Рассказ №2366

Париж, 1914 г.

     Теперь я часто навещаю главного редактора влия-тельной газеты «Журналь дю миди» Поля Оливье в его кабинете.' Я вынуждена это делать, потому что он редко появляется в моем особняке в Нейи. И, в конце концов, я отдалась ему не для того, чтобы он меня бросил. Мне он интересен как мужчина, а его техника, сравнимая с удалью героев-любовников из романов Бурже и Прево, вознесла меня к вершинам наслаждения. Кроме того, я верю, что ему нравится говорить со мной, хотя он слиш-ком много болтает о своих сладострастных эмоциях - больше, чем о моих. Я пытаюсь узнавать о политических событиях, дипломатических заявлениях и о том, что гово-рят политические деятели. Кажется, он мне не полностью доверяет. Я притворяюсь, что меня очень интересует его служба новостей. Мой зарубежный друг объяснил мне, как важна и полезна ему такая информация. Поль обещал познакомить меня со своими коллегами, среди них - знаменитый, хорошо информированный Л. из «Фигаро». На этот раз я должна быть настоящей арти-сткой. Важно крепко привязать этих мужчин к себе. В эти дни мне будет нужно много информации.

      Германский посол мне сказал: «Чего нам не хватает, так это умных и смышленых женщин, настоящих друзей с исключительными талантами и безупречной репутацией, желающих помочь нам в Париже, чтобы покончить с эти-ми ужасами войны. Но у нас никого нет, а мы не хотим погибать под натиском врагов рейха. Вы очень талантли-вы и оказываете особое влияние на важных мужчин. Вы тоже хотите мира, не так ли? В ваших силах спасти мно-гие семьи от траура, горя и слез, помогите нам покончить с этими массовыми убийствами!»
     Странно: он не упоминал о финансовом вознагражде-нии, а лишь апеллировал к сердцу женщины.

      Мои финансовые возможности "полностью исчерпа-ны, но на этот раз, боюсь, больше, чем когда-либо.
     Снова я была приглашена на обед к послу. Он сказал: «Вы должны жить в самых дорогих отелях Мадрида, Амс-тердама и Рима. Все, что вы услышите, будет нам очень полезно. Посещайте посольства, для этого всегда можно найти предлог.
     Вы же такая красивая! И, кроме того, моя дорогая (он перешел на шепот), вас ожидает щедрое вознагражде-ние». Итак, я не ошиблась. Еще он сказал: «Хороший - извините меня за это слово - шпион стоит, по крайней мере, 50 тысяч солдат».
     Это предложение меня заинтересовало, поскольку представлялся случай встретить настоящих героев. А та-ким людям очень нужен отдых. Как будет приятно разде-лить постель с закаленным в боях воином! Посол снова заверил меня, что я единственная женщина, способная соблазнить французских военных и политических деяте-лей и выудить у них секреты.
     Я, конечно, была польщена самой идеей, что мои поцелуи помогут завоевать целые территории, но сомневалась, будут ли они достаточно жаркими, чтобы развязать язык у закаленных воинов.
     «Есть много молодых офицеров с высокими чинами - протеже министров, готовых на все, чтобы их заметила такая красивая женщина, как вы», - сказал он.
     Помню, утром в день объявления войны я завтракала с полицейским комиссаром Берлина - мы познакомились накануне вечером. Немецкие газеты писали, что я появ-ляюсь на сцене совершенно голой, что это сенсация и т.п. И этот высокопоставленный полицейский чин хотел удо-стовериться в этом - в моей артистической уборной... Я запротестовала, но он с циничной улыбкой сказал, что это его обязанность. Потом мы стали хорошими друзья-ми, и у меня не было оснований жалеть о содеянном. Как легко было приручить этого мужчину после того, как он побывал со мной в постели. А мне нравилось быть любов-ницей такого важного деятеля. Я убеждена, что мундиры для меня имеют особое значение. Возможно, это судьба, в конце концов, мой первый мужчина, мой муж, был во-енным. И действительно, мужчины, не связанные с ар-мией, меня так не интересуют. В моих глазах офицер - особое создание, высшее существо, он живет жизнью ге-роя и всегда носит оружие, готовый к любому приключе-нию и любой опасности. Я считаю военных особым, вы-сшим видом мужчины. Офицеры, хорошо обученные и привыкшие к лишениям военного времени, намного луч-ше, чем кто-либо иной, готовы переносить то напряже-ние, которое требуется от мужчины во время ночи люб-ви...
     Во всяком случае, я более или менее космополитична, чувствую себя как дома и в Берлине, и в Риме, и в Вене, и в Лондоне. А мундир есть мундир, хотя он и выглядит по-разному. В конце концов, я гражданка нейтральной стра-ны. И деньги тоже не имеют гражданства, их можно тра-тить в любой валюте...

      Я. рада, что по природе очень осторожна. Если бы я опубликовала список своих любовников, уверена, разра-зился бы ужасный скандал. Иногда я забавляюсь, пере-бирая их в уме. Разве в моем будуаре в Париже нет двух портретов правящих монархов с дарственными надпися-ми? А имперский князь? У меня иная предрасположен-ность к послу графу П., а иногда мне кажется, я влюблена во французского посла в Англии. Я волнуюсь, когда ду-маю, что французский военный министр (он мне писал, что я была единственной настоящей любовью во всей его жизни) раскрыл свою страсть ко мне в том же месте, где это сделал германский полицейский комиссар. И даже премьер-министр Нидерландов был желанным гостем в моем маленьком будуаре, в том же месте, где был соблаз-нен русский великий князь. Мой друг К. (начальник гер-манской разведывательной службы) слишком важен, что-бы упоминать его здесь... В конце концов, не по простому совпадению у нас два сообщающихся номера в отеле.

      Вечеринка меня совершенно вымотала. Я могу ее сравнить лишь с бессонной ночью в поезде с очарователь-ным партнером и скамейками, слишком узкими, чтобы устроиться на них вдвоем. У меня была первая встреча с Его Высочеством, наследником престола мощной импе-рии. Конечно, сейчас я смотрю на него совершенно по-другому, чем прежде. По снимкам в газетах и журналах я знала лишь сухопарого, долговязого мужчину, и меня за-бавляли его неизменные кавалерийские сапоги. Высокая мрачная комната в отеле - и это имперские покои! А Его Величество не менее великолепный, но очень мрачный. Я уверена, что он носил лишь половину орденов, чтобы не слишком впечатлять меня. Чего же ждет этот сильный че-ловек от танцовщицы моего масштаба? Как неуклюж мужчина, который имеет все, что хочет, простое желание которого - приказ, однако не способен исполнить акт любви! Вначале я попробовала флиртовать с ним. Я бы усладила магараджу, я бы заставила улыбнуться самого кровавого диктатора в мире, а этот каменнолицый истукан был абсолютно равнодушен к моим любезностям. Не помогло даже шампанское. Я вынуждена была пойти на унижение и притвориться проституткой, употреблять сильные слова и вульгарные жесты, которые оказались довольно эффективными.
     Сладострастные ночи, проведенные с мальчиками, на-конец, заставили его раскрыться.
     - Ну, моя милашка, - заскрипело Его Высочество, - я уверен, ты знаешь цену своим манерам. Просто учти, что я не люблю эти идиотские мелочи. Я предпочитаю лю-бым глупостям такого рода круглую, честную задницу. Смотри, все, что я хочу, - это поразвлечься. А все эти балерины не способны понять такой простой факт!
     Физическое поведение имперского джентльмена было намного слабее, чем его сильные выражения, и, кроме то-го, его высокие сапоги были препятствием таким же труд-нопреодолимым, как и чересчур быстрая утомляемость в постели. Его Высочество через некоторое время сдался и загорелся другой идеей.
     - Позволь мне тебя немного похлестать по твоему... э-э-э... паху. (В своей элегантной белой руке он держал ма-ленький кнут). Нет, не слишком сильно, я лишь хочу ка-саться твоей... э-э-э... п... Это меня волнует больше, чем когда я хлещу задницу.
     Я сдалась, потому что для меня было очень важно по-нравиться этому знатному человеку. Я думала о своем друге, как он будет доволен. Я также подумала, что если мне удастся получить важную информацию, вознаграж-дение будет щедрым.
     - А-а-а, да... вот так... красиво, держи их раздвинуты-ми... о, эти ляжки, они такие соблазнительные... раздвинь их пошире... у тебя очаровательная п... я ее должен хлест-нуть... ты в ней чувствуешь что-нибудь? Это не так уж плохо... только держи ноги повыше... выше... но я не могу добраться до твоей п... вот гак, не двигайся... не беспо-койся... о! Такая она красивая, твоя п... зта волосы... подожди, не спеши, я уже почти в настроении, теперь я хочу поработать над твоей задницей... и титьками...
     Эта игра продолжалась немало времени. Кнут свистел, но за всю мою жизнь меня никогда не били так безболез-ненно. Это было впечатляющее зрелище - наблюдать за наследником великой, всесильной династии, последней ветвью гигантского генеалогического древа, жалким ос-татком всемирно известной аристократической семьи, члены которой веками вселяли страх в сердца многих по-колений. Странно было наблюдать вырождение инстинк-тов неистового и сильного правителя в такие импотент-ные детские забавы...
     Внезапный поворот показал мне, что даже ослабевшие инстинкты способны дать задний ход. Я лежала с закры-тыми глазами и терпеливо ждала, когда кончатся эти не-лепые игры. Вдруг мой именитый партнер пробормотал:


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также: