Рассказ №3572 (страница 8)

     Тишина стояла мёртвая. Я чувствовал только шумную пульсацию крови в голове, а рядом тяжёлое сопение Игорька. Он по-прежнему лежал на боку, лицом к стене, весь сжавшись, словно в комок.
     
     Мне, наконец, стало понятно - видимо, друг мой теперь действительно заболел. Вспомнив, что в дипломе моём написано "врач", я решительно откинул плед, встал, включил настольную лампу, перевернул Игоря на спину, распахнул халат, пощупал лоб. Он был горячий. По лицу парня пошли красные пятна.
     Вынув из тумбочки термометр, я засунул его в подмышку Игорька, сам сел рядом. Через пять минут кондовый ртутный прибор показал 39 с половиной градусов.
     Для меня было очевидно - видимо, парень простудился на каких-то разборках, или же в своей продуваемой всеми ветрами сторожке, потом помылся горячей водой, хлопнул коньяка - ну и разыгралась простуда. Плюс ко всему - мощный стресс, вызванный нашим секс-приключением.
     И сейчас мой друг находился в полузабытьи. Я давно заметил, что крепкие мускулистые люди, болея редко, тяжело переносят высокую температуру.
     Поэтому я быстренько смочил холодной водой полотенце, повязал Игорьку на голову, вынул из отличного кожаного несессера таблетки нурофена с кодеином, ампулу димедрола, нурофен вставил Игорьку в рот, дал воды. Парень послушно глотал неудобные овальные таблетки. Между тем я набрал в шприц димедрол и кольнул иглой ягодицу Игорька, осторожно выдавил поршнем содержимое шприца.
     Закутав парня в большущий плед, заметил, что полотенце уже высохло. Набрал из морозилки кубики льда, запихнул их в маленькую грелку и положил теперь уже её на лоб Игоря. Спать совершенно не хотелось, и я, сев на кровать, машинально поглаживал ноги паренька.
     Постепенно мысли перенеслись в прошлое. Они крутились вокруг моей горькой и несчастной интимной жизни.
     Здесь вы вправе спросить... так как же всё-таки складывались мои отношения с девушками, испытывал ли я какие-то чувства к ним?
     Я довольно сильный духом человек, но мои физические данные далеки от совершенства. Мышцы развиты слабовато, жирок на животе уже слегка выпирает, нет и намёка на бицепсы. Половой член, правда, довольно приличный, однако малость скособоченный вправо. Лицо круглое, добродушное, щёки пухлее, чем хотелось бы. Маленькие серые глаза. Нос, впрочем, очень даже импозантен - невелик, хорошей формы. Получается, что гордиться можно только носом.
     Поэтому или не поэтому, но меня привлекают люди с физическими данными более мужественного порядка. Мне нравятся стройные, мускулистые, но не перекачанные парни. Схожу с ума от плоского живота, на котором сходятся идущие сверху и снизу тёмные волосики, от аккуратных попочек, а особенно - от верхней части мужского бедра. А если из-под беленьких облегающих трусиков выглядывает незагорелая кожа, контрастируя со смуглой ногой - тут я готов биться головой в стену от сладострастия.
     Однако крайне редко мне удавалось удовлетворить страсти. Когда я окончательно разочаровался в девушках, когда мне опостылели их меркантильность, неискренность, глупость, я стал обращать всё больше внимания на парней. Хотя совершенно не представлял себе, что буду вступать с ними в интимную связь.
     Перед моим мысленным взором проходит Лёша - мой первый парень. Лёша был просто великолепным пацаном - его фигура заставляла меня впадать в исступление. Смазливое лицо и добрый нрав делали парня настоящим кладом. К сожалению, Лёшу упорно влекло к женщинам, его физические данные привлекали не одну девицу. Я же довольствовался двумя краткими эпизодами сосания члена Алексея, и один раз он ввёл член в мою попку, предварительно надев презерватив. "Нет, с женщинами лучше", - сказал парень, вытащив из меня свой орган.
     Я расстался с ним, хотя Лёша настойчиво набивался мне в друзья.
     Потом был Денис - мощный увалень с толстой задницей, примитивный и бестолковый, потом - Сергей Колосков, товарищ по моей первой работе, добрый и весёлый мальчик. С ним у нас был ласковый и приятный секс, но пути разошлись из-за моего дурного характера. Я узнал, что Сергей завёл постоянную девицу и даже хочет жениться. Сказав ему массу обидных слов, я закончил выступление фразой... "Ты банальный самец, готовый продаться за сладкое место. Убирайся вон, я не люблю поклонников половых щелей", - и Серега был вынужден уйти навсегда.
