 |
| |
| | Билл, с трудом подавил стон, его рука с силой потерла желающий освободиться член. Он сжал дрожащие руки в кулаки. Он хотел схватить ее и бросить ее на пол и вонзить свой огромный член ее красивое маленькое девственное влагалище. Он закусил губу, борясь со своим естественным желанием. Смотря на нее, он видел, как поднимаются и опускаются ее большие груди. " Повернись ", почти простонал он, его голос резко прервал сексуальное молчание, которое висело некоторое время в небольшом офисе. | | |
| |
|
| |
| | Я устраиваюсь между ее ногами, и мой стальной твердый хуй опирается на ее письку, двигаясь к ее отверстию, пока ее маленькаяпленочка не останавливает меня. Она вскрикивает, чувствуя давление. Я использую мой вес, всю мою силу, чтобы войти в ее влагалище, пробивая ее дественную плеву, я чувствую, что ее разорвало, и ее теплая девственная кровь хлещет вокруг моего хуя, сочится из нее, пропитывая нас обоих. Она кричит от внезапной сильной боли. | | |
| |
|
| |
| | Через мгновение мы уже сидели на диване и целовались. Пне показалось что это продолжалось целую вечность. По Ольге Валентиновне сразу было видно, что она давно не трахалась. Она сильно дрожала и часто вздыхала. Я расстегнул ей блузку, стащил вниз бюстгальтер и увидел обвисшую грудь с большими сосками. Я принялся сосать ей соски. Мне всегда это нравилось и Ольге Валентиновне это тоже пришлось по вкусу. Затем мы стали стягивать друг с друга одежду. Я раздвинул ей ноги, провел рукой по письке. Её промежность была очень влажная и горячая. У меня так сильно встал, что стало даже немного больно. Резким движением я ввел член в её влагалище и начал двигаться. Во время всего полового акта Ольга Валентиновна стонала и всхлипывала, а когда я стал кончать она сильно укусила меня за плече, вскрикнула и расслабилась. | | |
| |
|
| |
| | Мари лежала на кушетке и ждала меня. Ее миниатюрное коричневое тело выглядело просто изумительно на белой простыне. Я подошел и начал поглаживать ее спину, потом размазал масло по ней, и начал мягкими движениями втирать его, постепенно смещаясь в сторону упругой попки. Поглаживая попку, я периодически касался то ее ануса, то начала ее половых губ. Потом перешел к массажу бедер. Пальцы периодически проваливались по внутренней части бедра и скользили по губам. Очень скоро Мари стала томно дышать и приподымать попку навстречу пальцам. Я на секунду отвлекся от Мари, чтобы заглянуть в соседнюю комнату. Играла уже быстрая музыка, но Поль с Леной все также стояли как бы танцуя. Далеко они не продвинулись, видимо Поль решил не форсировать действие. Правда простынка уже лежала на попочке Лены, ничего не прикрывая, но снять ее совсем они пока не решились. Сама Лена все также обнимала Поля, но уже одной рукой. Вторую она просунула в разрез между краями простыни и поглаживала под ней его член. Поль одной рукой держал ее голову и страстно целовал, видимо Лена ещё недавно пыталась отвернуться от его поцелуев, но теперь уже поняла безуспешность и даже робко уже начинала отвечать на его поцелуи. Второй рукой Поль все также поглаживал попку, но, судя по блестящим от смазки пальцам, он уже побывал и в ее щелке. Я не стал задерживаться, и понимая, что пока им не до выпивки и не до нас. Мари, как только я коснулся ее, сразу же приподняла попку, как будто этого только и ждала. Я не стал ее разочаровывать, и начал ласкать пальцами ее клитор, обильно политый ее выделениями, и губки, периодически проваливаясь внутрь. Она выгибалась все сильнее навстречу моим рукам, сложно было уже назвать ее позу лежанием на кушетке. Тогда я решил попробовать ее на вкус. Приблизился к ней и лизнул складочку между ее губками. Ее как током прошибло, она вздрогнула и еще больше выпятила попку, впечатав мое лицо в свою промежность... . Буквально через минуту, вздрагивая всем телом, она издала протяжный стон и начала кончать. Я оторвался от нее, и начал гладить ее по голове. Мари, подняла голову, посмотрела на меня благодарным взглядом и поцеловала в губы. После этого расслабленная вытянулась на кушетке. Я решил посмотреть, чем занимаются в соседней комнате. Только сейчас я понял, что музыки я больше не слышу. Лена колдовала над музыкальным центром, меняя диски. Поль сидел за столом, разливая по стаканам напитки. Я сказал, что Мари расслабляется после массажа, мы втроем ещё раз выпили, Лена предложила ещё потанцевать, щелкнула пультом и полилась медленная музыка. Я хотел отсидеться, чтобы Поль пригласил Лену, но Лена схватила меня за руку и потащила в центр комнаты. Я уж думал, что у них с Полем что-то плохое произошло, поэтому она не хочет с ним танцевать, но Лена меня успокоила, что все нормально, даже более чем. Просто она хотела со мной поговорить. Она ещё раз уточнила, что я ничего не имею против, если она попробует заняться сексом с ним. Когда я очередной раз дал ей свое согласие, она попросила меня, чтобы я был рядом с ней и не оставлял ее одну с ним, поскольку она все равно очень напряжена, и никак не может до конца расслабиться. Тогда я стал ее целовать и шептать на ушко ласковые словечки. Сказал, что попробую помочь ей, чем смогу и пусть она намекнет мне, если ей чего-то захочется или наоборот не захочется. Поль тем временем притушил свет в комнате, оставив только пару софитов, разлил ещё "по одной" и, когда оканчивалась музыка, подошел к нам с разносом выпивки и фруктов на закуску. Я предложил брудершафт, сам первый поцеловал Лену, и когда после нашего поцелуя Лена повернулась к Полю, забрал у них из рук стаканы и понес их к столу. Расставив все, я видел, как они, все ещё не отрываясь от поцелуя, начинают двигаться в танце под следующую композицию. Тогда я вспомнил слова Лены, что у нее не получается расслабиться. Тогда я подошел к ней сзади, начал гладить ее плечи и целовать ее длинную шейку. Лена оторвалась от Поля и обернулась ко мне. Какое-то время она целовала то его, то меня, потом развернулась передом ко мне, обвила меня за шею, и прошептала "Так классно! Если бы ещё кто-нибудь сейчас меня язычком поласкал... ". Я в этот момент думал только о том, как бы доставить удовольствие любимой, поэтому принял ее слова как сигнал к действию. Медленно опускаясь целуя ее тело, через минуту я уже стоял перед ней на коленях и касался языком складки, между ее ногой и киской. Прежде, чем я приник лицом к ее сочащемуся лону, я бросил взгляд вверх. Поль уже полностью завладел ее грудью, поглаживая ее руками. При этом они страстно целовались, переплетаясь языками. Дальше я ничего не видел, сосредоточившись на клиторе, то, перекатывая языком эту горошинку, то легкими движениям языка ударяя по нему. Потом я почувствовал, как Лена ставит одну из ног на кресло, стоящее рядом. Я решил, что это она сделала для того, чтобы мне было удобнее. Ее лоно полностью раскрылось передо мной, и мой язык начал двигаться то по ее внутренним губам, то возвращаясь к клитору. Вдруг я почувствовал, что по моему подбородку что то скользнуло. Я подумал, что это Поль пытается ласкать ее губки пальцами, и передвинулся повыше к клитору. Но и тут это "что-то" все пыталось отодвинуть меня от киски, упираясь в подбородок. Я подвинулся ещё немного, максимально вытянув язык, самым его кончиком ласкал клитор. Но и этого ему было мало, что-то толстое и горячее втиснулось между моим подбородком и киской Лены, прошлось по моим губам и языку и остановилось, только упершись мне в нос. Вот тут до моего разгоряченного спиртным и возбуждением сознания дошло, что это никакие не пальцы... . Я открыл глаза, отодвинулся от киски супруги и, пошатнувшись, упал перед ней на задницу. И было от чего. Ну, во-первых, это был вообще первый член, который я видел с такого расстояния. А во-вторых, он достоин особого описания. Это был Член с большой буквы. Перед моими глазами пыталось найти вход в киску жены чудовище. Больше 20 сантиметров длиной, оно торчало между массивных черных ног. Примерно 5 сантиметров в диаметре у основания он становился все толще к середине, и достигал диаметра около 6-ти сантиметров в самом толстом месте. Потом толщина немного шла на спад, уменьшаясь под головкой сантиметров до 4-х, и венчала это чудо надутая лиловая головка в 5 см диаметром в самом толстом месте и заостренная к концу, напоминая шляпку гриба, нависающую над гигантской ножкой. Поддерживали это сокровище подтянутые к члену яйца (яичками их не назовешь) , размером под стать самому члену. Вот это создание, залитое соками жены, скользило между ее складок. Его размеры не позволяли ему провалиться внутрь в такой позе. Посмотрев наверх, я увидел голую грудь супруги, охваченную лапищами Поля, ее простынь уже лежала на кресле, простынь Пола валялась под его ногами. Поль пытался присесть под Леной чтобы направить свою дубину внутрь, но пока ему это не удавалось. Член каждый раз сначала пытался вмять внутренние губы внутрь, но каждый раз соскальзывал по щели, не проваливаясь из-за разницы размеров. | | |
| |
|
Рассказ №13952 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Пятница, 15/06/2012
Прочитано раз: 41477 (за неделю: 71)
Рейтинг: 86% (за неделю: 0%)
Цитата: "Кабина лифта остановился - двери разъехались в стороны, и... уже сделав шаг - уже войдя в кабину лифта, Димка, думающий о Расике, увидел, а точнее, рассмотрел в парне, стоящем в кабине лифта - оказавшемся напротив, Игорька! Елы-палы... этот был тот самый Игорёк - один из двух гопников, которые с ним, с Димкой, обещали при встрече поквитаться!..."
Страницы: [ ] [ 2 ]
Взгляд на любовь как на чувство исключительно разнополое - гетеросексуальное - для людей мыслящих, а не застрявших в дремучем средневековье, давно уже был анахронизмом, свидетельством внутренней закостенелости либо тупой, безмозглой зависимости от лицемерно-лукавых пастырей, любящих свет не солнца, а золота... но - таким уж он был несовременным, этот школьник-девятиклассник - бесконечно любимый Димкой честный искренний Расик! Что он, Димка, мог с этим поделать? Только одно - любить его, Расика, невзирая на разницу в терминологии...
- Ну, хорошо! - рассмеялся Димка, одновременно и удивляясь, и млея от Расиковой наивности. - Уговорил... пусть будет по-твоему! Я дружу тебя, Расик... просто дружу! И вообще... никакой любви не бывает! Сейчас я по-быстрому схожу в душ, и... мы будем с тобой дружить друг друга... мне это тоже нравится!
- Дима! - Расим рассмеялся. - Ты, блин, сейчас наговоришь...
- Расик! Ну, как я должен тебе угодить? - Димка, дурачась, изобразим на лице полное отчаяние. - И так - не так... и так - не подходит! Тебе, Расик... ну, никак тебе не угодишь! А все равно... все равно ты, Расик, самый классный пацан на свете! И я всё равно тебя люблю... ну, то есть, дружу! Я тебя очень, очень дружу! - вытащив руку из шорт Расима - порывисто прижав парня обеими руками к себе, Димка едва уловимым касанием кончика языка лизнул Расима в пипку носа. - Всё, я в душ - на пару минут...
Димка исчез в ванной комнате, а Расим - радостно возбуждённый, невольно чувствующий сладостное нетерпение, огнём разлившееся в промежности - прошел к свое кровати, думая о том, как всё быстро получилось... он, пятнадцатилетний Расик, хотел ничуть не меньше самого Д и м ы! Член у Расима распирала от сладости, в яйцах слегка ломило, промежность набухла, в туго стиснутом пацанячем входе, зажатом полусферами ягодиц, щекотливо свербело...
"Дима... " - подумал Расим... точнее, он не произнёс это слово мысленно, не подумал это слово, потому что думают головой, а это короткое слово - помимо головы! - радостно, сладко, нетерпеливо пропело его юное сердце и юное тело, - он, Расим, не подумал это слово, а ощутил его сердцем и телом, как если бы имя парня, нетерпеливо скрывшегося в ванной комнате, выражалось-обозначалось не словом вовсе, а было б физическим ощущением и радости, и сладости, и нетерпения; "Дима... " - почувствовал-ощутил Расим Димкино имя, состоящее в этот момент для него, для Расима, не из гласных-согласных звуков-букв, а из жаром обжигающих Д и м и н ы х губ, из горячих Д и м и н ы х объятий...
И ещё - слово "Дима" состояло для Расима из его, Расимова, ожидания, - большим пальцем левой руки оттянув книзу резинку шорт, Расим посмотрел на свой напряженный, тут же подпрыгнувший, вверх подскочивший пипис... член у него, у Расика, был не маленький - не пипеточный, - обнаженная головка члена, сочно налитая ярко-багровым огнём, влажно лоснилась, блестела в электрическом свете, словно отполированная или покрытая еще не высохшим лаком...
- Расик! - сквозь шум воды из ванной комнаты донёсся через полуоткрытую дверь голос Димки. - Я тебе что хочу сказать...
Димка, не договорив, умолк - и Расим, тут же убрав напряженный член в шорты, словно устыдившись своего нетерпения, отозвался, выждав две-три секунды:
- Что, Дима?
- Ты самый лучший пацан на свете! - весело крикнул Димка, сидя в серебряных нитях льющейся сверху воды: сидя в ванне на корточках - широко разведя колени ног, Димка быстро и вместе с тем тщательно мылил скользящей ладонью промежность, мылил туго стиснутый девственный вход, отчего у него, у Димки, миллионами микроскопических иголочек сладостно покалывало между растянувшимися, широко распахнувшимися полусферами ягодиц... и особенно - в мышцах сладко свербящего сфинктера...
- Дима! Ты это уже говорил! - невольно улыбнувшись Д и м и н ы м словам, звонко и радостно отозвался Расим.
- Разве? - тут же донёсся до Расика удивлённый Димкин голос. - Тогда вот ещё... вот ещё что: я люблю тебя, Расик! - звонко и радостно проговорил-прокричал Димка, вставая в ванной на ноги - выпрямляясь под струями льющейся сверху воды в полный рост.
- Дима! Ты это тоже... тоже ты это говорил! - рассмеялся Расик, подумав, что Д и м а... Д и м а - неисправим!
- Тоже? - тут же донёсся до Расима ещё более удивлённый Димкин голос. - Ну, ни фига себе... я тебе всё это говорил? Расик... а ты мне хоть что-нибудь хочешь сказать?
- Ты самый лучший пацан на свете! - не на секунду не задумавшись - ни на миг не усомнившись в своих словах, радостно отозвался Расим, и Димка... стоя в ванне в серебряных нитях воды - тщательно мыля твёрдый, жаром налитый пипис, Димка почувствовал, как от слов Расима, от его искреннего, звонкого и радостного голоса у него, у Димки, на миг перехватило дыхание... слышать это от Расика - от любимого Расика! - было неимоверно сладостно... неимоверно сладко - всё равно что его, Расима, целовать в губы!
- Так... зачёт! - отозвался Димка, сладострастно сжимая, стискивая мышцы сфинктера, потому что мылить обнаженную головку члена было так же сладостно, как слышать признание Расика - как прижимать Расима к себе. - А ещё... ещё что ты, Расик, хочешь сказать мне?
- Ты, Дима, самый... самый лучший на свете друг! - отозвался Расим, стоя у своей кровати - через ткань своих шорт сладострастно стискивая, сжимая напряженный, несгибаемо твёрдый, сладостно ноющий пипис... а что - разве это было не так? Для него, для Расима, лучше Д и м ы сейчас никакого на свете не было!
- Так... зачёт тоже, но зачёт пока временный - предварительный! Теорию, Расик, ты сдал... - рассмеялся Димка, подумав о том, что Расик... любимый Расик неисправим! Ну, и ладно... главное, что они вместе! Увеличив напор воды, Димка стал быстро, тщательно смывать с себя мыльную пену, с весёлым нетерпением думая о том, что верность всякой теории подтверждается исключительно практикой... разве с этим можно было спорить - разве можно было хоть что-то возразить?
Тщательно - насухо - вытершись, подхватив с пола джинсы, рубашку, свитер, носки и плавки, Димка, держа это всё в руках, вышел из ванной комнаты, - ни обматываться полотенцем, ни тем более надевать плавки Димка не стал... зачем? Расим стоял у своей кровати, через шорты сжимая ладонью напряженный член - взгляды их, устремлённые друг на друга, встретились, и Димке показалось, что он увидел во взгляде Расика нетерпение и страсть... впрочем, почему ему, Димке, это показалось? Во взгляде Расика - любимого Расика! - было и нетерпение, и желание, и ожидание, и готовность... полная готовность делать всё, что скажет Д и м а!
- Расик... ты чего стоишь, как неродной? Я думал, ты постель уже разобрал... - с улыбкой проговорил Димка, бросая одежду на свою кровать. - Разбирай постель!
Страницы: [ ] [ 2 ]
Читать также:»
»
»
»
|
