 |
| |
| | ...Сначала он снял с нее пальто и принялся стягивать блузку.
| | |
| |
|
| |
| | О, боги! Разве можно было не желать этой женщины, сколько бы не было ей на самом деле лет? Она была идеальна во всём: стройное как у эльфийки тело, чистая и бархатистая как у младенца кожа, румяное, и искреннее личико как у невинной девушки. Мечта любого мальчика, сошедшая со страниц одного из романов, авторы которых очень любят идеализировать внешность своих персонажей. Только она здесь, передо мною, на иву. | | |
| |
|
| |
| | Приставленная к очку головка твердо проложила себе путь в его горячее нутро. Он выгнулся, взвизгнул, попытался вырваться, но я пригвоздил его к прилавку и застыл, давая привыкнуть к внедренному стволу. Его напряженное тело задеревенело, боясь любым движением усилить боль. Я знал, что потом будет легче. Я гладил его по спине, бокам, заднице, ногам. Я терся щекой о его бритый затылок. Постепенно он расслабился, затих, стал податливее. Еще пару моих попыток внедриться глубже он пресек стонами, но потом сам стал потихоньку подаваться навстречу. Едва заметные поощряющие позывы заставили меня двинуться вперед, но -медленно, щадяще. И он, наконец, раскрылся, жадно вовлекая меня в свое жаркое нутро. Я вжался в него, раздуваясь головкой от раскаленных объятий его эластичных стенок. Я за бока до отказа насадил его задницу на свой стержень. Он напрягся, вцепился руками в прилавок, задеревенел. | | |
| |
|
| |
| | Проведя с полдня в какой-то глухой отрешённости, Олежка от нечего делать открыл интернет. Первое, что кинулось ему в глаза, это кем-то присланная на его страницу картинка. Заброшена она была с уже удалённой страницы, явно "одноднёвки", владелец которой был указан в виде какого-то набора букв. Это было изображение гравюры американского художника конца первой половины 19 века, борца с рабством и рабовладением. Называлась гравюра как-то вроде "Возврат беглого раба его хозяину". На ней двое дюжих надсмотрщиков в сдвинутых на затылок широкополых шляпах, с длинными бичами, волокли закованного в цепи негра к бревну-коновязи, на котором его собрались растянуть и привязать для истязания на глазах у собранных по этому случаю всех остальных рабов-негров с этой хлопковой плантации. Несколько в стороне восседал верхом на лошади толстый хозяин-плантатор, в добротной шляпе, в сюртуке с золотой цепочкой часов, с сигарой в зубах, распоряжавшийся наказанием. | | |
| |
|
Рассказ №22433
|
