 |
| |
| | Не дав опомнится Татьяне в происходящем он сбросил остатки своей одежды и обойдя так и стоявшую на коленях жену поставил ее раком, при этом наклонив так что ее груди расплющились о прибрежные камни. Словно нож воткнул в ее раскрытое лоно большой палец своей руки и по-свойски по шуровал там. Потом коротко засмеялся и сказал что сейчас трахнет ее так что она на всю жизнь запомнит как такая дубина заходит в шейку матки. И в тоже мгновение заменил палец членом который невзирая на обильную смазку с трудом стал продвигаться в глубь. Татьяна издала громкий и хриплый возглас. Хриплый наверное от того что ее горло болело от толькошто оставившего его монстра. Но Александр тут же начел впихивать в ее рот свои плавки и впихнув завернул ее руки за спину тем самым прижав ее еще сильнее к впивающимся в ее грудь камням и с силой стал трахать не обращая на стоны и уканье моей жены. | | |
| |
|
| |
| | Хватает меня за волосы и опрокидывает на спину... Лихорадочно щупает мои груди под свитером. Я дрожу. Потом он буквально срывает с меня одежду оставив лишь трусики. Раздевается сам и бьёт меня своим членом по лицу. Я сразу вспоминаю выражение <хуем по лбу> и мне становится смешно... Его это злит ещё больше. И он начинает трахать меня в рот. Вот-вот кончит... | | |
| |
|
| |
| | Мы легли и полежали немного. Потом выкурили по сигарете и легли спать, но разве можно спать, когда рядом такой очаровательный мальчик? Нет. Я не мог себе позволить уснуть. Атака продолжалась и через некоторое время он снова был в боевой позиции и был готов к атаки. Теперь мне хотелось большого: Хотелось войти в него и получить тоже самое. На мои действия он сказал, что это больно, и он не хочет, но я продолжал. Я продолжал его целовать ласкать и возбуждать. Он стал забывать о своих словах. Да это были только слова. На самом деле он хотел того же. И вот я лежу на нем. Его ноги раздвинуты, и я направляю свой уже сильно напрягшийся член ему в пещерку и начинаю таранную операцию, которая заканчивается успехом. Я вошел в него. Мне показалось, что ему и правда было больно, но мне было просто класс. Его член сочился соками, а наши тела продолжали тереться друг о друга. Наши тела пропитались сока. А мой член, словно поршень ходил внутри его. О какое это наслаждение. Долго это продолжатся не могло и вскоре я очень обильно кончил в его нутро... | | |
| |
|
| |
| | Взяла мобильник, включила режим фотокамеры, опустилась на кровать и сфотографировала свою целачку, на память, а заодно и зияющий анус. В предвкушении новых, возможно ещё более восхитительных ощущений, я закрыла глаза, широко раздвинула свои стройные ножки, и подвела кончик резиновой игрушки к половым губкам, пытаясь просунуть его между ними. Пройдя несколько сантиметров, искусственный член уперся в незримое препятствие, и все мои попытки, продвинуть его дальше, не увенчались успехом. Не много податливая преграда постоянно выталкивала игрушку обратно. Но я не собиралась сдаваться, и в моей голове возникла новая идея. Спустившись на пол, я прикрепила фаллоимитатор к ламинату, с помощью присоски, и села над ним на корточки. Раздвинула луками пухленькие губки, похожие на персик, и всем своим весом опустилась на стоячую игрушку. | | |
| |
|
Рассказ №0882
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Воскресенье, 24/03/2024
Прочитано раз: 30480 (за неделю: 3)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "Визг стих. Вышедшее из-за тучки солнце ласково отсвечивало на бабьей заднице. Баба замерла с закинутыми на голову юбками. Вдруг из-под юбок глухо послышалось:..."
Страницы: [ 1 ]
Александр Сергеевич проснулся с головной болью. Вспомнил вчерашнее шипенье пенистых бокалов, пунша пламень голубой. Солнце русской поэзии стошнило.
- Арина, сука, квасу подай!
Арина Родионовна стала натягивать на Пушкина панталоны. Панталоны не натягивались: шутка ли - третий день без бабы.
- Слышь, Арина, найди-ка ты мне в Тригорском молодуху потолще, да чтоб не очень смердела.
