 |
| |
| | - Ну, блин... для баб это - чтоб подмываться, - хмыкнул Димка; Расим отвернулся от Димки - перевёл взгляд на странное приспособление, и Димка, стоящий за спиной Расима, невольно скользнул взглядом по пацанячей шее... кожа у Расима была нежная, матовая - Димка почувствовал, как в паху у него сладостно, горячо потяжелело, и эта горячая сладость тут же невидимо, но совершенно ощутимо полилась в шевельнувшийся член, отчего член стал медленно разбухать, увеличиваться, расти - вопреки Димкиным разумным мыслям о необходимости тактики-стратегии в лепке отношений... у головы была логика одна, а у члена была логика другая, и эти две логики мало согласовывались между собой. | | |
| |
|
| |
| | Женька не питал к лейтенанту теплых чувств, особенно после того, как тот пытался подложить его под майора, но старательно скрывал это. За прошедшие месяцы он привык к тому, что лейтенант регулярно водит его в общежитие, где выдумывает все новые и новые развлечения. Женькин анус давно притерпелся к чужому члену, безболезненно впуская его внутрь. Больше того, Женьке начинали нравиться эти возвратно-поступательные движения толстого ствола в прямой кишке, что-то там задевающего и на что-то нажимающего, вызывая у парня эрекцию. Он уже не скрываясь постанывал и охотно подмахивал таранящему зад члену. А в прошлый раз Денисов вообще... сам у него отсосал! Захотелось ему, видите ли, узнать, что при этом чувствует Женька. Теперь знает, каково это, когда твою голову натягивают, пихая головку в горло. И что такое полный рот спермы. | | |
| |
|
| |
| | Девайс по ощущениям, шпарил и жарил жопу так, что напоминал, скорее розги, чем ремень. А она продолжает стегать, я туда-сюда, не вырваться, привязала на совесть и только крепче меня коленками сжимает. Слёзы сначала сами по себе закапали из глаз, потом и орать начал и плакать навзрыд, а она не смотря ни на что продолжает и вопреки моим стенаниям приговаривает. Жопа как на раскалённой сковородке, а каждый новый удар, как ложка кипящего масла, а она только приговаривает в ритм: | | |
| |
|
| |
| | - Значит, так, девочки, - туфля дяди Джона легонько стукнула Сашу по коленкам, заставив его свести свои ноги вместе. - Сейчас мы с вами пойдём в экспериментальный зал, где люди не просто едят кашу и щи, и пьют дореволюционный компот, нет! В этом заведении человек получает помощь человека в выборе блюд. Наша задача предложить гражданам весь ассортимент продукции наших квалифицированных поваров, окончивших с отличием кулинарный техникум имени Марата. Чтобы установить доверительные отношения с посетителями, наши помощники, не побоюсь этого слова, официанты, облачены в форменные платья согласно методу Лихнякевича. Отбросим ложный буржуазный стыд и внесём новое общественное содержание в устоявшуюся форму. Вы теперь не официанты, а официантки. Крепите это новое имя делами своими. Сейчас мы пойдём в наш коллектив энтузиастов, где вас встретят с распростёртыми объятиями и научат приносить пользу обществу. Человек человеку - друг, товарищ и брат. Пионеры! Будьте готовы!
- Всегда готовы! - вскочили мы с Сашей.
Дядя Джон довольно улыбнулся и поманил нас за собой.
Мы прошли через сад и вступили в дом, где проводился эксперимент.
Окна благодаря своим широким проёмам давали много света, приглушённого листвой деревьев снаружи и салатовыми ламбрекенами внутри.
По всему залу стояли столики, накрытые зелёными скатертями. За некоторыми из них обедали.
Я увидела девушку, которая шла через зал; на ней было такое же платье, что и на мне, и на Саше. Увидев нас, она улыбнулась и подошла к дяде Джону:
- С новенькими как обычно, Джон Карлович?
- Да, Оля, давай, введи их в курс дела.
Дядя Джон объяснил нам, что Оля станет нашей наставницей, и мы должны её слушаться. После этого он исчез, а Оля показала нам...
Мария Валентиновна, вновь прибегаю к Вашему заступничеству; давайте станем набрасывать покровы на некоторые эписодии, которые кажутся мне не столь важными для моего сочинения. Ей-Богу, лучше диктант! Мария Валентиновна, можно выйти?
Оля показала нам, как набрасывать скатерти на столы и расставлять на них тарелки с вилками и ложками.
