Рассказ №886 (страница 2)

     Моя спутница, оставив меня в машине, быстрыми и ловкими движениями отперла дверь и, сделав знак рукой, приглашающей следовать за ней, исчезла в проеме. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ней следом.
     Дом встретил желанным теплом и тишиной. Появился свет и я с интересом предался обозрению. Что дом двухэтажный я понял, когда услышал стук поднимающихся по лестнице каблучков, а что комнаты в нем просторные - понял, когда попал в гостиную. Если убрать всю мебель, то площадь пола вполне могла соперничать с площадкой для теннисного корта.
     Голос хозяйки застал меня за обследованием маленькой комнаты. Она спускалась по лестнице в длинном, отливающим черным атласом, платье.
     "Наверно, оно специально создано для демонстрации рельефности ее фигуры" - отметил я про себя, увидев смелое декольте, которое иначе, как "вызов модельерам" не назовешь. Если назначение декольте мне было более или менее понятно сразу, то назначение не менее смелого разреза на платье, идущего от пояса строго вниз, мне стало понятно, как только я увидел соблазняющий вид женской ножки в черном капроновом чулке, показ которой происходил при каждом ее движении и сопровождался легким шуршанием платья.
     Мы прошли через гостиную и оказались в небольшой уютной комнате, в которой центральное место занимало старинное с золотыми вензелями на темно-коричневом фоне пианино, рядом с которым стоял высокий пуфик.
     "Скромно, но уютно" - отметил я и взял на прицел большое и глубокое кресло в углу.
     - Что бы вы хотели услышать? - обратилась она ко мне, усаживаясь возле пианино.
     - Гершвина, - сам не зная почему, отреагировал я.
     - Хорошо. Но начну все же с недослушанного Рахманинова, - мне кажется Вам по душе придется его второй концерт, правда, без оркестра, - и она подарила мне многозначительную улыбку.
     "Ну что ж, начнем с Рахманинова, а кончим... как обычно" - подумал я, улыбаясь ей в ответ.
     Завалившись в кресло, я блаженно вытянул ноги и был готов к встрече с прекрасным...
     Первые же аккорды вызвали приятно бегущую дрожь по всему телу: в ее игре чувствовались проникновение и одержимость. Мне очень захотелось коснуться ее рук во время игры, остановить их на миг, зажать в своих руках. Я уже был готов оставить кресло, как вдруг звуки умолкли и в тишине прозвучало:
     - А хотите я сыграю вам свое сочинение?
     - Буду только рад...
     - Но есть одно условие... Это музыка моей души и я хотела бы, что бы вы ее слушали обнажая душу и... тело.
     Не знаю, как мои музыкальные способности, но другие сразу заговорили во весь голос.
     Как только пианистка покинула зал, я быстро освободился от своего синего костюма и, достигнув одежды Адама, вновь скрылся в мягкой драпировке кресла.
     Почти не ощущая легкого холодка, мой организм стал настраиваться на новый сценарий пьесы.
     Она неслышно появилась из темноты. В проеме двери вначале возник силуэт женщины в прозрачной тунике, сквозь которую проступали изящные формы женского тела. По мере приближения ко мне они стали приобретать осязаемость. Короткая, небесного цвета туника легко и непринужденно охватывала ее тело, позволяя мне убедиться, что кроме белых туфель на высоком каблуке, на ней ничего больше нет.
     Просвечивающее сквозь тунику тело, своими соблазняющими формами, вполне могло соперничать с прекрасными фигурами античных богинь. В руках появившейся богини был небольшой поднос с двумя наполненными бокалами. В какой-то момент я усомнился в реальности происходящего, но бокал, принятый из ее рук, был явно не мифического происхождения.
     Дразнящий вид выступающих сосков на фоне высокой и наполненной груди вызвал во мне неудержимое желание почувствовать их твердость, сжать между пальцев и и утолить свою жажду, припав к ним губами.
