 |
| |
| | Я же тем временем целовала член Сергея, который стал вдруг резко выпрямляться и предстал передо мной во всей своей первозданной силе и красе. Член был длинный и чуть кривоватый. Залупа раскрылась, как грибок, и в этот миг я в полной мере ощутила запах давно немытого члена, чем-то напоминающий сыр с плесенью, и еще я при этом почему-то подумала, что если головку его члена далеко пропихнуть в горло, то она может назад и не вернуться, зацепившись краями о гланды. Но то, что скоро это скоро будет происходить в моём горле, до меня ещё не доходило. | | |
| |
|
| |
| | Я познакомился с ней на дискотеке совершенно случайно. Было много народа, "яблоку негде было упасть", а я занимал целый столик, дожидаясь друзей. И тут подходит Она- лет 20-24, невысокого роста, брюнетка с зелёными глазами, в вечернем платье темного цвета с глубоким декольте которое открывало вид на два полушария грудей не маленького размера, платье настолько обтягивало её фигуру, что из далека было видно под ним ничего нет, а если и есть то немного.
| | |
| |
|
| |
| | В девять лет она открыла в себе сексуальную энергию. В период полового созревания, ее желание драться с более сильными, переросло теперь в желание заниматься с ними сексом. Хрупкая девочка затаскивала напуганных мальчишек в подъезд прижимала их к стенке и шептала непристойные вещи лапая их руками. Она вспомнила, как пара мальчиков даже обмочились, от страха прямо в штаны, за что были там же избиты. Получив разрядку, Лиза поправляла платьице, волосы и выходила из подъезда напивая песню: "Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко:" Однажды ей повезло особенно. Взрослый мужчина пристал к ней на отдыхе с родителями у моря. Ей было 13, он предложил безобидной девочке, в желтом платьице, с мороженном в руках, пойти к нему в номер, посмотреть мультики. Она уже понимала чем это может закончится, но у нее целых две недели не было разрядки и выброса адреналина, если не считать шестнадцати летнего толстого мальчишки, которого она пыталась утопить на прошлой недели, его спас подоспевший, еще более толстый родитель. С двумя "бегемотами" Лизе было не справится и она отступила. Мужчина привел ее в номер, судорожно закрыл дверь, много говорил и суетился. Когда все стало прояснятся Лиза схватила со стола полупустую бутылку с водой и нанесла десять или двадцать ударов по голове мужчине. Пустая бутылка так и не раскололась, но голова получила значительные повреждения. Она крадучись вышла из номера и потом наблюдала, как приехала скорая и увезла его. Как потом оказалось, он остался жить, но потерял память. А Лиза целых пять дней, имела отличное настроение и не обращала внимание на шумных мальчишек и собак. | | |
| |
|
| |
| | Гопник - один из тех, двоих, что тянули Расима в свою комнату, где хотели с Расимом побаловаться, покайфовать... "сосать будешь?" - говорит Димка, пристально глядя гопнику в глаза... смазливое лицо гопника неуловимо преображается, но Димка не может понять, что означает это преображение, - это тот самый гопник, который был ростом чуть пониже... "ты за кого меня принимаешь?" - говорит гопник, изо всех сил стараясь показать свою крутизну, продемонстрировать Димке своё возмущение... "давай... ты же хочешь - ты хочешь этого сам... идём!" - смеётся Димка... игнорируя возмущение гопника, он делает шаг вперёд... "а как ты узнал, что я хочу?" | | |
| |
|
Рассказ №2049
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Среда, 19/06/2002
Прочитано раз: 22970 (за неделю: 6)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "Моя подруга Наташка позвонила, когда мы не виделись уже года полтора. "Приходи, -- заныла в трубку, -- скучно мне, плохо". Я села в свой "Жигуль" и поехала.
..."
Страницы: [ 1 ]
Моя подруга Наташка позвонила, когда мы не виделись уже года полтора. "Приходи, -- заныла в трубку, -- скучно мне, плохо". Я села в свой "Жигуль" и поехала.
Наташка оказалась на шестом месяце беременности! "Ничего себе, -- говорю. -- А где счастливый отец?"
"Ушел, сука, -- сказала Наташка. -- Бросил." А сама на меня смотрит долгим взглядом.
Мы с ней когда-то развлекались по-девчоночьи. Наташка тогда была стройненькая, пахла всегда чистотой. Я балдела, зарываясь ей лицом между ног, в золотистые заросли, раздвигая аккуратные влажные губки языком.
Теперь смотрю -- сидит баба с животом, пахнет от нее каким-то молоком кипяченым. Я вздохнула и говорю: "Не могу я с тобой баловаться. Ты вон какая стала. Не возбуждаешь меня. А даже наоборот".
Наташка на диван плюхнулась, халат задрала. Прямо кричит: "Попробуй хоть меня, а то я полгода уже без секса маюсь".
Я попробовала. Писька Наташкина разбухла, губищи торчат, как две опухоли. И запах...
"Не могу, -- говорю. -- Никак".
А она на меня все глядит. "Я, -- говорит сквозь зубы, -- тебя так не отпущу, что хочешь со мной делай. Хочу тебя. Дверь у меня заперта, ключа не найдешь. А тебя я свяжу, чтобы не рыпалась".
Вот такой поворотик. Набросилась она на меня со своим животом, из кармана халатика какую-то веревку достала. "Ты что, с ума сошла, -- спрашиваю, отбиваясь, -- дура ты, что ли". А она пыхтит и норовит мне руки заломать.
Юбка у мену помялась, блузка наружу выбилась. А накануне, перед тем, как к Наташке ехать, я плотно так пообедала. Съела мяса тарелку -- жить без него не могу, стаканом молока запила, которое тоже люблю, хоть и последствия после него: Вот эти последствия в процессе борьбы и зазвучали. Я, с Наташкой борясь, как перну! Она аж зарычала, но меня не отпускает. Навалилась всем телом и лежит. "Отпусти, -- кричу ей, -- а то дристану сейчас". Не отпускает. Я еле сдерживаюсь, халат ей рву, у нее титьки, по пять килограммов каждая наружу вывалились, а руками она успевает мне под юбку лезть -- знает, что я трусов не ношу.
Наконец собралась я с силами и выскользнула из-под нее. Быстренько ей на грудь вскарабкалась, спиной к ее голове, руки к дивану прижала. А она, дура, ноги вскинула, шею мою ими зажала и стала вниз пригибать. И старается лицом мне в промежность попасть.
Тут и случилось нечто. Я не удержалась и действительно ка-ак дристану! Уделала Наташку страшно. Все лицо у нее в мелких какашках, грудь тоже. Она на секунду обалдела, а потом набросилась на меня, как полоумная. С новой силой.
В общем, доборолись мы до того, что обе умаялись, в говне вымазались. Я -- тоже с головы до ног, и блузка, и юбка, и лицо, и волосы. Лежим на диване обосранные и тяжело дышим. И тут она поворачивается ко мне и молча начинает целовать. И отовсюду говно это слизывает.
Я тоже молчу. Приятно.
Облизала она все. Я говорю: "Что, вкусно, что ли?" Наташка кивает. "Не поверишь, -- говорит, -- но это кайф". Я попробовала ее облизать -- здорово! Возбуждает, как ничто другое. Слизываю собственное говно с ее личика, а между ног у меня в три ручья.
Наташка тем временем говорит как бы между прочим: "Если бы ты знала, какие у меня какашки стали. Совсем другие, чем обычно. Тоненькие такие, и молоком пахнут". Я говорю: "Покажи". Она присела прямо в комнате, изогнулась, как могла, попу раздвинула, чтобы мне лучше видно было. Из дырочки показалось -- и правда, тоненькая и нескончаемая. Все идет и идет. Я подошла, взяла ее какашку в руки. Она как бархатная, светло коричневая. Теплая. "Хочешь, попробую?" -- спрашиваю. Наташка аж постанывает от удовольствия: "Да".
На вкус, честное слово, как пирожное. Даже лучше. Вкус не приторный, а будто у хорошего сыра, с примесью как бы заплесневелости. Я сначала лизнула, а потом зажмурилась, и прямо в рот конец какашки положила. Между ног у меня ужек река струилась. Наташка между тем свое дело закончила и пристроилась у меня между ног -- сбылась ее мечта. Я какашку ем, а подруга клитор мне вылизывает. Я испачканной рукой себе между ног припечатала -- попробуй и ты свое произведение!
В общем, мы оторвались по полной. Я Наташку наконец тоже удовлетворила. Ее распухшие губы совсем иначе выглядели, говном намазанные.
Так мы и пристрастились к подобным развлечениям. Но дальше -- в другой раз.
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