     Был ещё рыжий как медная монета Петенька - веснушчатый туповатый мальчик, обладавший восковой гибкостью и позволявший чуть ли не закручивать себя в узел. Я с наслаждением запихивал член в расслабленный зад Пети, крутил его на члене как на вертеле. Безвольный Петя вздрагивал под моими толчками и всё время молчал. Ко мне он испытывал нечто вроде священного трепета и готов был прислуживать словно раб. Петю зарезали какие-то подонки четыре года назад, и я помню до сих пор его рыжее личико, резко контрастирующее с белоснежной подушкой гроба. Рыдающие родители Пети, кучка его товарищей по автотехникуму, где мальчик учился на слесаря - и это я тоже помню. Странно, но мне тогда было как-то всё равно - ну, унесут куда-то Петю, зароют в рыжую, как и он сам, землицу... вернутся все с погоста обратно, будем жить без Пети. Почти сразу я пришел в себя, занялся бизнесом, совершенно забыл Петю как проходного и заурядного любовника.
     Лишь спустя год после его смерти я оплакал этого парня небывалой истерикой, случившейся со мной на каком-то городском празднике. Я увидел кувыркающихся на сцене лицедеев, один из артистов удивительно напоминал рыжего Петю. Сделав кульбит, артист посмотрел в толпу, улыбнулся и поклонился публике. В эту секунду я вспомнил дешёвый Петенькин гроб, закрыл лицо руками, бросился в свой джип, и, задыхаясь, икая, пуская сопли, ревел как белуга целый час, сам себе разбил в кровь губу, долго потом выл как раненый волк. На вопросы коллег ничего не ответил - не мог же я сказать, что почувствовал острую жалость к Пете и угрызения совести за свои издевательства над несчастным мальчиком и бесчувственность на похоронах. Дорогой мой Петенька, моё маленькое рыжее солнышко, мой добрый мальчик, если ты сейчас глядишь с небес на меня и всю грешную землю - увеселяйся в райских кущах, потому что душа твоя смеётся и поёт от неземного счастья, моя же скорбит и мучается.
     Историю с Сергунькой - соседом вы уже знаете. Серёжа - очень неплохой паренёк, и, как оказалось, живёт теперь в Израиле. (Надо же, бывают евреи, у которых нос картошкой). Может быть, там он нашёл себе верного друга и любовника. Уехав, Сережа не соблаговолил написать мне ни разу, ни даже позвонить. "Обычный жлоб, просто симпатичный", - сделал я вывод.
     Теперешний мой друг, которого я продолжал гладить рукой, отличался от всех моих любовников. Он наиболее физически развит, у него гармоничная мужская фигура, сексуальная притягательность. Странно, но я почему-то не хотел выступать в роли активного любовника по отношению к Игорю. Я получил огромное удовольствие от движений члена Игорька в моей попе, и как будто куда-то ушли желания моего собственного полового органа. Всякий раз при виде Игорька распалялись сексуальные желания, но вдруг гасли, и на их место приходили какие-то странные чувства - смесь нежности и жалости. "Глупый маленький мышонок", - думал я, продолжая гладить Гошеньку.
     Размышляя сейчас над моей несчастной и бестолковой жизнью, я задаю себе вопрос... а можно ли предъявлять эту жизнь вам, моим дорогим читателям, можно ли рассказывать постыдные подробности? Я понимаю, что некоторые детали моей истории излишне натуралистичны, даже циничны, но ведь в самом начале рассказа я дал себе слово представить на ваш суд горькую правду. И теперь не имею права утаить даже самые тягостные подробности. Не судите меня строго, я не писатель, и никогда ничего не писал, кроме отчётов. Но слишком сильны потрясения, слишком мрачна действительность. И если хотя бы один человек мне посочувствует, а ещё один будет спасён от неприятностей нашего бытия - я уже буду вполне (хотел написать "счастлив", - нет, счастлив я уже не буду), так вот, вполне удовлетворён своей скромной работой.
     Между тем в комнате становилось всё холоднее. Опять кое-как топят, опять экономят газ, и люди вынуждены пристраивать в квартиры какие-то обогреватели, из-за чего то и дело хлопают автовыключатели электротока, так как все наши счётчики рассчитаны на силу тока до пяти ампер, а надо бы до 16 минимум.
     Посулив тысячу чертей энергетикам, я достал из шкафа масляный радиатор, включил его в розетку. Взяв толстое ватное одеяло, я пристроился под бок к спящему глубоким сном пареньку, кое-как закутался в неуклюже - тяжёлое стёганое одеяло. Слева раскаленным телом грел меня Гошенька, а справа раскочегаривался обогреватель - детище итальянской фирмы "Де Лонги", с двумя огоньками на панели, и в темноте мне казалось, что на меня глядит какое-то огородное чучело со вставленными в котелок ради смеха лампочками.
     Проснулся я непривычно рано - было около шести утра. Сначала открыл один глаз, поглядел на радиатор, потом другой - поглядел в окно. Дождь как будто и не думал заканчиваться. "Вот и в пьесе Ибсена идёт дождь на всем протяжении действия", - подумалось мне про "Привидения" выдающегося норвежца.
     Повернувшись на левый бок, я прижался к Игорю. Парень, находясь в полусонном состоянии, пробормотал... "Денечка...это ты...сколько времени сейчас?"


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ]

Читать также: