 |
| |
| | Можно было только видеть эти разочарованные лица ребят, когда в это купе, где моя Людмилка, наконец-то загланул и я, со словами: "Слышь, Людусик, там уже проводник делает минет, тьфу блин, обход - как бы оговорился я, - проверяет билеты и уже подходит тому купе, где твоё место" - в том купе было место на нижней полке, а в этом купе, где еще и все трое попутчика мужчины - на верхней. - и каково это молоденькой хорошенькой женщине туда лазить на эту верхнюю полку, без трусов, в этом совершенно коротеньком её платьице рубашечке, еще и с пуговичками от декольте до самого низа, как в халатике медсестрички, между которыми при хорошем ракурсе и наклоне тела, можно просмотреть и кусочек её милого упругого животика, и трусики (а точнее полное отсутствие трусиков, включая и всего её нижнего белья, как вы уже знаете, мой проницательный читатель) . И надеюсь, что вы понимаете также и то, что и интрига с этими нашими с Людимилкой местами в разных купе тоже была нами подстроена) . | | |
| |
|
| |
| | 95-65-98. Нет, это не номер лотерейного билета, а параметры моей фигуры, моей shemale фигуры.
| | |
| |
|
| |
| | На Сашу было жалко смотреть. Он не знал, какое поведение ему разыграть. Его несомненно мучила загадка моего поступка, но он не мог позволить себе опуститься до прямых расспросов. Мне же было приятно его мучить неизвестностью. Как ни в чём не бывало я исправляла его небрежность, а он был лишён какой бы то ни было возможности проявить свою молодецкую удаль, завоевать, добиться, заслужить, вытерпеть, - и далее по кодексу уличной чести мальчиков.
Пытку прервала Оля. Она похвалила меня, взъерошив мою чёлку (я опасливо отстранилась было, но, поймав её требовательный взгляд, поняла, что тут подчиняются не по-детски) .
- Ну что же, девчонки, поздравляю вас. С заданием справились отлично, ошибки исправили. Устали?
Мы молча отрицательно замотали головами, так как не знали, распространяется ли здешний эксперимент на глагольные окончания прошедшего времени единственного числа.
Оля повела нас делать салаты. И в этом помещении кухни, и в другом, куда нас послали помогать, и в маленьком зале, где мы осваивали азы нашей новой профессии, было полно форменных девочек; они сновали, как белки из Zwergnase, и мы вскоре стали носиться так же быстро.
Не скажу, что у нас тоже прошло семь лет в служении, но о нас явно забыли в лагере, потому что после ужина нам отвели в новом нашем доме гостевую комнату на ночь.
Вообще мы с Сашей порядком устали, даром что отказывались перед Олей; но впечатлений было так много, и все они были новые, - лично я была довольна.
Оля, пригласившая нас в комнату с двумя милыми кроватками, стала нам как будто ближе, но в то же время она не давала никаких поводов к фамильярностям.
- Женина кровать налево, Сашина направо. Умываться и писать - дверь в конце коридора, там же душ. Порядок поддерживаем; если что-то нужно, то сегодня по спальному корпусу дежурю я. Утром я вас разбужу.
В коридоре я заметила, что таких комнат вообще много, и в них расстилают кровати девочки вроде нас, в ночнушках.
Я схватила полотенце и зубную щётку с полки и побежала в душ.
Саши не было, когда я вернулась. Я быстро повесила платье в шкаф, скинула обмотанное вокруг тела полотенце и надела комбинацию кораллового цвета, разложенную на кровати. И юркнула под одеяло, потушив свет.
За окном была та же бархатная темнота, что и в вечернем лагере. Ярко светила луна. Сочился слабый хвойный запах.
На столе в стакане была налита вода; в стакане стояло несколько стеблей вики с пунцовыми рдеющими цветками.
Я рассматривала их с удовольствием; Саша в светлой ночнушке открыл дверь. В луче света из коридора он увидел меня и, не зажигая света, пробрался к своей кровати.
Мы молчали. Я предположила, что Саша тяготится отсутствием мальчиков. Мне хотелось и наедине остаться, чтобы поразмыслить над последними событиями, и Сашу подбодрить мне хотелось, но и не хотелось его провоцировать на рукоприкладство, как это обычно происходило между нами прежде.
- Ты не знаешь, кто это нам цветы принёс? - отважилась я наконец благодаря темноте.
- Оля.
- Мне кажется, у неё имя тоже, как и у нас: и Ольга, и Олег.
Саша вздохнул.
- Она тебя что, отпиздила?
Я перевернула подушку прохладной стороной кверху:
- Вот ещё! Кстати, она матом не ругается.
Саша помолчал.
- Как думаешь, у неё есть что-то с Джоном?
Опять, как в лагере, я слышала слова и не понимала их смысл. Точнее, я могла догадаться. Точнее, я уже догадалась, что Саша имеет в виду.
- Так-то она рада, когда его видит.
- Она видит, а он ебёт.
Я посчитала в уме до десяти, вдыхая запах вики. Потом спросила наугад:
- Ты вообще всегда так быстро загар схватываешь? | | |
| |
|
| |
| | Тронув мои волосы, она пошла к речке, я следила за ее движение. Несмотря на темноту леса, ее смуглая фигура отчетливо прорисовывалась на фоне ночи. В этот момент ее можно было сравнить с русалкой, что выходит по ночам на пустынный берег. Она подошла к воде, ступила в нее, и вода медленно поглотило ее тело. Галина нырнула, по темной глади воды разошлись косые круги, слабый круговорот воды говорил о том куда она плывет. Она вынырнула почти на лунной дорожке, отражение луны в воде очертили ее тело, на коже заблестели блики, и она стала похожа на настоящую русалку. | | |
| |
|
Рассказ №15110
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Суббота, 18/01/2014
Прочитано раз: 31957 (за неделю: 0)
Рейтинг: 54% (за неделю: 0%)
Цитата: "Затем он нанес первый удар по моей попе, я попыталась напрячь, сжать ее, но это не помогло, через долю секунды я почувствовала обжигающую боль, я начала стонать. Тогда посыпалась груда ударов, он бил все быстрее и быстрее, словно сдирая с меня кожу. Я крутила задом и стонала изо всех сил, хотя и хотела быть послушной. Не знаю сколько по времени это продолжалась, время словно исчезло, но он остановился. Потом куда-то пошел, когда он вернулся, я по запаху догадалась, что он ходил курить. Затем он взял тот же ремень, но стал бить не кожаной полосой, я тяжелой бляшкой. Бил очень больно, по-видимо!..."
Страницы: [ 1 ]
- Привет, - какой-то неправильно обычной интонацией произнес он, открывая мне входную дверь.
- Привет, - ответила я, едва дрожащим голосом.
- Чай будешь? - этот вопрос поставил меня в тупик. Я так была готова к тому, что он будет кричать на меня, сдирать одежду и пороть, ведь я здесь ради порки, а тут чай.
- Ты шутишь? - не выдержала я, в голосе начала зарождаться истерика.
- А я пожалуй попью кофе, - он пожал плечами.
Он прошел на кухню, выключил недавно вскипевший чайник, а затем неторопливо стал готовить кофе. Я пошла за ним, ноги дрожали, я даже боялась сесть на стул, я встала у входа в кухню.
- Присаживайся, пожалуй, налью и тебе, с хорошим коньяком.
- Спасибо.
Я стала помешивать кофе, в котором, мне казалось, коньяка больше, дула и медленно пила. Он пристально смотрел на меня, в самую душу, мне было неприятно и очень стыдно. Я подставила его перед лучшим другом, ревнивая дура. Из-за чего у друга теперь серьезные проблемы, его уволили, у жены друга на нервной почве случился выкидыш. Мне было ужасно стыдно, мне хотелось все исправить, но я понимаю, что вернуть можно что угодно, а ребенка уже не вернешь. Он сказал, что выпорет меня, либо мы расстаемся. Я хотела унять муки совести, надеялась, что порка поможет, я хотела этой порки.
- Ты готова? - его тон стал серьезнее и жестче.
- Да, - только и смогла выдавить я.
- Иди в гостиную и раздевайся до гола.
Я пошла на ватных ногах в гостиную, казавшуюся мне прежде очень милой. Дрожащими, неслушающимися пальцами я расстегивала и снимала одежду, тяжелее всего было снять трусы, он видел меня голой, но тут это была единственная защита моей попки, которую тоже надо снять. Он вошел в комнату с кожаным толстым ремнем в руках и с прочной веревкой.
- Встань коленями на диван, - начал он командовать, - Так, теперь руки согни в локтях и поставь перед коленями, да.
Он веревкой стал связывать мои руки и ноги, под коленками. Узлы он делал тугие, мне никак из них не выбраться. Моя попка представлена ему во всей красе, что же, заслужила. Он нанес пару ощутимых хлопков ладонью, я вздрагивала, понимая, что будет только хуже. Потом он стал медленно щелкать ремнем по своей ладони, словно насыщался звуком, у меня замирало сердце на каждом таком щелчке.
Затем он нанес первый удар по моей попе, я попыталась напрячь, сжать ее, но это не помогло, через долю секунды я почувствовала обжигающую боль, я начала стонать. Тогда посыпалась груда ударов, он бил все быстрее и быстрее, словно сдирая с меня кожу. Я крутила задом и стонала изо всех сил, хотя и хотела быть послушной. Не знаю сколько по времени это продолжалась, время словно исчезло, но он остановился. Потом куда-то пошел, когда он вернулся, я по запаху догадалась, что он ходил курить. Затем он взял тот же ремень, но стал бить не кожаной полосой, я тяжелой бляшкой. Бил очень больно, по-видимо!
му, во всю силу. Я уже орала, как свинья, которую вот-вот зарежут.
Мне уже казалось, что это никогда не закончится, что я скорее умру от боли. Потом удары стали стихать, он отбросил ремень в сторону.
- Это еще не все, - сказал он запыханным голосом, потом ушел в другую комнату, а вернулся с противнем с гречкой, - Становись в угол, на гречку, будешь стоять, пока я не разрешу закончить.
У меня были все еще связаны руки, поэтому, я не представляла, как без его помощи встать от туда.
- Болит твоя попа? - спросил он каким-то странным тоном, словно что-то замышлял.
- Болит, - ответила я.
- А где болит?
- Везде болит.
- Это неправильный ответ, - сказал он это и для строгости несильно ударил меня по попе, - Она у тебя должна болеть везде, но это мы сейчас исправим.
Он вышел из комнаты, а вернулся с огромным латексным изделием, как я догадалась, это было для моей попы. Большая анальная пробка, ничем не смазанная, совсем не хотела идти в мою маленькую дырочку. Он начал злиться.
- Расслабь попу, а то еще раз получит пряжкой, - грозно сказал он.
- Я пытаюсь, - я правда пыталась, но там было очень сухо и мне было ужасно больно.
- За это получишь крапивы, ладно, так и быть намажу кремом.
Он намазал пробку, она вошла намного быстрее и проще, хотя мне было ужасно больно. Он несколько раз шлепнул меня, затем больно сдавил мои соски и ушел, оставив меня наедине с этой болью.
Я знаю, что он на этом не остановится, но я сама виновата. Испытывая телесные муки, мне становится чуточку легче, у меня появляется надежда на то, что он меня простит.
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
