 |
| |
| | Трудно поверить в то, что ничего физического между нами нет и никогда не было. Наше общение - чисто духовное. Но если бы только кто-нибудь мог знать, насколько интимно то, что происходит между нами. Никто и никогда не был мне так близок, как ты: даже тот, с кем я делю. С ней я лишь чуть-чуть приоткрываю краешек своей души: без этого наша любовь превратилась бы в животную случку. С другими, до неё, не было и этого. У меня никогда не возникало желания обнажать свою душу на людях полностью. Наверное, это обусловлено нашей моралью. Но те же самые люди, которые каких-то пару часов назад выделывали вещи, которых не увидишь в самом жестоком порно, которые спокойно посещают нудистские пляжи и фотографируются в обнаженном виде, - эти же самые люди гневно возмутятся при одной мысли о том, чтобы обнажить перед кем-то свою душу. "Это же неприлично!" - подумают они. Возможно, они правы. С точки зрения нашей морали это действительно неприлично, и человек, который в силу каких-то причин должен сообщить другим о себе что-то очень личное, чувствует себя как начинающий эксгибиционист. Я знаю это. Но точно так же, как мое тело требует слияния с другим телом, моя душа хочет слиться с другой душой, и это желание не менее сильное. Я пробовал открыть душу. Я не мог вынести такого отношения к себе, и поэтому я всегда уходил от них. Тот, кого я люблю (я действительно её люблю!), никогда не возмущается, она знает, что мне действительно это нужно, и она всегда готова выслушать меня. Но она никогда не открывалася передо мной сама. Почему мне это не нравилось? Представь себе ощущение мужчины, красивого мужчины, который раздевается перед женщиной. Проходит час, но она все так же спокойно сидит. Соблазнить её невозможно, одеваться - как-то глупо... Представив эту ситуацию, ты поймешь, почему мне не хватало того, что даешь мне ты. | | |
| |
|
| |
| | Мы чекаемся, неспеша пьем вино. Красное, полусладкое, оно прохладной волной протекает по пищеводу, проникает в желудок, обволакивая его теплом. Я смотрю, как Оля пьет вино, держа фужер за длинную стеклянную ножку. Ее вишневые губы эротично обхватывают край фужера, возбуждающе блестят, смоченные в красном вине. Двумя пальцами она берет из коробки конфету, откусывает ее белыми зубами, жмурясь от удовольствия. Я разливаю оставшееся вино по опустевшим фужерам. | | |
| |
|
| |
| | - Точно - согласилась Надька - так оно и было. Женщины ничего после аборта не понимали, влагалище было растянуто, внутри все намято и растянутою Некоторые не обращали внимание, а другие стали подозревать что-то нехорошее Потом одна из женщин рассказала о своих подозрениях после аборта мужу, а том в ментовке работал. И он ухитрился познакомится с этим врачом, заплатил ему и пошел на такую оргию со скрытой камерой. Сам он не участвовал, но все снял. У него появился вещдок и он стал этого врача шантажировать, деньги у него вымогать. Врач испугался не на шутку, запсиховал, короче подрались они. Мент врачу башку пробил, врач выжил, но после этого дурочком стал, голову ему мент сильно повредил, но, я думаю, его никому не жалко, а подельников его потом повязали. Вот такая история. Всех подробностей я не знаю, история точно правдивая, тетка бы мне врать не стала. | | |
| |
|
| |
| | Лида тем временем, стоя к камере боком, привычно завела руку за спину и расстегнула лифчик, чуть наклонившись, скинула бретельки с плеч и бросила его на кровать. Освободившиеся из заточения груди с плоскими розовыми сосками слегка качнулись, она повернулась лицом к сыну и приподняла их руками, протерев ладонями складки внизу. | | |
| |
|
Рассказ №24678
|
