 |
| |
| | Физрук был так взвинчен, что подобное ожидание было пыткой для него. Повременив еще несколько секунд, он не вытерпел и, нажав на её бедра, опустил девушку на всю длину члена. И в этом миг девушка стала женщиной, что подтвердил её не громкий вскрик. Ксюше было больно, даже очень, но она внутренне была готова к этому и превозмогая резь, сама стала двигаться, делая поступательные движения. Боль мешала, но и предшествующее возбуждение не затихло. Возможно она дошла бы до своего первого оргазма, но физрук был не железный. Он с силой махнул бедрами вверх, его член выскользнул из Ксюшиной щелки и прижался к разрезу её попки. Первая струя спермы, выстрелив из дула, донеслась почти до затылка девушки, вторая дошла до лопаток, а две других залили её попку. Не много подождав, Владимир Михайлович чуть-чуть приподнял и тут же опустил на пол Ксюшу. Наклонившись, он благодарственно поцеловал её в губу. Размазав ладонями свою сперму по девичьей спине, он протянул измазанные спермой пальцы к её губам. | | |
| |
|
| |
| | На головке выступила капля спермы, "я больше немогу" , - умоляюще прошептал парень. Тогда его поставили раком и заставили совать себе в зад указку, смазанную плевками. Весь класс потешался над тем, как он морщится и ерзает попой, пытаясь облегчить самоизнасилование. Быть оттраханным чужим членом казалось ему самым ужасным, он готов был на все, чтобы не допустить этого. Решив, что анус измучен достаточно, старшеклассники придумали новое развлечение: перезрелая девица Катя с грудью четвертого размера, вытащив ремень из его брюк, стала хлестать парня по попе, метя периодически по яйцам между широко раздвинутых ног. В это время Денис дрочил, потому что эрекция не должна была прекращаться. Под конец ему уже было неважно, что с ним сделают, лишь бы разрешили кончить. Прозорливая девушка, что сидела за одной партой с Катей, сообщила: | | |
| |
|
| |
| | Быстрые пальчики раздвинули мои ягодицы, и горячий язычок приник к дырочке. Девочка вылизывала мою попку, и это было просто превосходно. Ее язычок то ласкал ложбинку между анальным отверстием и влагалищем, то пытался проникнуть в упругую дырочку попки. Я сильнее оттопырила попку и расставила шире ноги, все тело горело от возбуждения, но особенно конечно попочка. Я постанывала от удовольствия, пытаясь не издавать громких звуков. Снаружи были слышны голоса, пару раз кто-то даже дергал дверь нашей кабинки, проверяя, занята ли она. Но девочка не останавливалась. Она уже добралась язычком до моей щелочки и поочередно ласкала то ее, то попку. Кристина ввела сначала один, а потом и второй палец мне в анальное отверстие, а два пальца другой руки вставила во влагалище. Так она трахала меня с двух сторон, а я двигалась в такт, насаживаясь на ее пальчики все глубже и быстрее. Когда я, наконец, кончила, голоса в туалете уже не были слышны, но, судя по шагам, там еще было пару человек. | | |
| |
|
| |
| | А Ваня, оставшись один, к своему сладостному стыду вдруг почувствовал, как его петушок, шевельнувшись, стал бодро приподниматься... Блин! на какой-то миг у Вани мелькнула мысль, что всё это - какая-то не совсем понятная игра, и что игра эта явно зашла слишком далеко... Да, в самом деле: чего он хочет? Чего, собственно, он желает? Искренне наказать младшего брата? Ах, только не это, - тут же подумал Ваня, - не надо так примитивно дурить самого себя! Все эти "наказания" - лишь прикрытие, и нет никакого сомнения, что под видом наказания он хочет отхлопать маленького Ростика по его упруго-мягкой попке, и даже... даже, может быть, не просто отхлопать, а неспешно, с чувством помять, потискать округлые булочки, ощутив своей ласкающей ладонью их бархатистую, возбуждающе нежную податливость... ну, а дальше... дальше-то что?! Ну, помять-потискать, утоляя свой эстетический интерес к этой части тела... а дальше? Что делать, к примеру, с петушком, который пробудился и даже воспламенился, и всё это, нужно думать, явно неспроста? Петушок в самом деле задиристо рвался на свободу, и Ваня, непроизвольно сжав его безнадзорными пальцами через брюки, тут же ощутил, как это бесхитростное прикосновение отозвалось сладким покалыванием между ног... Нет, Ваня, конечно, знал, что может быть дальше в таких сказочных случаях, но, во-первых, знания эти носили сугубо теоретический характер, а во-вторых... во-вторых, маленький Ростик был родным братом, и не просто братом, а братом явно младшим, и здесь уже бедный Ваня был, как говорится, слаб и беспомощен даже теоретически... Конечно, если бы это был не Ростик, а кто-то другой... скажем, Серёга... . да, именно так: если бы вместо Ростика был Серёга, то весь сыр-бор сразу бы переместился в другую плоскость, и совсем другие вопросы могли бы возникнуть, случись подобное... а может, и не было бы никаких вопросов: в конце концов, почему бы и не попробовать? Из чистого, так сказать, любопытства - исключительно по причине любознательности и расширения кругозора... да-да, именно так: исключительно из чувства здорового любопытства, потому что в качестве голубого шестнадцатилетний Ваня себя никак не позиционировал... но опять-таки - всё это могло бы быть с Серёгой, если б Серёга захотел-согласился... но с Ростиком? с младшим братом?! Бедный Ваня вконец запутался, и даже на какой-то миг мысленно и интеллектуально размяк, не зная, что же ему, студенту первого курса технического колледжа, теперь, как говорится, делать... и только один петушок ни в чем ни на секунду не сомневался, - твердый и несгибаемый, как правоверный большевик в эпоху победоносного шествия по всей планете весны человечества, он с молодым задором рвался на свободу, своенравно и совершенно независимо от Ваниных мыслей колом вздымая домашние Ванины брюки... | | |
| |
|
Рассказ №14608
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Пятница, 26/04/2013
Прочитано раз: 31980 (за неделю: 0)
Рейтинг: 59% (за неделю: 0%)
Цитата: "Ну а потом Он велел лечь иссеченной крапивой грудью и обоженными сосками на новый пучок крапивы... После этого он хлестал мою иссеченную розгами попу крапивой. Сначала было не очень больно, потом стало горячо, а потом я просила пощады... Грудь была на крапиве, на попу сыпались удары крапивы - я думала не выживу......"
Страницы: [ 1 ]
Теперь это уже привычное дело для меня - когда Он по утрам после душа отрезает маленький кусочек перцового пластыря и приклеивает его мне на клитор. Снатала это было больно. Сейчас я привыкла. И даже в первое время возбуждаюсь... Я отдыхаю от этого жгучего кусочка только во время месячных... Я могу делать что захочу - никаких запретов - поездки по магазинам, фитнесс, массаж - но этот кусочек пластыря должен быть на клиторе. Он сам его вечером снимает, дает мне возможность полежать в ванной, а потом снова - клитор должен гореть огнем. Я все время возбуждена... Изменить ему не могу, и не хочу. Он - мой повелитель... Да и как отреагирует обычный мужичонка - увидев следы от порки на ягодицах, и перцовый пластырь на клиторе?
Если я самовольно сниму этот перцовый пластырь с клитора - буду наказана... Однажды это сделала - больше - никогда. Уж лучше с горящем клитором ходить...
А тогда я сняла пластырь, и прилепила его обратно перед его приходом домой...
Он пришел, я была обнажена... Так положено. Он завалил меня на подлокотник дивана, широко раздвинув мои ноги - И вдруг сказал - "Детка, ты меня обманула... Пластырь ты приклеила минут 5 назад, перед моим приходом. Ты будешь наказана... Медленно, болезненно. И никогда меня больше не ослушаешься".
Розги - привычное для моей попы дело. Но 50 розог - это очень больно. После этого он принес горох, рассыпал его в углу, и поставил меня на него... Сказал, что ненадолго отлучится... Попа болела, колени болели... Но я не пыталась обмануть его... Чувствовала, что виновата.
Он пришел через полчаса, а может быть и больше... В его руках была устрашающая охапка крапивы...:
- Подойди ко мне и встань на колени... Руки за голову...
я послушалась. На его руках были резиновые перчатки. Он взял внушительный пучок крапивы, и начал сечь меня этой крапивой по груди... Было больно. Я не кричала - только скулила иногда. Когда пучок крапивы истончался, он откидывал его и брал новый. Грудь была вся в волдырях. Но я терпела - я знаю, я его... Я его любимица, я его женщина... Грудь пылала огнем и вся была порыта бело-красными пузырями.
После этого, он положил свежую охапку крапивы на ковер и сказал: - Ложись наживот так, чтоб вся грудь была на крапиве.
Я легла. Грудь саднила и болела уже так, что новой боли я уже почти не почувствовала... А он сел в кресло и закурил...
- Не лежи без движения - сказал Он. Совершай движения влево-вправо.
я естественно подчинилась. Стала ерзать на этой крапиве - а она жгужая... Он ведь положил новую охапку. Вот так он курил и отдыхал, а я обжигая свою грудь терлась о свежие листья крапивы...
Он почти докурил. Сказал мне: - встань на колени, руки за голову.
Я подчинилась. Он поднес недокуренную сигарету сначала к одному моему соску и слегка коснулся ей соска с четырех сторон. Я завыла. Это было очень больно, и я поняла, что больше никогда Его не ослушаюсь. Ну а потом он так же каснулся тлеющей сигаретой с четырех сторон к моему второму соску. Это было очень больно.
Ну а потом Он велел лечь иссеченной крапивой грудью и обоженными сосками на новый пучок крапивы... После этого он хлестал мою иссеченную розгами попу крапивой. Сначала было не очень больно, потом стало горячо, а потом я просила пощады... Грудь была на крапиве, на попу сыпались удары крапивы - я думала не выживу...
Ну а после этого он взял свечу, и горячим воском поливал мою попу, которая и так была вся в волдырях. После этого я легла на спину - под попу свежий пучок крапивы. Горящая свеча - воск капает на обожженные болящие соски...
С тех пор, я всегда делаю только то, что он говорит. И если он с утра решил, что перцовый пластырь будет на моем клиторе весь день - я никогда не ослушаюсь...
ZHAKLIN
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