- Помилуйте, барин, как можно? Третьего дня изволили графиню Анну Пет-ровну, с божьей помощью, раз пять. Вы меня в холодную баню изволили выгнать, да я и там слыхала - их сиятельство дюже кричать соизволили. Уж и не знаю, что вы там с ней делали.
- Молчи, дура, не твое это дело. Пойду в деревню, погляжу на покос, может, какую бабу встречу.
- Какой покос, барин, еще зеленя не колосились.
- Баба, она завсегда колосится.
Пушкин шел в Тригорское, навстречу - два мужика с косами.
- Однако, - подумал светоч, - десятый час, а они только на работу.
- Как звать, мерзавцы?
- Федорка Ковалев да Михайло Ивашкин, барин.
- Слыхал. Староста докладывал. Оброк не плотите. Недоимки за вами.
- Дык сложные погодные условия...
- Не фиг мне лапшу на уши вешать. Скажете старосте - барин велел по сорок розог каждому.
- Смилостивься, барин, по сорок нам не выдержать.
- Ну тогда по пятьдесят.
- А что, - думал классик, - они тут будут у меня на шее сидеть а я, стыдно сказать, простого бриллиантового колья не могу женке купить.
Мимо шла молодуха с двумя корзинами навоза.
- Эй, ты чья? - Пушкин схватил бабу за грудь.
- Полегче, барин, у меня муж грамотный, барыне в Петербург отпишет.
- Так барыня и поверит клевете на русскую литературу. Молчи, а то велю забрить твоего мужа в солдаты.
Пушкин стал рвать на бабе юбки, та заверещала.
- Эх, чернь! Знала бы ты, с кем дело имеешь. Поэт, не дорожи любовию народной.
- Дык кто ж вас не знает? Вы когда по селу гуляете, мужики своих жен, дочерей, старух и коз в погреба прячут. Аньке-то Семеновой пятнадцати не было, как вы ее обрюхатить изволили. А барыне, небось, про любовь писали.
- Дура! Я Пушкин!
- По мне - хоть Горький, а руки не распускайте. Э, да от вас не упасешься, вона в Михайловском, почитай, вся ребятня курчавая, черномазая да стихами матюкается.
- Ладно тебе трындеть, - сказал Пушкин, ставя бабу раком.
Светило закинуло бабе юбки на голову, чтоб не слышать визгу, но это не помогало.
- Вот до чего царизм народ довел, - поэт закрыл для прицелу левый глаз, - Пушкина не знают. Самовластительный злодей, чтоб ты сдох... Визжит, как поросенок. Я уж кончил давно, а она все верещит.
Визг стих. Вышедшее из-за тучки солнце ласково отсвечивало на бабьей заднице. Баба замерла с закинутыми на голову юбками. Вдруг из-под юбок глухо послышалось:
- Барин, а еще разок не изволите?
- Некогда, мне восьмую главу заканчивать. В пятницу приходи. Нет, в пятницу у меня графиня Воронцова. В субботу с утра приходи.
- Да, - думал поэт, - есть еще женщины в русских селеньях. Коня на скаку остановит. Поэтом можешь ты не быть, а это дело знать обязан. Иначе какой же ты мужик. Ох и морока с этими сцикухами из высшего общества - то им в любви признавайся, то стишки в альбом. Вон, пока Аньку Керн уболтал, какой шедевр накарябал! Ишь, оно как бывает, когда приспичит. Да, сколько их было с четырнадцати лет! Калмычки, грузинки, цыганки, молдаванки. Замужние и девицы, вдовы и сироты. Найдутся еще, чего доброго, профессора-импотенты, станут про меня ученые списки составлять - когда, с кем и сколько раз. Что то я сегодня ничего гениального не создал. Так, все выдающееся... А фугану-ка я что-нибудь эдакое, бессмертное, чтоб дети в школах двести лет мучились на память учить:
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Задумал выехать в Израиль -
И лучше выдумать не мог.
Ну? И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что я - сравненный и превзойден-ный.
Жид требует семьдесят пять тысяч по векселю, а где взять? Одна надежда - может, само-властительный злодей заплатит. Наталья тоже... вообразила себя сучкою, за которою бегают кобели, подняв хвост трубочкой... Надо же, опять встал. Пойду к дворовым девкам.
...Пушкин шел в Тригорское.
Страницы: [ 1 ]
Сайт автора: http://belenky.hypermart.net
Читать также:»
»
»
»
|