Это показалось мне интересным: я иногда помогала маме накрывать на стол, и мне это в принципе нравилось, как нравилось также надевать фартук на кухне, если меня заставляли мыть посуду или крутить говядину в мясорубке. | | |
| |
|
Рассказ №5560 (страница 3)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Воскресенье, 24/10/2004
Прочитано раз: 51046 (за неделю: 20)
Рейтинг: 89% (за неделю: 0%)
Цитата: "Обнажившись, он сильно и резко поставил меня на колени, правой рукой сгреб мои волосы в узел и начал использовать мой рот так, как если бы это был его собственный кулак. Очень скоро я понял, что мой рот слишком мал для его размеров, но это его мало волновало, как, впрочем, и то, чем и как я дышу. В тот момент, когда я начал уже задыхаться, он счел, что уже готов. Не выпуская из рук мои волосы, он развернул меня к себе задом, что-то вставил в задний проход и выдавил. Затем резким толчком вошел в меня сразу сантиметров на десять. Мои глаза чуть не выпрыгнули из орбит от боли, Я не закричал только потому, что мой рот плотно прикрывала его левая рука. Ощущение, что тебя разрывают при полной твоей беспомощности - такое я испытывал впервые. Я не занимался сексом - я боролся за жизнь. Дав мне немного привыкнуть, он стал методично повторять удары, все более усиливая глубину проникновения. Я практически терял сознание, безвольно обвиснув в его руках. Он нанизывал меня на себя, ! как куклу, мощно и молчаливо. По частоте и силе проникновений я понял, что финал близок, и собрал последние силы, чтобы ДОЖИТЬ до конца. И в этот момент он резко вышел из меня, быстро развернул к себе лицом, болезненным нажатием на щеки заставил раскрыться мой рот и вогнал туда свое порядком испачканное орудие. Несколько сильных толчков - и мощная струя вонзилась мне в небо, молниеносно затопив все свободное пространство. Его конвульсии потонули в моем захлебывающемся кашле. Отпустил он меня в состоянии полного шока. Я просто рухнул грудой белья в угол кабины, с трудом сдерживая рвоту и затравленно глядя на своего мучителя. Он неторопливо вытерся моим шарфом и, не глядя на меня, вышел вон. Большим дерьмом я себя еще никогда не чувствовал...."
Страницы: [ ] [ ] [ 3 ]
- Сейчас, Гурген, сейчас, мой мальчик! - Горбун легко подтолкнул его в спину по направлению ко мне. - Он тебе нравится? Это мой тебе подарок! Ты сегодня станешь большим! Гурген что-то мычал в ответ и делал непонятные жесты руками.
-
Ничего, ничего! - бормотал горбун. - Я все тебе сейчас покажу! Где твой мешок? Он достал пластиковую двухлитровую фляжку с водой. Затем стал разоблачать Гургена снизу до пояса. Тот послушно, словно ребенок, дал себя раздеть. Горбун долго и тщательно мыл его хозяйство. Сам вид этой процедуры неожиданно раззадорил меня так, что только то, что мои руки были связаны, не дало мне от души насладится собственным телом. Сам горбун тоже разделся, и было видно, насколько ему не безразличны эти приготовления.
Одной рукой он начал гладить Гургену живот, а второй ласково теребил его гениталии. Лицо Гургена застыло, как будто он прислушивался к чему-то внутри себя. Он вбирал в себя ласку, но она не находила желаемого отклика в его организме. Я просто изнемогал от вида усилий горбуна, желая принять в них самое активное участие. Что-то со мной творилось. Я был весь, как натянутая струна. Было ощущение, что я сейчас лопну от напряжения.
Наконец что-то у горбуна стало получаться. Плоть Гургена стала заметно набухать и выпрямляться. Он не закрывал рта и тяжело дышал. Горбун усадил его мне на грудь и стал пристраивать его орудия мне в рот. Я не противился. Всей своей сущностью я желал, чтобы мы сомкнулись и чтобы был результат. Я начал тихонько, чтобы не спугнуть парня, ласкать его ртом. Он выгибался дугой, проникая в меня все глубже. Его руки схватили меня за щеки , и я почувствовал, насколько остро жесткая головка трется о мое небо. Участие горбуна в этом процессе уже не требовалось, а зрелище настолько его возбудило, что он начал судорожно пристраиваться ко мне сзади. Его первые же неподготовленные попытки проникнуть внутрь вызвали мой непроизвольный стон. Он сдержался и продолжил свои наскоки менее активно. Дело пошло значительно лучше, и мы все втроем впали в некий ритм, постоянное наращивание которого диктовали движения Гургена. Они вышли за рамки осмысленных действий и шли на уровне инстинктов. Е! го живот уже мелькал перед моими глазами в каком-то нереальном темпе. И вдруг, обхватив мою голову руками, он со стоном вонзился в меня, и биения его молодого организма слились с конвульсиями горбуна.
Все трое затихли, но хуже всех было мне. Моя плоть яростно требовала умиротворения, но связанные руки не давали возможности его достигнуть. Гурген продолжал сидеть на моей груди с закрытыми глазами. Горбун медленно вышел из меня, и пока он мылся из бутылки с водой, я попытался осторожно освободится от Гургена. Я начал тихонько выталкивать его языком. Он замычал, но не поддался. Я повторил свои усилия, и с удивлением отметил, как быстро к мальчику возвращались силы. Он стал нетерпеливо ерзать, пытаясь повторить впервые свалившиеся на него ощущения, но в этот момент горбун снял его с меня.
