Рассказ №25213

     Женщина, не скрываясь, цепко оглядывала его безупречную, молодую фигуру. Подойдя к нему, как лазутчица, сначала она с вожделением осмотрела его сзади. Парень был очень красив. Его тело было покрыто летним загаром. Бархатная кожа на спине и ногах обрела темноватый цвет, кроме ягодиц, которые остались белыми. Она чувственно видела, как проходила тесёмка трусиков, куда его лизали ультрафиолетовые лучи ласкового солнца. Алёша явно принимал водные процедуры в небольших плавочках, так как явственно были обозначены границы солнечного присутствия.
     Его лопатки выступали, как начавшие расти крылышки ангела, а округлые ягодицы были крепко сжаты, словно каждую половинку подгонял друг к другу опытный мастер. Между двумя симметричными половинками мягкого места проходила ровная полоска, будто линейкой аккуратно разделяя одно целое на две возбуждающие части. Она была в восторге. Хотелось ущипнуть и погладить упругую попку мальчика. Провести рукой по узким бёдрам. Обнять его за плечи и талию. Когда Алёша повернулся к ней, она прикусила язык, от открывшейся прекрасной картины, рассмотрев член в мельчайших деталях. Мать одноклассника приметила тонкие нити синих вен, словно чернильной ленточкой проведённые нетвёрдым пером по нежной кожице юношеского ствола. Его некрупные яички после тёплого душа висели свободно, как новогодние мандаринки. Волосы в паху, ещё не успевшие разрастись до размеров цветочных садов, скромно кудрявились благоговейными пружинками. Алёша увидел, как тётя Соня, задохнувшись, с трудом оторвала взгляд от его полового органа.
     - Алёшенька, пойдём в подсобку? - предложила она, потрепав его по мокрому плечу.
     - Тётя Соня, мне надо бежать домой! - отшатнулся парень, заметив, как задрожали у неё пальцы.
     - Я не задержу тебя! Не бойся! - наступала она, как гроссмейстер на шахматной доске.
     Алёшка оглянулся по сторонам, словно ища защиты у посетителей. Но никто не обращал внимания на странную пару - немолодую банщицу и стоящего рядом с ней испуганного и голого парнишку.
     - Меня мама ждёт! Мама будет ругаться, - заканючил он, сжавшись в телесный комок.
     - Кстати, ты напомнил мне, Алёшенька, одну вещь! Я обещала Наде салфетки.
     - Салфетки? Зачем? - заморгал ресницами помывшийся парень, уловив имя матери.
     - Да. Салфетки. Нам выдают специфичные салфетки с антисептиками. Их в магазине нельзя купить. Упаковка в подсобке. Я тебе передам. Иначе подведу Надежду. Она подумает, что я лгунья. После убегу по своим делам. Времени нет, с тобой сидеть.
     Алёшка постеснялся, предложить, чтобы тётя Соня принесла салфетки к нему сюда, к шкафчику. Он успел бы привести себя в порядок и надеть трусишки. Но парень промолчал. Делать из взрослой тёти курьера на побегушках, и понукать матерью друга непозволительно.
     Он поник головой, когда тётя Соня демонстрационно взяла его за руку. Алёша искоса и прощально посмотрел на шкафчик с одеждой. У него оставался минимальный шанс, чтобы отказаться, отпрыгнуть, вывернуть руку из её тисков. Но тётя Соня рывком толкнула дверь шкафа, похоронив последнюю надежду. Обнажённый мальчик, остался без вещей и электронного брелка, чтобы до них добраться. Учащийся колледжа поплёлся за ней. Ссутулившись и медленным шагом, как на четвёртую пару. Алёше было нещадно стыдно. Теперь парню казалось, что все мужчины, находящиеся в помещении, посмеиваются над ним.
     К счастью мальчишки, вход в подсобное помещение, оказался рядом. Ему не пришлось идти через весь зал, собирая косые и говорящие взгляды. Справа от входа проявилась неприглядная дверь, которую открыла ключом тётя Соня. Дверь была настолько незаметна и сливалась колером с настенной краской, что Артём не подумал бы, что в нём находится кладовка банщика. Подсобкой оказалась обыкновенная, маленькая комнатёнка с небольшим сборным и открытым шкафом из железного каркаса, смонтированным, наподобие строительных лесов. На верхней полке стопкой лежали сложенные простыни, чуть ниже порошки и упаковки мыла, а на самом нижнем этаже, который был практически на полу, сухие берёзовые веники. Рядом со шкафом располагался изрисованный и исцарапанный стол - точная копия своего собрата, служащим границей, тешившим самолюбие банщика.
     Едва Алёша переступил через порог и остановился возле стола, тётя Соня плотно прикрыла дверь. Она плотоядно улыбнулась.
     - Не бойся меня, Алёшенька! - кинула она изменившимся голосом. Она провела ногтём по животу парня, окружив пупок особым вниманием.
     - Что Вы делаете, тётя Соня? - попытался отодвинуться парень, но места для отступления практически не нашлось. Он сделал шаг назад, и прижался попой к стене.
     - Как быстро ты вырос! - женщина расточала дифирамбы в честь парня, окутывая его комплиментами. Палец прозвонил по торчащим рёбрам и соскам, - настоящий красавец!
     Она словно разговаривала с кем-то, и это приносило ей ещё большее наслаждение.
     - Посмотрите на него?! Какой приятный молодой человек! Какая попка! Какой соблазнительный член. Мням! Мням! Ах, Алёшенька! Алёшенька!
     Она схватила его голову, пытаясь поцеловать в губы. Парень не ожидал, что тётя Соня обладает недюжинной силой. Ему пришлось наклонить голову, так как он был выше по росту. Её губы были влажными, вероятно из-за того, что она высунула слюнявый язык, пытаясь втолкнуть его в рот парня. Его сопротивление пало. Он впустил язык тёти Сони, но не отвечал на поцелуй. Просто смиренно стоял, как удочка, кинутая в речку и, трепыхая под натугой пойманного подлещика. Левая рука тёти Сони придерживала парню голову, для более интимного поцелуя, а правая держала маршрут на попку. Алёша подумал, что губы у него после ураганной ласки, скорее всего, опухнут. Они стали болеть. Он чувствовал, как она похлопывает ему по мягкому месту, то пощипывая, словно выдавливая прыщ, то меся, будто тесто для мучных треугольников.
     Между тем, вволю обласкав тело парня, настойчивая ладонь матери одноклассника опустилась ниже. Тётя Соня обхватила член парня и медленно стала двигать крайней плотью, то открывая красноватую головку члена, то закрывая её. Парень запаниковал.
     - Тётя Соня, не надо, пожалуйста! - ему удалось оторваться от назойливого языка.
     - Никто не видит, Алёшенька! Я же знаю, как тебе сейчас станет приятно!
     Ладонь женщины плотно держала ствол и мягкими движениями продолжала теребить головку, словно играясь с крайней плотью.
     - Не надо! - попросил он, теряя силы. Он с ужасом заметил, как она права. Её пальцы, словно специально задевали уздечку, вызывая непонятное чувство покорности и ожидания. Алёша смутился, заметив, что его член принялся, наполняться кровью. Ему стало стыдно, что тётя Соня увидит такое интимное состояние, в котором он бывал сугубо один-одинешенек.
     - Ух, мой Алёшенька! - засюсюкала она, заметив реакцию на ласку.
     Настойчивость дала результат. Механическое раздражение чувствительной головки вызвало возбуждение. Алёша глянул на пах и сконфузился. Его член набряк, вытянувшись в дугу. Однако старательные пальцы, собравшись в дружный кулачок, не останавливались. Теперь женщина ласкала Алёшу по удлинившему стволу.
     - Тётя Соня, где салфетки? - стыд заставил Алёшу выкрикнуть от отчаяния. Он непроизвольно перебирал ногами, словно молодой жеребёнок. Он сжался от мысли, что тётя Соня увидит его в самый откровенный момент, когда польётся сперма. А судя по нацеленности тёти Сони, семяизвержение, не заставит долго ждать. Дома, в ночной кровати, занимаясь онанизмом, ему хватало для этого всего одной минуты.
     - Ах, да, Алёшенька! Я совсем о них с тобой забыла! Без салфетки никуда! Салфеточка, вот она! - подхватила тётя Соня с подозрительной радостью.
     Она уцепила свободной рукой с полки рулон. Порвав полиэтиленовую упаковку, постелила салфетку на стол, словно накрывала на стол. У Алёши не вышло обмануть и оттянуть время. Ему не осталось ничего делать, кроме, как поддаться сладостным чувствам. Он не сопротивлялся. Алёша почувствовал, что скоро всё произойдёт и лишь беспрекословно ждал. Его орган вздыбился, устремив возбуждённую головку вверх, практически параллельно животу, приняв багровый цвет. Его тело покачивалось от движений тёти Сони, дёргающая член по-хозяйски, уверенно и, увеличив темп половой ласки до предела.
     - Закаменел, Алёшенька! Начал брызгать! - услышал он приподнятый голос тёти Сони и оглушено закрыл глаза.
     Он сжал губы, боясь застонать и выдать себя. Пульсирующий член бурно извергал жидкую семенную жидкость, покрывая белесыми порциями салфетку. С каждым выбросом он ощущал неземное удовольствие, где-то спрятанное в промежности или в попке, но без сомнений внутри него. Он заметил, что бессознательно двигает бёдрами, словно помогает тёте Соне выжать из себя всё без остатка, чтобы до донышка исчерпать мучительные и сладкие муки. Ему уже не было стыдно. Ему было всё равно. Он хотел открыть глаза, но не смог. Через полуопущенные веки он посмотрел мутным взглядом. Тётя Соня замедлилась, понимая, что сеанс, который она проделала, заканчивается. Член парня покачнулся, выплюнув слабой и завершающей струйкой.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать из этой серии:

Читать также: