 |
| |
| | Я выполнил то, что требовали. Арчил голым телом прижался ко мне спереди, Васо - сзади. Быть зажатым между двух волосатых мужиков - о, это так пикантно! Я прижимался попочкой к хую Васо, опустив руку, ласкал мой любимый хуй Арчила и лизал волоски у него под мышкой. Четыре руки скользили по моей попке. Достаточно облапав моё тело, любовники отошли на расстояние. Васо взял в руку ремень и изо всех сил ударил меня по спине. Я взвился от боли. С другой стороны ударил Арчил. Я трепетал под ударами, моя полненькая попочка призывно колыхалась. Грузины приказали открыть рот. Я выполнил. Васо приблизил свою небритую морду к моему розовенькому личику и плюнул мне в рот. Плевок лежал на моём языке, рот я не закрывал, зная, чем это для меня кончится. Следующим плюнул Арчил. Потом они плевали по очереди, а я глотал. Когда слюна закончилась, Васо приказал: | | |
| |
|
| |
| | Я понял что пора уже удовлетворить свою маму. Я лег на маму так, что мой член оказался недалеко от промежности мамы. Я начал ласкать мамины титьки, они были такими мягкими и теплыми, ведь в них переливалось молочко, которое я когда то сосал. Я начал облизывать ее лицо, облизывал губы, совал язык в мамин рот, наши языки игрались друг с другом, наши рты были все в слюнях, я игрался с потвердевшими сосками мамы, и наконец, я перешел к самому интересному - я начал трогать и играться с маминой пиздой. О да, это было незабываемое чувство. На маминых половых губах не было волос, все было гладко и мокро, т. к мама уже лежала и стонала на полу, и даже ковер от ее соков стал мокрым. | | |
| |
|
| |
| | Он провел по моей бритой щелке, слегка надавливая. Опустился вниз, слегка раздвинул губки и провел вверх. Его палец коснулся моего возбужденного бугорочка. Было очень приятно. Я откинулась в кресле и закрыла глаза. Его рука двигалась то вверх, то вниз, каждый раз задерживаясь на клиторе. Я чувствовала как там стало влажно. Играла приятная музыка. Было так приятно, все мое тело как бы покалывали маленькие иголочки. Его пальцы начали шалить. Он все чаще останавливался у входа в мою киску, слегка входил в нее, одновременно другой палец терся о бугорок. Я лежала и наслаждалась. Он держал меня на грани оргазма. Как только я чувствовала, что он вот вот придет, его палец покидал свое место и начинал изучение заново. Это была сладкая мука. Я никогда не испытывала такого. Казалось что прошла целая вечность. Его пальцы касались моей промежности, пробирались к самому входу в попу. Я непроизвольно сжималась когда он ласкал мой анус. | | |
| |
|
| |
| | Я обхватил его одной ногой и стал подмахивать, стараясь чтобы член входил как можно глубже и сильнее. Подобрав такое положение что член Андрея начал задевать внутри какую то приятную точку. И на меня начала накатывать такая волна удовольствия, что как потом говорил Андрей, начал постанывать, хотя ничего этого не помню. Но тут он сильно задергался и со стоном навалился на меня. Но я хотел еще, казалось еще чуть-чуть и будет очень приятно, такое чувство как будто ты улетаешь или умираешь, но видно не судьба была. Чуть отдышавшись Андрей также доставил мне удовольствие, рукой довел до оргазма. | | |
| |
|
Рассказ №2124
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Пятница, 21/06/2002
Прочитано раз: 19396 (за неделю: 1)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Они сидели на кухне. Она была тесной и не слишком уютной, но в ней можно было отвлекаться на хлопоты, а в комнате стояла кровать - достаточно широкая, чтобы принять двух любовников, но безнадежно узкая для того, чтобы вместить два года разлуки. В коридоре стоял нераспакованный чемодан. Он, как собака, просился вон из дома, во двор, на вокзал, к черту на рога. Оба слышали это, но не подавали виду. Он смотрел на пачку сигарет и в тиканье часов слышал вагонный перестук. Наспех принятый душ не смыл ..."
