комоде возьми, Наташ, - ответила тетя, не поворачиваясь к ней.
- Пусть сам себе подрочит: - найдя шкатулку в верхнем ящике комода, бросила Наташка, удаляясь обратно в комнату тети.
Видно в данный момент, процесс нанесения макияжа, для Наташки был куда важнее моего возбужденного "отличия" и тетиного взгляда, обращенного ко мне с вопросом. В момент нанесения почти ритуального окраса на глаза, щеки, губы, женщины забывают обо всем на свете, в том числе и о мужчинах. В самом деле, не могут же они думать о нас всегда!
Мы остались с тетей наедине.
- Скоро уже приедут, Горюшко - проговорила она. - Иди в свою комнату и сам. Если что, я тебя прикрою, ты не бойся, не прислушивайся... иди хороший...
Я покачал головой в знак того, что не хочу - сам.
Так ответить, наверное, мне позволила та маленькая капелька, что пробилась влажным пятнышком на тетиных белоснежных трусиках. Женщины не зря называю вульву предательницей. Она беззастенчиво их выдает, так и случилось с тетей. Ее взгляд говорил мне одно, а пятнышко нашептывало совсем другое.
Тетя опустила глаза, проследив, куда же я смотрю, и увидела. Улыбнулась.
- Совсем мужчиной стал. Не скроишь от тебя. Пошли...
Тетя потянула меня в мою комнату, прихватив с собой и платье.
- Вы куда? - выглянула из-за штор в комнату тети Наташка.
Желание побыть наедине - это я погорячился. Вот, Наташка! Неймется ей! Подумал я тогда.
- Мы сейчас, Наташ, - обернувшись, ответила тетя.
- Как будто дел у нас больше нет! - снова фыркнула она.
- Наташ, я обижусь: - ответила тетя. - Это в последний раз...
Наташка присмирела, тетя имела на нее влияние, о котором я и не мечтал. Она как-то помялась и неожиданно произнесла:
- Я здесь посижу, у окна. Если отец ехать будет - крикну. Только вы быстрее.
В ее глазах была ревность, но она ее пересилила, пересилила любовью. Да, многому нам еще нужно учиться у женщин, даже если они девушки и им шестнадцать лет.
Тетя откинула тюль и глазами повелела мне ложиться и подождать. Через проем, я видел, как она подошла к Наташке, обняла и поцеловала в губы.
Наташка помогла ей снять трусики. Это было так возбуждающе. Наташка присела, ее музыкальные пальчики проникли за резинку и, медленно оголяя тетины ягодицы, потянули трусики вниз. Тетя приподняла одну ногу, вторую, и они остались в ее руках.
- Ты не сердишься? - спросила Наташка.
- Что ты, Наташ! . .
- Иди...
Тетя вошла в комнату и, огибая меня, закинула ногу на кровать.
Набухшие, влажные половые губы раскрылись и она села ими на мое отличие от девчонок. "Отличие" прижалось к животу, половые губы обхватили головку, и тетя начала водить ими по стволу, словно это была ее ладонь.
Нет, это было куда лучше даже ее ладони! Большими половыми губами, тетя играла с "отличием" , от лобка доходя до головки, окунала ее в себя глубже, терлась об нее клитором. Головка выпрыгивала на свободу, и она снова проходила вульвой к лобку, ее набухший бугорок скользил по "отличию". Тетя двигалась ритмично, ее ягодицы были плотно прижаты к моим ногам, спина выгнута, голова закинута вверх. Пальцы играли с набухшими сосками на вскинутой груди.
- Тетя, едут! - услышал я.
Наташка не протяжно заверещала, как Фимка из небезызвестного фильма "Формула любви". Сказала спокойно, даже тихо. В ней уже проснулась женщина, понимающая, что кричать в такой момент не следует.
Тетя посмотрела в мои глаза, ее зрачки расширились, одним движением она впустила меня в себя. От обхватившего меня жара плотного кольца, "отличие" стало изливаться. Неторопливо дождавшись, когда я, пульсируя в сладости, перестану толкать в нее свое желание, она прижалась, ко мне грудью и шепнула:
- Спасибо тебе, Горюшко. За все, все спасибо...
Когда дед с отцом Наташки и моим заходили в дом, скидывали сапоги и брезентовые дождевики. Мы с Наташкой встречали их по обе стороны обнимающей нас тети. На мне были отутюженные брюки, рубашка, застегнутая на все пуговки под самый ворот, начищенные туфли, которые и были нужны тогда в Сибири, только для парада перед гостями. Наташка с желтеньком платье, а тетя в красном - выходном.
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 65%)
» (рейтинг: 85%)
» (рейтинг: 43%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 78%)
» (рейтинг: 56%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 41%)
» (рейтинг: 74%)
|