 |
| |
| | Хохоча от удовольствия, мы уселись в машину, поехали..., но нашу страсть уже было не остановить... Подъехав к первому переулку, свернув куда-то, ты остановил машину, и мы набросились друг на друга, уже не в силах терпеть больше. Было столько страсти, огня... Руки разрывали одежду, губы метались по всему телу... ты ласкал меня, ВСЮ МЕНЯ! Уже не в силах сдержаться ты вошел в меня... господи.................................................................., как же я ждала этого от тебя... ддддддддддддддааааааааааааа....................................................................дддддддддддддддддддааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа...................., ты во мне....................................мои руки потянулись к твоим яичкам, лаская их, потом к самому основанию ЕГО, это было двойным удовольствием для тебя, ты напрягся..............(очевидно, у тебя давно не было женщины)... ты кончил............................................................................................. Поцеловав меня, снова возбудился, снова ты во мне.......................................и это продолжалось очень долго................, несколько раз........................... Наши бездыханные тела упали на свои кресла автомобиля, тяжело дыша, мы уснули. | | |
| |
|
| |
| | Лицо у неё было чистое, и удивительно добрые глаза. Но сейчас Она едва сдерживала слёзы, поскольку ранее уже побывала здесь, знала, что только лишь медицинской процедурой дело не ограничится. Она встала чуть сбоку от дверей, пока Катя с Леной передавали Свету пришедшим санитаркам, с указанием закатать её в мокрые пелёнки. Девушке завернули руки в плечах, не позволив даже одеть трусики, и поволокли. Света ревела в голос, уже не от боли, а оттого, что сейчас, вот прямо сейчас её разденут догола, вколют болезненный укол, туго окрутят мокрыми простынями, которые, высыхая, так сожмут тело, что невозможно будет не то чтобы шевельнуться, а и дышать, уложат на голую сетку кровати, покрытую лишь клеёнкой, и крепко привяжут, как некоторое время назад на её глазах клали в пелёнки и Эмму. | | |
| |
|
| |
| | Я ловил его взгляд, чтобы попытаться разобраться по-своему, по-колдовски, при помощи гипноза, но не получалось. То ли потому, что я был пьян, то ли из-за общей неспокойной обстановки с громкой музыкой, галдежом и в целом, со звенящей в клубе атмосферой безбашенного возбуждения. Наконец, ожидание разрешилось. Как я и предполагал, ко мне подвалил Славик. Неожиданным, неуловимым движением правой руки взял меня за челюсть, сжав щёки, и задрал мою голову вверх. Задрал настолько сильно, что для того, чтобы увидеть его лицо, мне пришлось опустить глаза вниз, смотреть на собственный нос. Подобное положение настолько выбило из колеи, что возмущаться, пытаться скинуть руку, которая оказалась будто на самом деле каменной, я стал спустя, наверное, минуту. | | |
| |
|
| |
| | Помог немцам, найти деревню, один местный житель, ставший впоследствии полицаем. Но фашисты так и не появились в деревне, прислав туда лишь отряд полиции, целиком состоявший из местных. Да и что немцам было делать в этой глуши, где даже нормальных партизан не было. Был один отряд, но они тихо себе сидели на острове, посреди болота, гнали самогон, ебли по ночам местных баб и активизировались, лишь тогда, как немца погнали наши войска из Псковской области. | | |
| |
|
Рассказ №22475
|
