Библиотека   Фотки   Пиздульки   Реклама! 
КАБАЧОК
порно рассказы текстов: 24072 
страниц: 55365 
 | поиск | соглашение | прислать рассказ | контакты | реклама | новые рассказы |






категории рассказов
Гетеросексуалы
Подростки
Остальное
Потеря девственности
Случай
Странности
Студенты
По принуждению
Классика
Группа
Инцест
Романтика
Юмористические
Измена
Гомосексуалы
Ваши рассказы
Экзекуция
Лесбиянки
Эксклюзив
Зоофилы
Запредельщина
Наблюдатели
Эротика
Поэзия
Оральный секс
А в попку лучше
Фантазии
Эротическая сказка
Фетиш
Сперма
Служебный роман
Бисексуалы
Я хочу пи-пи
Пушистики
Свингеры
Жено-мужчины
Клизма
Жена-шлюшка

Стоило мне представить Лену, занимающуюся сексом с моми друзьями, как волна желания затопила меня, а член тут же пришел в полную боевую готовность. Спустя десять минут, кое как справившись с охватившей меня бурей эмоций, я встал и вышел в коридор. Дверь в комнату друзей была приоткрыта, и звуки, доносившиеся из-за нее, не оставляли ни малейших сомнений в том, что именно там происходит. Немного поколебавшись, я на цыпочках подкрался к двери, и осторожно, так, чтобы остаться незамеченным, заглянул. От открывшейся мне картины я чуть было не кончил прямо тут, в коридоре...
[ Читать » ]  

Головка упёрлась мне в горло, а мой нос упёрся ему в лобок. Игорь схватил мою голову руками и принялся прижимать к себе ещё крепче. Дышать было тяжело, но я всё равно старалась языком ублажить его, того кому я так беззаветно отдалась в пользование. Он резко отстранил мою голову. Запрокинул её назад, схватив одной рукой за волосы. Второй рукой он водил мне по губам головкой своего члена, хлестал меня им по щекам и губам. И затем вновь насадил мою голову, плотно прижав к себе. Так он проделал ещё несколько раз, а затем отстранил мою голову и заглянул мне в глаза. Он крепко сжимал мне волосы, я тяжело дышала, а во взгляде моём читалась покорность и готовность любым способом ублажить его. Я была полностью в его власти и была готова на всё, и он это понял. Откинувшись на кровать, он приказал: "Соси!" - и я сосала. Временами я прекращала сосать, чтобы облизывать этот лакомый кусочек.
[ Читать » ]  

Симба почувствовал, что Тимон кончил на его язык и удивился, что он смог сделать это так быстро. Облизывая его соленую сперму, Симба продолжал облизывать тело Тимона, вынуждая бедного суриката беспомощно стонать под лапой Симбы, пленившей его. После минуты или около того, его оргазм начал наконец спадать. Небольшие толчки продолжали проходить через его маленькое тело, в то время как Симба осторожно поднял его лапу, глядя вниз.
[ Читать » ]  

Окончательно осознала свою природу, когда повстречала своего любимого мужчину самца, который не вылезает из постели и способен удовлетворить не одну женщину и ему все будет мало. Все началось с того, как к нам с мужем в Москву приехал знакомый. На протяжении долгового времени он странно себя вел ; взгляд и часто прикасался к моему телу, я текла от новых прикосновений. Через три или четыре дня такого внимания подошла к мужу сказала, что хочу ужасно втроем, как мы хотели. Какое же было мое удивление, когда муж встал и пошел разговаривать со знакомым. После разговора, вернулся со стояком и засунул с ходу мне рот ммммм как это было сладко. Отсасывать любимому его твердый член, покрытый венами и ощущать пульсацию. Потом их было уже два у моего лица, но об этом позже. Я так хотела трахаться и тут услышала, как дверь открывается и заходит знакомый, Саша.
[ Читать » ]  

Рассказ №1379 (страница 3)

Название: Любовь - не пирог
Автор: Эми Блум
Категории: Остальное
Dата опубликования: Четверг, 08/06/2023
Прочитано раз: 55364 (за неделю: 63)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Посреди тягостных, раздирающих душу похорон моей матери, во время панихиды я впервые подумала: не отменить ли свадьбу? Двадцать первое августа показалось мне совершенно неподходящим днем, Джон Уэскотт - совершенно не годным в мужья человеком, да и представить себя в длинном подвенечном платье, любезно предложенном миссис Уэскотт, я не могла. Мы обручились на Рождество, когда мама только начала умирать, а умерла она в мае - раньше, чем ожидалось. Когда священник произнес: "Нас покинула редкая душ..."

Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]


     В конце концов мы решили уйти к себе в комнату и поиграть в "монополию" - раз уж взрослые не желают нас развлекать. Спустя два часа, которые я провела в основном в тюрьме, а Лиззи - бездарно позабыв собрать ренту, крошка Гизела обанкротила нас окончательно и мы, все втроем, отправились на кухню перекусить. Вообще все дождливые дни превращались в один нескончаемый перекус, то более, то менее изощренный, прерываемый настольными и карточными играми, а также скулежом и подвыванием. Мы непрерывно дули сок и газировку, жевали сыр, бананы, печенье, колбасу, кукурузные хлопья и сваренные вкрутую яйца. Взрослые ели сыр, крекеры и пили сангрию.
     Помню, на исходе дня папы сосредоточенно читали, сидя в креслах, мама ушла к себе делать наброски, а мы одуревали от скуки. Спустившись за сигаретой, мама застала следующую картину: я старательно выводила пальцем свое имя по растекшемуся на столе меду, а Лиззи с Гизелой методично выдирали набивку из синего диванчика.
     - Господи Боже, Эллен, не трогай этот чертов мед! Лиз, Гизела, немедленно перестаньте! Оставьте в покое диван! Если вам неймется, идите на улицу и танцуйте под дождем.
     Мужчины с трудом, словно возвращаясь из дальних странствий, оторвались от чтения.
     - Право же, Лайла... - начал папа.
     - Лайла, на улице ливень. Мы за ними присмотрим, - сказал господин Декуэрво.
     - Уже присмотрели. Результат налицо. - Мама саркастически улыбнулась.
     - Мамочка! Правда? Нам можно под дождь? Все снять и бегать под дождем?
     - Ну конечно снять. Какой смысл мочить вещи? Купальники тоже не нужны - вряд ли во дворе соберется толпа зевак.
     Пока мама не одумалась, мы бросились на веранду, сорвали с себя одежду и с гиканьем попрыгали в топкую траву, презирая и жалея всех детей, которые вынуждены сидеть взаперти.
     И стали играть в "богинь-под-дождем". Суть игры заключалась в том, чтобы гладить себя, подставляясь ливневым струям, и выкрикивать заклинания, то есть имена всех, кого только знаешь. Потом мы играли в садовника, в салки, в красный-зеленый свет, в мяч, и все было потрясающе скользким, мокрым, ирреальным в серой пелене дождя. Родители смотрели на нас с веранды.
     Когда мы наконец вернулись в дом, возбужденные, восхищенные собственной великолепной мокростью, они завернули нас в махровые полотенца и отправили сушиться и одеваться к ужину.
     Мама расчесала нам волосы и приготовила соус к спагетти. Папа нарезал салат, а господин Декуэрво соорудил торт с клубникой, выложив посреди коржа сверкающую ягодную пирамиду. Мы были на вершине блаженства. Взрослые много смеялись, потягивали розовую сангрию и перекидывались овощами, точно жонглеры.
     После ужина мама повела нас в гостиную танцевать, и тут вырубилось электричество.
     - Черт! - возмутился на кухне папа.
     - Черт знает что! - возмутился господин Декуэрво, и мы услышали, как они, смеясь и ругаясь, бродят в темноте в поисках карманных фонариков.
     - Милые дамы, кавалерия прибыла! - Папа поклонился, покручивая в руке фонарик.
     - Американский и аргентинский ДИРИЗИОНЫ, seftora у senoritas. Я никогда прежде не слышала, чтобы господин Декуэрво говорил по-испански, даже отдельные слова.
     - Что ж, значит, я в полной безопасности, во всяком случае, злоумышленники на меня не посягнут. Хотя, с другой стороны... - Мама засмеялась, и папы тоже засмеялись, положив руки друг другу на плечи.
     - Что, мамочка? Что "с другой стороны"? - Я теребила ее как в детстве, когда боялась потеряться в огромном универмаге.
     - Ничего, зайчик, мама глупости говорит, не слушай. Все, жевуньи, пора по койкам. Можете лечь и поболтать. А двери запрем: больше на улице делать нечего.
     Папы сопроводили нас в ванную и шепнули, что можно только пописать, а остальными процедурами пренебречь, поскольку света все равно нет. Оба поцеловали нас на ночь: папины усы щекотали щеку, а усы господина Декуэрво скользили по ней легко, почти неощутимо. Мгновение спустя в спальню вошла мама. Ее щека на моей была гладкой и теплой, точно бархатная подушечка. Гроза, танцы под дождем и сытный ужин порядком нас измотали, так что бодрствовали мы недолго.
     Когда я проснулась, было еще темно, но дождь прекратился, электричество дали, и в коридоре горел свет. Никто же не знает, что он горит, а электричество над экономить. Я почувствовала себя ужасно взрослой, вылезла из постели и обошла дом, выключая повсюду свет. Я дошла до ванной, и тут у меня разболелся живот. Зря, наверно, наелась пережаренной воздушной кукурузы. Я просидела на стульчаке довольно долго, глядя, как ползет по стене коричневый паучок. Я сбивала его, а он снова карабкался к полотенцам по гладкой стене. Боль в животе поутихла, но окончательно не унялась, поэтому я решила разбудить маму. Вообще-то папа отнесся бы ко мне с большим сочувствием, но спит он куда крепче: пока добудишься, мама уже накинет халат и помассирует мне живот. Ласково, но не так заботливо, как хотелось бы несчастной жертве внезапного недуга.
