 |
| |
| | Ты резко подымаешь меня спиной к себе и наклоняешь меня над столом. Сдергиваешь с меня трусики, задираешь юбку, и раздвигаешь мои ноги. Через мгновения твой выпрыгнувший из расстегнутых брюк член проходится по губкам киски, раздвигая их. Ты чувствуешь их сочность и жар. От прикосновения его импульс, как удар тока, пробегает по мне и передается тебе. Оооооооо... вот он тот самый сладкий миг, когда мы готовы. Когда врата моего замка наслаждений распахнулись перед твоим посланцем нежности и страсти, и он замер от восхищения от открывшейся сокровищницы. | | |
| |
|
| |
| | Стенки ее влагалища плотно облегают мой ствол. Чувствую приятное давление по всему органу. Опускаю свои руки на ее задницу. С силой сжимаю и приподымаю ее. Опускаю свое лицо между сисек и погружаюсь в них. Наращиваю темп для кульминации. Ее руки зарываться в моих волосах. Я чувствую ее всем телом. Ее возбуждение. Ее желание. Я слышу бешеный стук ее сердца. Самый пик. Ее крик. Эйфория. Мы пришли к финалу вместе. Время останавливается. Мы растворяемся друг в друге. Идеальная синхронизация. Полное блаженство. Я в ее обитых а она в моих. Нам хорошо. Наконец наши тела получили желаемое. Постепенно время приходит в норму. И мы просто сползаем по стенке так и оставшись в объятиях друг друга. | | |
| |
|
| |
| | "Плохо получается, - думал Сокуренко, пока ехал в машине на службу. - Все куда-то спешим, торопимся, заняты работой, текучкой. Некогда даже остановиться, осмотреться, с другом переговорить, хотя бы по телефону, письмо написать. Да какое там письмо! - в сердцах уже злился на себя Сокуренко. - Ну что я так разошелся, - успокаивал он сам себя. - Все так живем. Думаем, что все успеется. Куда спешить? Кроме работы, ничего не видим. Дом - машина - работа, работа - машина - дом. И так изо дня в день. Хорошо, что жена исхитряется вытянуть разок другой в театр. А так бы совсем закис. Вот скажи себе, Иван Дмитриевич, - мысленно обращался сам к себе Сокуренко, - когда ты в последний раз был в музее? Ну, на выставки ты еще умудряешься сходить. А вот, чтобы так просто забрести в обычный музей, не спеша побродить по залам, посидеть в тишине один на один: ты и картина: То-то! Считаем, что всегда успеем. Все бежим, бежим: А куда?" | | |
| |
|
| |
| | Ирочка заревела в голос. Я ждал. Ира плакала, всхлипывала, извивалась в веревках. Я дал ей время перевести дух. Девочке все еще нужно было выдержать целых два удара. Ирочка сжала кулачки под скамейкой, сжала зубы и расслабила попу. Я ударил. Визг. Видимо, силы воли не хватало. Снова удар. Молчание. Я занес руку для последнего удара, Ирочка лежала молча. Резкий удар пришелся на еще не поротое место, и Ирочка выдержала его с честью. Я отложил розги. Ирочка лежала тихо, неподвижно. Я наклонился к ее лицу и сказал: | | |
| |
|
Рассказ №2440
|