Страницы: [ 1 ]
Они сидели на кухне. Она была тесной и не слишком уютной, но в ней можно было отвлекаться на хлопоты, а в комнате стояла кровать - достаточно широкая, чтобы принять двух любовников, но безнадежно узкая для того, чтобы вместить два года разлуки. В коридоре стоял нераспакованный чемодан. Он, как собака, просился вон из дома, во двор, на вокзал, к черту на рога. Оба слышали это, но не подавали виду. Он смотрел на пачку сигарет и в тиканье часов слышал вагонный перестук. Наспех принятый душ не смыл с него запах дороги, пыльный, горьковатый, неуместный здесь, под абажуром, в доме, который никогда и никуда не спешит. Что он мог сказать своей ненаглядной? Его любовь извелась за два года. Она, как джинн в бутылке, всегда просилась на волю. То униженно и льстиво, то бесцеремонно и злобно. Она поднялась деревом, закрыв весь белый свет и уронив на душу тяжелую тень. Ствол замшел ревностью. Листва ее писем высохла и облетела. Он боялся заглянуть ей в глаза, потому что знал, что все равно не поверит. И правильно не поверишь, думала она. Но не знала, как ей промолчать об этом. Она любила его не меньше, чем прежде, но теперь она любила не только его. После года монашеской верности страсти взяли свое и обернулись лютым, не знающим утоления голодом. Ей горько было сейчас, но теперь она знала - повторись все сначала, она вела бы себя так же. Неуместно уютно пахло жареной картошкой. В бокалах выдыхался Мартини. Лучше бы водка, тоскливо подумал он. адо было купить водки, подумала она. И накрыла картошку крышкой. Они молча кричали друг другу и не могли докричаться. Он предложил позвать гостей, она согласилась. Замужние подруги, разумеется, отказались, пришли несколько приятелей с подвыпившей куклой, принесли, наконец, водку и съели проклятую картошку. В их присутствии скованность начала отступать. Однако, пятилась она явно не в ту сторону, откуда пришла. Оба почувствовали себя пьяными. Когда начались танцы, Она танцевала не только с ним. Он смотрел на это со странным, сквозь боль, возбуждением и сам с удовольствием станцевал с пьяной куклой, бесцеремонно оглаживая ее резиновые ляжки. Они оба с самого начала держались так, будто впервые встретились два часа назад и еще не решили, быть ли им вместе. Гости, слабо разбиравшиеся в тонкостях, приняли эту версию как само собой разумеющееся и были рады неожиданной возможности приударить за свободной красивой бабой. Он много пил и быстро, с дороги, опьянел. Прилетел омерзительный вертолет, к горлу подступала тошнота. Временами Он проваливался в черное, откуда выныривал с единственным желанием видеть Ее. Одно из пробуждений оказалось приторно-сладким. Он увидел себя лежащим, с нелепо спущенными брюками, Его непутевый ванька-встанька был слегка прикушен Ее зубами. Они будили Его, а подоспевший язычок делал пробуждение сладостным. Вся Она дрожала, колыхаясь перед им, как марево. И тут в сонном отупении Он сообразил, что Ее тылы не остались без присмотра и находятся в деятельной обработке самого ретивого из ухажеров. Тот, посапывая и шепотом матерясь, явно подходил к концу и, видно было, давно уже мечтал передохнуть. Его передернуло, как током, пугающей смесью отвращения, ревности, физической боли, горя утраты и еще черт - знает - чем, отчего все тело показалось мешком зловонной жижи. Мешок немедленно прорвался со стоном, залив ядовитой терпкой слизью Ее лицо: глаза, рот. ...Лицо, которое Он рисовал на пыльном стекле каждого из окон на своем пути. Глаза, которые мерещились Ему в каждой встреченной женщине. Рот, сказавший однажды простые слова: "Я тебя люблю..." Протрезвев от горя, Он встал, застегнул брюки. Она оттолкнула второго и, как была, вытирая лицо рукой, поднялась на ноги. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза. Впервые за все время - прямо и открыто. Теперь было сказано все. Ненаевшийся фавн возился на полу, боясь встать - он уже начал кое-что понимать, и предчувствовал нешуточную экзекуцию. Он, ни слова не говоря, пошел к двери. Она плакала, жалко мешая на лице слизь и слезы. Чемодан стоял на прежнем месте. Он все еще просился вон из дома, во двор, на вокзал, к черту на рога. И он знал, что сейчас ему в этом не откажут.
© Mr. Kiss, Сто осколков одного чувства, 1998-1999гг
Страницы: [ 1 ]
Читать также:»
»
»
»
|