     Я снова зажгла свет в коридоре и направилась к родительской спальне. Толкнув скрипучую дверь, увидела маму. Она спала, как всегда, прильнув к папиной спине, повторяя изгибы его тела. А к ее спине прильнул господин Декуэрво. Одна его рука покоилась сверху на пододеяльнике, другая лежала на маминой голове.
     Я постояла, посмотрела и, пятясь, вышла из комнаты. Никто из взрослых не шелохнулся; все трое дышали глубоко, в унисон. Что это было? Что я увидела? Мне захотелось вернуться и посмотреть снова, так, чтобы видение исчезло, или, наоборот, смотреть долго-долго, пока не пойму.
     Боли в животе как не бывало. Я юркнула в свою постель и взглянула на Лиззи и Гизелу, маленькие девчачьи копии двух только что виденных мною мужчин. Они просто спали, подумала я. Взрослые просто спали. Может, у господина Декуэрво сломалась кровать, провалилась, как наши два года назад? Или его кровать промокла от дождя? Наверно, я уже никогда не засну... Но дальше помнится уже утро, снова дождь, и Лиззи с Гизелой упрашивают маму отвезти нас в город, в кино. И мы отправились смотреть "Звуки музыки", которые крутили в соседнем городке десять лет подряд.
     Больше в то лето ничего примечательного не произошло, все в моей памяти сливается в сплошную ленту: купанье, рыбалка, путешествия на лодке в открытое озеро. Когда Декуэрво уезжали, я обняла Гизелу, а его обнимать не хотела, но он шепнул мне на ухо:
     - В будущем году мы привезем моторную лодку и я научу тебя кататься на водных лыжах - Тогда я обняла его крепко-крепко, а мама положила ладонь мне на голову, точно благословляла. Следующим летом я провела весь июль в лагере и разминулась с Декуэрво, хотя они приезжали. Потом они пропустили пару лет подряд. Потом Гизелу и Лиззи отправили со мной в лагерь в Нью-Гэмпшир, и взрослые недельку пожили на даче вчетвером, без детей. Папа после этого сказал, что больше не вынесет жизни под одной крышей с Эльвирой Декуэрво: либо она его доконает, либо он ее попросту убьет. А мама примиряюще сказала, что Эльвира не так уж плоха.
     С той поры мы встречались реже. Господин Декуэрво с Гизелой приезжали ко мне на выпускной вечер, на открытие маминой бостонской выставки, на папино пятидесятилетие и на выпускной вечер к Лиззи. Когда маме случалось быть в Нью-Йорке, она обычно ужинала со всем семейством. А если ее планы вдруг менялись, приходилось заменять ужин обедом. На похороны Гизела приехать не смогла. Она этот год жила в Аргентине и работала в архитектурной фирме, которую основал ее дед...
     Когда все соболезнователи покинули дом, господин Декуэрво передал нам очень добрую записку от Гизелы. Внутри был мамин портрет, выполненный пером и тушью. Потом мужчины уселись в гостиной с двумя рюмками и бутылкой шотландского виски. О нас с сестрой они словно забыли: поставили пластинку Билли Холидей и под звуки ее бархатного голоса принялись пить и горевать всерьез. Мы с Лиззи пошли на кухню и решили съесть все сладости, которые натащили гости: домашние пирожки, струдель, орешки, сладкий картофельный пирог и шоколадный торт миссис Эллис с начинкой из шоколадного суфле. Мы поставили две тарелки, налили две кружки молока и приступили.
     - Знаешь, - проговорила Лиззи с набитым ртом, - когда я приезжала домой в апреле, он звонил каждый день. - Она мотнула головой в сторону гостиной.
     Было непонятно, одобряет она или осуждает. Я своего мнения на этот счет тоже не имела.
     - Она называла его Боливар.
     - Что? Она же всегда называла его Гаучо! И мы поэтому не называли его никак.
     - Знаю. Но весной она называла его Боливар. Эл, она говорила с ним каждый божий день и называла его Боливар...
     По лицу Лиззи бежали слезы. Как же нам не хватало сейчас мамы: она бы погладила ее мягкие, пушистые волосы, она бы не позволила ей сидеть и захлебываться слезами. Я потянулась через стол, взяла Лиззи за руку. В другой руке я по-прежнему держала вилку. Мне вдруг показалось, что мама смотрит на меня - с улыбкой и легким прищуром. Она всегда так смотрела, когда я упрямилась и не желала что-нибудь делать. Я отложила вилку, обошла стол и обняла Лиззи. Сестра прильнула ко мне, точно обессилев, точно в ее теле не осталось ни единой кости.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ]


Читать также:

» Самые последние поступления
» Самые популярные рассказы
» Самые читаемые рассказы
» Новинка! этого часа


 | поиск | соглашение | прислать рассказ | контакты | новые рассказы |






  © 2003 - 2024 / КАБАЧОК

Интим-услуги проституток Москвы на сайте