- Сейчас! Не торопись, сынок! Он не куда не денется! Он твой! Что же ты такой ненасытный? Ты опять готов! Совсем, как я в твои годы! - Горбун попытался увести его от меня, но тот только мычал, указывая на меня рукой.
- Хорошо! Иди сюда! - Он за руку подтащил его к моему заду. Гурген рвался назад, но горбун, с трудом удерживая его на месте, буквально впихнул его в меня. Тот попытался вырваться, но после нескольких, сделанных насильно, толчков понял, что получил равнозначную замену и включился в процесс настолько бурно, что, от полноты чувств, впился мне в бока ногтями. Я чуть было не заорал, но что-то на меня вдруг накатило, новое и непередаваемое. Это двойное ощущение боли и удовольствия захватило меня и понесло навстречу, доведя состояние до полного исступления. Уже без всякого дополнительного участия моя плоть стремительно неслась к закономерному финалу и вот-вот должна была извергнуться. Но в этот момент, захваченный зрелищем, горбун буквально упал мне на живот, и жар его рта ошпарил мою плоть по всей длине. Я рвался навстречу этому сладостному пламени, я задыхался, я молил небо об одном - только бы все это никогда не кончалось. Перед моим лицом мелькал его шерстяной зад, и я сделал т! о, чего не ожидал от себя никогда: я уткнулся в него лицом и жадно целовал. Потом все взорвалось, сметая на своем пути потоком счастья и восторга, и опять я начал проваливаться в небытие.
Я не знаю, сколько времени был без сознания. Очень болела голова. Все тело затекло и было очень холодно. Рассветало. Рядом сидел Гурген и, не глядя на меня, что-то жевал. Сейчас я понял, что в его облике было странным - это явные следы дебилизма на его лице. Чем-то он похож был на горбуна, но все то, что придавало тому звериное обличье, здесь было смягчено молодостью и южным изяществом. Я пошевелился, пытаясь освободиться. Гурген обернулся ко мне, замычал и погладил меня по голове. Я выдавил из себя улыбку: - "Развяжи меня.". Он отрицательно закачал головой. Я, как мог, показал, что хочу есть. Он протянул мне кусок хлеба. Я показал, что не могу взять, так как связан. Он тупо уставился на меня.
- Развяжи! Я поем, а потом ты опять меня свяжешь! - Я улыбался ему, как мог дружелюбнее. Он застыл, и на его лице отразилась мучительная работа мысли. Видимо на эту ситуацию ему не давали инструкций и он не знал, как ему поступить. Видя его замешательство, я усилил натиск.
- Тебе же было со мной хорошо? Ты же еще хочешь? - Я гнул свою линию, боясь только одного, что появится горбун. Гурген согласно закивал и улыбнулся. Видимо, пережитое оставило в нем неизгладимые впечатления.
- Так развяжи! Я поем и сделаю тебе так же, как и вчера! Тебе будет хорошо! - Для убедительности я не переставал улыбаться и изобразил ртом несколько специфических движений. Он опять улыбнулся и уже без всяких колебаний освободил меня от пут. Затекшие ноги и руки почти не слушались. Я, шатаясь, встал. Он протянул мне хлеба и улыбнулся. Я сейчас, я только пописаю! - Глядя на его реакцию, я сделал несколько шагов к воротам ангара. Он кивнул. Сдерживаясь, чтобы не рвануть немедленно, я сделал еще несколько шагов, вышел наружу, и бросился бежать так, как не бегал никогда в жизни.
Недели две я на вокзале не появлялся. Первые два дня ужас пережитого не оставлял меня ни на минуту. Еще более страшные картины того, чего удалось избежать, рисовала мне моя неуемная фантазия. Но постепенно я успокоился. Стала сглаживаться острота опасности, от которой удалось уйти. Все больше то, что произошло, стало казаться просто большой неприятностью, которые неизбежны в нашей жизни. А по прошествии недели и вовсе представлялось необыкновенным приключением, украсившим череду блеклых однообразных дней.
С тех пор горбуна я не видел, но то, что было пережито, не изгладилось из памяти. Я не знаю, чем он меня опоил, но никогда после и не с кем более ярких и острых ощущений и переживаний я не испытывал. Я все время восстанавливал в памяти все детали той ночи, я смаковал их, я уже был счастлив, что в моей жизни такое произошло и оставило такой яркий след.
И однажды, зимой, месяца через четыре, он опять появился на вокзале. Увидев его, я опешил. Я не знал, что делать, но прошлые воспоминания вспыхнули с необыкновенной силой, и дрожь пошла по всему моему телу. Он долгое время как бы меня не замечал, но потом остановил на мне свой взгляд исподлобья и кивнул на входную дверь. И я покорно двинулся за ним.
Страницы: [ ] [ ] [ 3 ]
Читать также:»
»
»
»
|
