 |
| |
| | Говорят, что каждый мужчина имеет влечение к своей матери и думает о ее сексуальных достоинствах. Я не был исключением; я был увлечен ей. Я хотел трахать ее, любить ее, ласкать губами, руками ее тело. Я мечтал об этом, но я никогда не думал, что это может случиться. Мы любили друг друга с тех пор, как я могу это припомнить, но это никогда не было сексуальными отношениями. Она никогда не дала мне намека, пытаясь сказать: "Да, Сережа, ты можешь трахать свою мать". " У меня была прив | | |
| |
|
| |
| | Ну, дела, я ушам своим не верю, - моя кузина блядь, которая строчит мужикам минет у дырки в туалете, и предлагает мне заняться тем же. Но как же мне хотелось отдрючить ее. Интересно, а Джина не может подменить ее, а может Брэнди? | | |
| |
|
| |
| | Я сорвал трусики задрал свитер и передо мной предстали две пышные груди. Одну тут же приватизировал мой друг, вторую взял я, и мы стали мять, сосать, целовать их. Физичка вся извивалась на столе. Первым я предпринял активные действия. Я подошел к ней сзади раздвинул ноги и вставил ей сразу весь свой член. Там было тепло и влажно, я стал делать поступательные движения. Тут я заметил, как Юрка подошел к физичке и пытается заставить её сосать. Ирина плотно закрыла рот и не хотела впускать туда не званного гостя. Дружбан несколько раз ударил её членом по лицу, и та подчинилась. Через пару секунд, она с удовольствием сосала приговаривая: "Быстрее! Быстрее! Быстрее!". Я и Юрка убыстрили темп, причем Юрыч схватил её за волосы одной рукой и нагло ебал её в рот, а другой мял её грудь. Скоро мы оба кончили, я ей на спину, Юрка на лицо, но Ирина была ещё горячей, тогда я взял лежащую рядом указку и стал всовывать ей в влагалище. Училка стала упираться: " Только не это!" - взмалилась она и плотно сжала ноги, но её схватил за руки Юра, а я нашел верёвку, и привязал одну её ногу одному концу стола, а другую к другому. Ирина была распята на своём учительском столе. Я снова взял указку и стал грубо ебать Ирину во влагалище, я просто насиловал её. Юрка нашедший в школьном столу фотоаппарат стал всё это снимать. Скоро физичка кончила. Мы отошли от неё, но не отвязали. Вскоре набравшись новых сил мы решили поменяться местами. Я подошел к восхитительному ротику Ирины и поцеловал её в засос. Тут же я вставил её член в рот. Она начала сосать. Какое это блаженство! Юрка стоял у её зада не зная какую выбрать дырку. Через пару секунд он нашел правильное решение, в анус он вставил член, а во влагалище указку. И все началось по новой. К концу оргии мой член побывал во всех дырках физички, как и член моего друга, как и указка. Мы даже пытались ебать её вдвоём в одну дырку, мало, что вышло. Затем мы отвязали её с одним условием: нафотографировать её в любых позах. Вот какие получились фотки: Она сидела на указке, она расставила ножки и её вставлял член Юрка, она стоит раком а во рту у нее мой член, а из ануса точит указка, она ебет себя ножкой учительского стула, Юрка вставляет ей в зад член, а в влагалище линейку и указку по очереди, я кончаю на неё. Она стоит раком к объективу, а во влагалище у неё мензурка, она лижит наши члены вместе, и много много других. | | |
| |
|
| |
| | Кейт и Линда тряслись от смеха, идя по аллее из обувного магазина.
| | |
| |
|
Рассказ №882
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Воскресенье, 24/03/2024
Прочитано раз: 30725 (за неделю: 1)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "Визг стих. Вышедшее из-за тучки солнце ласково отсвечивало на бабьей заднице. Баба замерла с закинутыми на голову юбками. Вдруг из-под юбок глухо послышалось:..."
Страницы: [ 1 ]
Александр Сергеевич проснулся с головной болью. Вспомнил вчерашнее шипенье пенистых бокалов, пунша пламень голубой. Солнце русской поэзии стошнило.
- Арина, сука, квасу подай!
Арина Родионовна стала натягивать на Пушкина панталоны. Панталоны не натягивались: шутка ли - третий день без бабы.
- Слышь, Арина, найди-ка ты мне в Тригорском молодуху потолще, да чтоб не очень смердела.
- Помилуйте, барин, как можно? Третьего дня изволили графиню Анну Пет-ровну, с божьей помощью, раз пять. Вы меня в холодную баню изволили выгнать, да я и там слыхала - их сиятельство дюже кричать соизволили. Уж и не знаю, что вы там с ней делали.
- Молчи, дура, не твое это дело. Пойду в деревню, погляжу на покос, может, какую бабу встречу.
- Какой покос, барин, еще зеленя не колосились.
- Баба, она завсегда колосится.
Пушкин шел в Тригорское, навстречу - два мужика с косами.
- Однако, - подумал светоч, - десятый час, а они только на работу.
- Как звать, мерзавцы?
- Федорка Ковалев да Михайло Ивашкин, барин.
- Слыхал. Староста докладывал. Оброк не плотите. Недоимки за вами.
- Дык сложные погодные условия...
- Не фиг мне лапшу на уши вешать. Скажете старосте - барин велел по сорок розог каждому.
- Смилостивься, барин, по сорок нам не выдержать.
- Ну тогда по пятьдесят.
- А что, - думал классик, - они тут будут у меня на шее сидеть а я, стыдно сказать, простого бриллиантового колья не могу женке купить.
Мимо шла молодуха с двумя корзинами навоза.
- Эй, ты чья? - Пушкин схватил бабу за грудь.
- Полегче, барин, у меня муж грамотный, барыне в Петербург отпишет.
- Так барыня и поверит клевете на русскую литературу. Молчи, а то велю забрить твоего мужа в солдаты.
Пушкин стал рвать на бабе юбки, та заверещала.
- Эх, чернь! Знала бы ты, с кем дело имеешь. Поэт, не дорожи любовию народной.
- Дык кто ж вас не знает? Вы когда по селу гуляете, мужики своих жен, дочерей, старух и коз в погреба прячут. Аньке-то Семеновой пятнадцати не было, как вы ее обрюхатить изволили. А барыне, небось, про любовь писали.
- Дура! Я Пушкин!
- По мне - хоть Горький, а руки не распускайте. Э, да от вас не упасешься, вона в Михайловском, почитай, вся ребятня курчавая, черномазая да стихами матюкается.
- Ладно тебе трындеть, - сказал Пушкин, ставя бабу раком.
Светило закинуло бабе юбки на голову, чтоб не слышать визгу, но это не помогало.
- Вот до чего царизм народ довел, - поэт закрыл для прицелу левый глаз, - Пушкина не знают. Самовластительный злодей, чтоб ты сдох... Визжит, как поросенок. Я уж кончил давно, а она все верещит.
Визг стих. Вышедшее из-за тучки солнце ласково отсвечивало на бабьей заднице. Баба замерла с закинутыми на голову юбками. Вдруг из-под юбок глухо послышалось:
- Барин, а еще разок не изволите?
- Некогда, мне восьмую главу заканчивать. В пятницу приходи. Нет, в пятницу у меня графиня Воронцова. В субботу с утра приходи.
- Да, - думал поэт, - есть еще женщины в русских селеньях. Коня на скаку остановит. Поэтом можешь ты не быть, а это дело знать обязан. Иначе какой же ты мужик. Ох и морока с этими сцикухами из высшего общества - то им в любви признавайся, то стишки в альбом. Вон, пока Аньку Керн уболтал, какой шедевр накарябал! Ишь, оно как бывает, когда приспичит. Да, сколько их было с четырнадцати лет! Калмычки, грузинки, цыганки, молдаванки. Замужние и девицы, вдовы и сироты. Найдутся еще, чего доброго, профессора-импотенты, станут про меня ученые списки составлять - когда, с кем и сколько раз. Что то я сегодня ничего гениального не создал. Так, все выдающееся... А фугану-ка я что-нибудь эдакое, бессмертное, чтоб дети в школах двести лет мучились на память учить:
Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Задумал выехать в Израиль -
И лучше выдумать не мог.
Ну? И пусть кто-нибудь посмеет сказать, что я - сравненный и превзойден-ный.
Жид требует семьдесят пять тысяч по векселю, а где взять? Одна надежда - может, само-властительный злодей заплатит. Наталья тоже... вообразила себя сучкою, за которою бегают кобели, подняв хвост трубочкой... Надо же, опять встал. Пойду к дворовым девкам.
...Пушкин шел в Тригорское.
Страницы: [ 1 ]
Сайт автора: http://belenky.hypermart.net
Читать также:»
»
»
»
|
