 |
 |
 |  | Вперед-назад, вперед-назад, кажется этот изогнутый толстый член с крупной мясистой головкой скоро кончит в прямо мне в рот. Он уже пятый или шестой за последний час. Я стою на коленях со связанными руками, а в рот вставлена хитроумная распорка (и правильно, иначе челюсти уже бы давно свело от напряжения). Кажется я стал чем-то вроде десерта на юбилее моего друга-любовника. Странно, как я на это согласился, и не пьяный ведь! Мою голову крепко держит за уши хозяйка дома - крепкая полная женщина лет 45-50, хотя я не стал бы уворачиваться ни от одного из тех сладких мощных членов, которые таранили мое горло и изливали в него струи терпкой пряной влаги. Похоже, хозяйка великолепно понимает мое перевозбужденное состояние и держит меня только потому, что сама так же возбуждена и ей просто нравиться наблюдать за процессом вблизи. Наверное я представляю собой довольно эротичное зрелище - парень 22-ух лет, симпатичный, с полной попкой и бедрами, с пухлыми губками и жадным ртом , из которого при каждом движении трахающего меня члена выливается сперма предыдущих мужчин. В сперме было уже все лицо, она стекает по подбородку, капает на мой стоящий колом член и на бедра....Ну вот, мой неизвестный любовник все ближе к оргазму, его большое волосатое пузо все чаще бьется об мое лицо, а его горячий орган все глубже погружается в горло, вызывая слезы на глазах и рвотный рефлекс. Но он не собирался кончать мне в рот, в последний момент судорожным движением достав из моего измученного рта свой орган спустить мне на лицо. Я постарался при этом пошире раскрыть рот и высунуть язык, чтобы выглядеть при этом как можно более по блядски - ведь за нами наблюдало полтора десятка людей, и они должны получить удовольствие от шоу. Пара капель семени опалит на обнаженные руки и платье хозяйки., она собрала их в ладонью а потом провела этой ладонью по моему и так уже обкончаному лицу, после чего с удовольствием облизала обмазанные спермой пальцы. |  |  |
|
 |
 |
 |  | И журчание струйки возобновилось уже в лизкин рот "Теперь эй куннилингус, Лизка ануслинг" И эй вылизывала Госпожу спереди, а Лизка, раздвинув ягодицы руками, сзади. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Но в этот раз место возле столбика не было по обыкновению пусто. Возле него, окружённая туманом, стояла девочка. С прямыми, длинными волосами - свисающими до того места, откуда у маленьких девочек растут крылышки. В светлой маечке. Она мечтательно обхватила столбик одной рукой, а другой производила сложные пируэты в воздухе. Ну знаете, когда дирижёр медленно ведёт рукой слева направо, а потом так же медленно обратно. В тумане этот жест был особенно удивителен и полон скрытого смысла. Глаза у девочки были закрыты. |  |  |
|
 |
 |
 |  | Шум душа стих и вновь раздались знакомые хлопки и стоны мамы. Петя уселся на против меня и широко раскинув ноги. А отчётливо наблюдала его не бритое хозяйство. Он что-то мне рассказывал, хотел отвлечь меня от шума происходящего в ванной. Ну и вновь раздались стоны оргазма, уже Вадика. Спустя пару минут из туалета появился Вадик, и также с повязанным полотенцем на бедре. Вновь раздался шум душа. Спустя примерно минут пять я услышала, как за спиной пробежала в комнату мама. Затем она вышла на кухню в коротком халате, по выступающим соскам было понятно, что она без нижнего белья. |  |  |
|
|
Рассказ №3274 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Четверг, 21/11/2002
Прочитано раз: 183407 (за неделю: 30)
Рейтинг: 79% (за неделю: 0%)
Цитата: "В городе было несколько высших учебных заведений, много молодежи, поэтому дома терпимости составляли в нем целый квартал: длинную улицу и несколько переулков. Васька был известен во всех домах этого квартала, его имя наводило страх на девиц, и, когда они почему-нибудь ссорились и вздорили с хозяйкой,- хозяйка грозила им:..."
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ] [ ]
.'Это была девушка среднего роста, толстая и такая плотная - точно ее молотками выковали. Грудь у нее могучая, высокая, лицо круглое, рот маленький с толстыми ярко-красными губами. Безответные и ничего не выражавшие глаза напоминали о двух бусах на лице куклы, а курносый нос и кудерьки над бровями, довершая ее сходство с куклой, даже у самых невзыскательных гостей отбивали всякую охоту говорить с нею о чем-либо. Обыкновенно ей просто говорили:
- Пойдем!..
И она шла своей тяжелой, качающейся походкой, бессмысленно улыбаясь и поводя глазами справа налево, чему ее научила хозяйка и что называлось "завлекать гостя". Её глаза тау привыкли к этому движению, что она начинала "завлекать гости" прямо с того момента, когда, пышно разодетая, выходила вечером в зал, еще пустой, и так ее глаза двигались из стороны в сторону всё время, пока она была в зале: одна, с подругами или гостем - все равно.
У нее была еш,ё одна странность: обвив свою длинную косу цвета нового мочала гокруг шеи, она опускала конец, ее на грудь и все время держалась за нее левой рукой,- точно петлю носила на шее своей...
Она могла сообщить о себе, что зовут ее Аксинья Калугина, а родом она из Рязанской губернии, что она девица, "согрешила" однажды с "Федькой", родила и приехала в этот город с семейством "акцизного", была у него кормилицей, а потом, когда ребенок умер, ей отказали от места и "наняли" сюда. Вот уже четыре года она живет здесь...
- Нравится? - спрашивали её.
- Ничего. Сыта, обута, одета... Только беспокойно вот... И Васька тоже... дерется всё, чёрт...
- Зато весело?!
- Где? - спрашивала она, "завлекая гостя".
- Здесь-то... разве не весело?
- Ничего!..- отвечала она и, поворачивая головой, осматривала зал, точно желая увидеть, где оно тут, ато веселье.
Вокруг нее всё было пьяно и шумно и всё - от хозяйки и подруг до формы трещин на потолке - было знакомо ей.
Говорила она густым, басовым голосом, а смеялась лишь тогда, когда ее щекотали, смеялась громко, как здоровый мужик, и вся тряслась от смеха. Самая глупая и здоровая среди своих подруг, она была менее несчастна, чем они, ибо ближе их стояла к животному.
Разумеется, больше всего скопилось страха пред Васькой и ненависти к нему у девиц того дома, где он был "вышибалой". В пьяном виде девицы: не скрывали этих чувств и громко жаловались гостям на Ваську; но, так как гости приходили к ним не затем, чтоб защищать их, жалобы не имели последствий. В тех же случаях, когда они возвышались до истерического крика и рыдании и Васька слышал их,- его огненная голова показывалась в дверях зала и равнодушный, деревянный голос говорил:
- Эк ты, не дури...
- Палач! Изверг! - кричала девица.- Как ты смеешь уродовать меня? Посмотрите, господин, как ок меня расписал плетью...- П девица делала попытку сорвать с себя лиф...
Тогда Васька подходил к ней, брал ее за руку и, не изменяя голоса,- чти было особенно сграшно,- уговаривал ее:
- Не шуми... угомонись. Что орешь без толку? Пьяная ты... смотри!
Почти всегда этого было достаточно, и очень редко Ваське приходилось уводить девицу из зала.
Никогда никто из девиц не слыхал от Васьки ни одного ласкового слова, хотя /многие из них были его наложницами. Он брал их себе просто: нравилась ему почему-либо та или тга, и он гопорил ей:
- Я к тебе сегодня почевать приду... Затем он ходил к ней некоторое время и переставал ходить, не говоря ей ни слова.
- Ну и чёрт! - отэывались о нём девицы.- Совсем деревянный какой-то...
В своем заведении он жил по очереди почти со всеми девицами, жил и с Аксиньей. И именно во время своей связи с ней он се однажды жестоко выпорол.
Здоровая и ленивая, она очень любила спать и часто засыпала в зале, несмотря на шум, наполнявший его. Сидя где-нибудь в углу, она вдруг переставала "завлекать гостя" своими глупыми глазами, они неподвижно останавливались на каком-нибудь предмете, потом веки медленно опускались и закрывали их и нижняя губа ее отвисала, обнажая крупные белые зубы. Раздавался сладкий храп, вызывая громкий смех подруг и гостей, по смех не будил Аксинью.
С ней часто случалось это; хозяйка крепко ругала ее, била но щекам, но побои не спугивали сна: поплачет после них Аксинья и снова спит.
И вот за дело взялся Васька.
Однажды днем, когда девица заснула, сидя па диване рядом с пьяным гостем, тоже дремавшим, Васька подошел к ней и , молча взяв за руку, новел ее за собой.
- Неуж-то бить будешь? -спросила его Аксинья.
- Надо...- сказал Васька.
Когда они пришли и кухню, он велел ей раздеться.
- Ты хоть не больно у'ж...- попросила его Аксинья.
- Ну, ну...
Она осталась и однон рубашке.
- Снимай! - скомандовал Васька.
- Экой ты озорник! - вздохнула девушка и спустила с себя рубашку.
Васька хлестнул её ремнем по плечам.
- Иди на двор!
- Что ты? Чай, теперь зима... холодно мне будет...
- Ладно! Рразве ты можешь чуистнонать?.. Он вытолкнул ее в дверь кухни, провел, подхлестывая ремнем, по сеням и на дворе приказал ей лечь на бугор снега.
- Вася... что ты?
- Ну, ну!
И, толкнув ее лицом в снег, он втиснул в него её голову для того, чтобы не было слышно её криков, и долго хлестал ее ремнем, приговаривая:
- Не дрыхни, не дрыхни, не дрыхни... Когда же он отпустил ее, она, дрожащая от холода и боли, сквозь слезы и рыдания сказала ему:
- Погоди, Васька! Придет твое время... и ты заплачешь! Есть бог, Васька!
- Поговори! - спокойно сказал он.- Заспи-ка в зале еще раз! Я тебя тогда выведу на двор, выпорю и водой обливать буду...
У жизни есть своя мудрость, ей имя - случай; она иногда награждает нас, но чаще мстит, и как солнце каждому предмету дает тень, так мудрость жизни каждому поступку людей готовит возмездие. Это верно, это неизбежно, и всем нам надо знать и помнить это... Наступил н для Васьки день возмездия. Однажды вечером, когда полуодетые девицы ужинали перед тем, как идти в зал, одна из них, Лида Черногорова, бойкая и злая шатенка, взглянув в окно, объявила:
- Васька приехал.
Раздалось несколько тоскливых ругательств.
- Смотрите-ка! - вскричала Лида.- Он - пьяный! С полицейским... Смотрите-ка! Все бросились к окну.
- Снимают его... Девушки! - радостно вскричала Лида.- Да ведь он разбился, видно!
В кухне раздался гул ругательств и злого смеха - радостного смеха отомщенных. Девицы, толкая друг друга, бросились в сени навстречу немощному врагу.
Там они увидали, что полицейский и извозчик ведут Ваську под руки, а лицо у Васьки серое, на лбу у него выступил крупными каплями пот и левая нога его волочится за ним.
- Василий Мироныч! Что это? - вскричала хозяйка.
Васька бессильно мотнул головни и хрипло ответил:
- Упал...
- С конки упал... - объяснил полицейский.- Упал, и - значит, нога у него под колесо! Хрясть... ну и готово!
Девицы молчали, но глаза у них горели, как угли. Ваську внесли наверх в его комнату, положили на постель и послали за доктором. Девицы, стоя перед постелью, переглядывались друг с другом, но не говорили ни слова.
- Пошли вон! - сказал им Васька. Ни одна из них но тронулась с места.
- А! Радуетесь!..
- Не заплачем...- ответила Лида, усмехаясь.
- Хозяйка! Гони их прочь... Что они... пришли! Боишься? - спросила Лида, наклоняясь к нему.
- Идите, девки, идите вниз...- приказывала хозяйка.
Они пошли. Но, уходя, каждая из них зловеще взглядывала на него,- а Лида тихо сказала:
- Мы придем!
Аксинья же, погрозив ему кулаком, закричала:
- У, дьявол! Что - изломался? Так тебе и надо...
Очень изумила девиц ее храбрость.
А внизу их охватил восторг злорадства, мстительный восторг, острую сладость которого они не испытывали еще. Беснуясь от радости, они издевались над Васькой, пугая хозяйку своим буйным настроением и немножко заражая ее им.
И она тоже рада была видеть Ваську наказанным судьбой; он и ей солон был обращаясь с нею не как служащий, а скорее как начальник с подчиненной. Но она знала, что без него не удержать ей девиц в повиновении, и проявляла свои чувства к Ваське осторожно.
Страницы: [ ] [ 2 ] [ ] [ ]
Читать также:»
»
»
»
|