 |
| |
| | - Одним движением, меня поставили на колени перед моим любовником. И я уже стояла раком и сосала член любовнику. Хозяин же резко вставил хуй сзади. Как жаль, что я тогда не могла наблюдать за рнакцией моего любовника. Хотела бы я видеть его лицо, глаза. Долго конечно мы в парной быть не могли. И перешли обратно в спальню, на кровать... И понеслось... Разные позы, шлепки по заднице. Сидя на члене любовника мне вставляли хуй в рот, потом любовник меня целовал. Ему это очень и очень нравилось... Если бы мужчина был незнакомцем, то я уверена, он бы тоже взял хуй в рот. | | |
| |
|
| |
| | Стенки её влагалища плотно обхватывали мой член, доставляя мне относительное наслаждение, так как удовольствие трахать "живую куклу" , было очень сомнительным для меня, ведь она, отвернув в отвращении лицо в сторону, лежала даже ни разу не шелохнувшись. Принимать участие в действии у неё, не было никакого желания, и она решила всю свободу действий предоставить мне, лишь бы это поскорее закончилось. Понять её можно: переспать со своим работником за долг в 2000 кредитов, к слову именно столько стоит ночь с "вольнонаёмной" в Цитадели, не самое лучше, о чём можно было бы мечтать, тем более, если работодатель - это ты. Через пять минут это "секса" я бурно кончил и лег рядом с ней, с довольной улыбкой смотря ей в глаза. | | |
| |
|
| |
| | Платье, которое висело на стуле, показалось мне длинным, и эта мысль меня хоть как-то успокаивала. Большое раздражение у меня вызвали белые трусики и гольфы которые лежали рядом с платьем. Но как говориться, что сделано, то сделано и пути назад нет. Поэтому я с неохотой натянул с начало трусики, потом белые гольфы, затем одел туфли которые стояли на полу тут же возле стула. Они немножко жали мне в пальцах, но не на столько сильно, чтобы это как-то препятствовало мне свободно ходить. Когда я одел платье, то понял, что на самом деле оно лишь казалось длинным пока висело на стуле, а в действительности, то есть на мне, было гораздо выше колен. Молнию на платье которая находилась на спине я так и не смог застегнуть, поэтому мне в этом помогла гример. Усадив меня на стул, она одела мне парик, чуть-чуть припудрила мне лицо, слегка коснулась маленькой кисточкой моих глаз, накрасила губы помадой и с большим удовлетворением, как мне показалось, сказала, готово. Как по команде дверь распахнулась и в комнату вошли растрепанный и "сидящий", они хором сказали, что Шурочка просто чудо и стали улыбиться глядя на меня. | | |
| |
|
| |
| | Я подожел к ней сзади, распахнул ее халатик и начал теребить ее сиськи. Я облизывал ее соски и покусывал их, а она все продолжала иметь биологичку вибратором. Я вынул вибратор и пезды биологички, заломил ее руки над головой и привязал к кровати. Потом положил Софи на спину и вошел ей в пезду. Она начала подмахивать мне и стонать. Через минуту мы оба кончили. Я подошел к училке и начал сильно щипать ее соски. Она начала стонать. | | |
| |
|
Рассказ №0017
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 11/04/2002
Прочитано раз: 26123 (за неделю: 11)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Ее звали... Впрочем, всему свое время... Она была студенткой геофака и в медсестры пошла по необходимости. Тогда не спрашивали диплом, а ставили перед фактом: вот полцентнера разлагающейся плоти, и если ты в силах возиться с ЭТИМ - то - милости просим. Она оказалась в силах, и стала работать. Ей было страшно, но тогда всем было страшно, и даже главврач выныривал из пьяного отупения только для того, чтобы испугаться и с перепугу наделать добрых дел - спасти кому-то жизнь или облегчить страдания. ..."
Страницы: [ 1 ]
Ее звали... Впрочем, всему свое время... Она была студенткой геофака и в медсестры пошла по необходимости. Тогда не спрашивали диплом, а ставили перед фактом: вот полцентнера разлагающейся плоти, и если ты в силах возиться с ЭТИМ - то - милости просим. Она оказалась в силах, и стала работать. Ей было страшно, но тогда всем было страшно, и даже главврач выныривал из пьяного отупения только для того, чтобы испугаться и с перепугу наделать добрых дел - спасти кому-то жизнь или облегчить страдания. Повязанная общим страхом, она сначала измаялась, а потом и вовсе перестала испытывать что-либо кроме здоровой усталости в конце дня, когда руки отказываются бинтовать, а ноги - совершать жалкие маршруты койка - койка - койка - койка - койка. Она не удивилась, когда ее позвал умирающий капитан Т-ский. Она шла к нему привычной походкой до предела замотанной сестры. Она уже не жалела никого и была озабочена только одним - успеть. Она была нужна слишком многим, чтобы думать о себе, о том, как ее зовут, о том, что она такое и как она выглядит. А меж тем выглядела она прелестно. Как назло, на ее лицо не легли тенью ни чужие страдания, ни общая боль, наполнившая тогда громадную страну. аперекор всему, она была румянее, чем прежде и глаза ее блестели уж вовсе непристойным блеском, сродни только что добытому полудрагоценному камню. Халатик льнул к ее восковой фигурке, лаская ее так, что у седоусых пехотинцев обнажались в улыбке никотиновые зубы: Ай, девка! С такой и умирать не страшно! Капитан лежал у окна, на фоне намыленной весной вишни и чудом уцелевшей деревни. Он умирал. Он уходил по-мужски, стонал только чтобы не материться, лежал целыми днями, отвернувшись к стене. Пуля попала ему в позвоночник, он мог шевелить только руками, и делал это постоянно, чтобы доказать всему миру, что он может, что он жив, что консерватория еще стоит на Большой икитской, свободная от бомбежек и открытая для музыки. Он играл ля-мажорные арпеджио. Иногда она слышала их, и Другая Жизнь, о которой мечтали все в госпитале, врывалась в раскрытую форточку весенним сквозняком. ...Бинты, пропечатанные кровью и гноем, были документами смерти. Они торжествовали здесь, в дурно пахнущем аду, среди стонов и признаний. Она вела свою адскую бухгалтерию, хоронила вчерашних раненных, плакала над ними сухими глазами. И еще... Она дарила себя каждому, у которого еще хватало сил принять ее. Когда наступал вечер, и в больнице лиловыми кляксами расползался полумрак, она шла по рукам. Она подходила к старикам и дарила им себя. Она принимала их узловатые крестьянские руки с грязными, обломанными ногтями, распахивая перед ними все двери. Она ласкала молодых солдат, и, если у кого-то хватало сил на любовь, она дарила ее без остатка, как не отдавала и тому полузабытому, стертому в памяти... в смешных круглых очках... он погиб на 1-м Украинском, мама об этом писала... Теперь можно сказать, как ее звали... У нее было много имен. Маша. Настя. Ксюша. Даша. Наталья Сергевна. Она отзывалась на каждое, без ошибки узнавая всю себя в хриплом обращении. Капитан звал ее Катей. У него на тумбочке была карточка. Девчонка с московской окраины, нахальная, с упрямо вздернутым носом, она помогала ей как могла, молча, страстно, неумело. Отбитая у хулиганов из Марьиной рощи, она целовала синяки и шишки, причитая над ними в странно-романтической манере старых книжек. Она тоже целовала - не синяки - страшную рану, которая порвалась на его коже, как обратный билет в другую жизнь. Она плакала над этим разорванным билетом. Она сидела на рельсах в том месте, где они кончаются, и предлагала свои худые крылья, чтобы двигаться дальше. В эти два дня те, кому посчастливилось остаться на ногах, знали, где живет любовь. Они приходили к капитану, в грустную таверну Билли Бонса. Она ждала их там, в полумраке, и каждый приносил Белую Метку Жизни, по которой капитану доставалось еще пять минут. Она кричала, но раненные кричали громче. Маленькая девочка на сдувшемся шарике, что она могла сделать для них?.. Ее было слишком мало, чтобы стать платой за Такую боль, за Такое страдание. Капитан улыбался. Он знал, что, отпустив очередного Брата, она приникнет к его руке. И рука, играющая ля-мажорное арпеджио, придет в чистейший до-диез мажор ее маленького мизинца. Он отдавал свою руку для поцелуя, властно и уверенно, как Хозяин, и насмешливо подмигивал той, второй, которая стояла у изголовья и в своей ледяной красоте топила самую мысль о нежности. Он старался не плакать. Она старалась не замечать его слез. И закопченный Амур с расстрелянным "Шмайсером" прятался на задворках чудом уцелевшей крестьянской усадьбы...
© Mr. Kiss, Сто осколков одного чувства, 1998-1999гг
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