     Я одним глотком отправил содержимое бокала по назначению, и пока фея следовала моему примеру, моим воображением завладел небольшой, темнеющий между складок туники, треугольник. Его магическое воздействие наполняло меня силой и желанием, которое особо заметно проявлялось во все увеличивающихся размерах моего мужского достоинства.
     Отпив божественного напитка и бросив многозначительный взгляд на мой горящий желанием инструмент, фея очень медленно, как бы нехотя, удалилась, оставляя меня в предвкушении от концерта "для фортепиано с молодым человеком в придачу".
     Как только ее пальцы коснулись клавиш, и зазвучавшая мелодия наполнила комнату, мое тело охватило трепетное желание идти навстречу этим звукам и прикоснуться к той волшебнице их извлекающей. Под начавшееся арпеджио я медленно стал приближаться к белеющему в полумраке желанному стану.
     Она вздрогнула, когда моя восставшая плоть коснулась ее спины. Я почувствовал, как затрепетало все ее тело, ждавшее моего прикосновения. Я чувствовал, как напрягается ее спина, прильнувшая к моему раскаленному стволу, как раскатывают его острые лопатки, желающие убедиться в его мощи и твердости намерений. Ее руки ускорили темп игры, а ее голова, откинувшись назад, старалась затылком поймать головку моего члена, все больше и больше запутывая его в своих волосах. Я стоял упоенный ее движениями, которые одновременно с музыкой и дразнили и соблазняли, доводя меня до точки кипения.
     Наклонившись, я запустил руки под тунику на груди и овладел двумя округлыми бастионами. Мне показалось, что они только и ждали пленения и с радостью и желанием отдались во власть моим ладоням. Добравшись до сосков я тут же почувствовал, как заходила ходуном ее грудь, как заиграла упругая плоть в моих руках!
     Не переставая импровизировать с обеими полновесными чашами, то с силой сжимая их, то выпуская на свободу, я с жадностью набросился на ее губы. Вся моя страсть перешла в безумные поцелуи, которыми я осыпал ее голову, волосы, шею, плечи...
     она не переставала играть: ее пальцы уже не двигались, а бешено скакали по клавишам, извлекая сумасшедшие, звенящие в ушах звуки. Чем сильнее сжимали мои пальцы ее грудь, тем сильнее и громогласнее извергался этот поток звуков, увлекая нас в бушующий водопад страстей и желаний.
     Ее пылающее тело выгнулось, напряглось, и я чувствовал, как оно все сильнее и требовательнее искало мою возбужденно-стоящую плоть. Охваченный единственной безумной страстью: войти в нее и испытать испепеляющий жар разбуженного вулкана, я, одним движением отбросив стул, тут же воплотил свое желание.
     Нескончаемый диссонирующий аккорд заглушил ее крик, оповещая, что храм богини повержен, и дикая страсть, заключенная внутри тела, вырвалась на свободу. Многоголосие и какая-то какофония звуков сопровождали каждое наше движение тел навстречу друг другу. Наверное, такой интерпретации музыкального произведения не могли представить ни я, ни она. Одни пассажи следовали за другими, и вот, когда твердость моего инструмента достигла предела, последовал последний, завершающий аккорд, мощными толчками заявивший о себе - бурный поток вырвался из моей раскаленной плоти и обрушился в самое жерло вулкана...
     Через мгновение наши утомленные тела безжизненно рухнули на пол...
     - Молодой человек, что с вами? - кто-то сильно тряс мое плечо.
     Приходя немного в себя и соображая откуда взялось это заплывшее жиром лицо - я понемногу стал понимать, что нахожусь на полу, между креслами, а перед носом чьи-то толстые ноги в лакированных туфлях пытаются продемонстрировать качество своих капроновых чулок.
     - Вам плохо? - тот же женский голос раздался уже над самым ухом.
     Поднимаясь, узнаю свою соседку справа. Я отрешенно смотрю на нее и думаю - нет, она-то уж точно из другой оперы...
     С тех пор смотрю на афиши заезжих гастролеров - нет ли в репертуаре произведений Рахманинова - до чего ж эротический композитор был.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ]

Читать также: