Рассказ №981 (страница 2)

     Ужас был в том, что все происходило в полнейшей темноте и тишине. Важно было, с одной стороны, увернуться от всех, чтобы как можно меньше пострадать, а, с другой стороны, найти "своего", чтобы как можно быстрее закончить эти мучения. Как правило, прежде чем "игра" заканчивалась, нас по паре раз имели. В заключении нас разводили по кроватям "хозяева" и забавлялись под советы и замечания остальных.
     В воскресенье, в конце второй недели, Витька залез ко мне в кровать:
     - Я так больше не могу! Я удавлюсь! - Он уткнулся в подушку. - Гоша, они же люди. Как же так можно с нами? - Я гладил его по трясущейся спине. - Прорвемся, Витек! Как-нибудь удерем. Только бы нас стали выпускать отсюда. Обязательно что-нибудь придумаем.
     Помог случай. К нам повадился ходить один из охранников. Приходил всегда ночью, когда было темно, так как ему это было строго запрещено. Он открывал нашу комнату, тихо входил, быстро раздевался и ложился строго поочередно: одну ночь ко мне, другую к Витьке. Это-то его и подвело. В ту ночь была Витькина "очередь", и он послушно ждал, откинув одеяло с голого тела, чуть видного в темноте. Охранник не мог отвести от него глаз и, конечно, не заметил меня с приготовленной ножкой от стула, вывороченной еще днем. Удар пришелся ему по затылку, и он беззвучно упал на кровать рядом с Витькой. Мы быстро оделись, выскользнули из комнаты, осторожно вышли из дома. Во дворе было пусто, так как смена охраннику еще не пришла. Вскрыть калитку было делом одной секунды - там был простой засов, но в тот же момент завыла сирена, стал загораться свет в окнах. Мы рванули в темноту, бежали долго, наугад, больше всего боясь потерять друг друга. Пробежав километров пять, мы без сил рухнули в какую-то канаву и провалялись там до утра. Утром, выйдя на шоссе, с трудом поймали попутку и через пару часов добрались до города.
     Тут впервые и очень своевременно нам повезло - нас приютил у себя один из бомжей по кличке Учитель. Он долго пялил на нас, издерганных и запуганных, глаза, потом сделал знак идти за ним. Жилище у него было, что надо - большой чистый сухой подвал, где стояла раскладушка, а в углу прямо на полу валялась сносная перина. Туда-то он нас и определил. Мы замертво свалились и проспали без малого сутки.
     Рядом с нашим логовом был рынок, который стал источником не только пищи, перепадавшей нам в виде подачек или "заимствований", но и заработков, когда требовалось быстро разгрузить машину. Прошла неделя. Житуха стала вполне сносной, но что-то стало твориться с Витькой. На него напала хандра. Он часто вертелся возле рыночного туалета, что-то высматривал, как будто кого-то ждал. Однажды поздно вечером, лежа как всегда со мной на перине, он прижался ко мне спиной и, повернув голову, прошептал: - Гоша, трахни меня!
     - Чего? - Я думал, что ослышался. Он повторил. - Ты что, офонарел? Тебе что, мало тех двух недель? - Я выразительно покрутил у виска пальцем. Он умолял, говорил, что для него сейчас это очень важно, именно со мной, другом. Он елозил задницей, все сильнее прижимаясь ко мне, хватал меня за бедра и сильно прижал к себе. Я отбивался, а он все канючил, чуть не плача. И я не устоял. Против своей воли я сильно завелся, напрягся, обхватил его за живот и сильно вжался в ягодицы. - А Учитель? Он же услышит!
     - Да, он спит, как сурок! - Витькин голос дрожал, дыхание прерывалось. - Возьми меня, Гоша! Он быстрым движением освободился от трусов и освободил меня. Его жаркое худощавое тело просто искрилось от нетерпения и желания. Я жадно нащупывал цель, раздвигая руками его ягодицы, и, попав, вонзился в нее на всю доступную глубину. Я сразу отметил, насколько сильно "разработал" его "Большой". Мое орудие скользило достаточно свободно, почти не встречая препятствий. Витька шумно сопел, извивался, оттопырев зад, начал стонать, что-то бессвязно выкрикивал. Сквозь шорох нашей возни я услышал, как Учитель заворочался. Но остановиться ни у меня, ни у Витьки не было сил. Наши сплетенные тела и души были неразделимы. Они слились в празднике сказочных ощущений, и вихрь слаженных движений неумолимо вел к кульминации. Она обрушилась на нас одновременно, и мы долго целовали друг друга, как сумасшедшие
     Первое, что я увидел, оторвавшись от Витьки, был Учитель. Он стоял рядом с нами, глаза его горели лихорадочным огнем, жадно впитывая открывшееся зрелище. Он выдохнул, вытер пот со лба и со словами "Фантастика! Фантастика!", побрел к себе. Там он долго ворочался, вздыхал и скрипел раскладушкой. А ведь он, по сути дела, молодой еще мужик, подумал я. Эвон, как его разобрало. Аж, трясся весь. Да, неудобно, конечно, получилось. Не стал бы он трепать языком! А все Витька, засранец!
     Утром меня ждало новое испытание. На рынке кто-то сильной рукой схватил меня за шиворот и поволок за ларьки. Когда меня отпустили, я с ужасом узнал мужика, отвозившего нас с Витькой на загородную дачу.
     - Попался, паскуда! Давно вас ищем. А охранника-то вы грохнули насмерть! Отвечать придется. Он со всего маха влепил мне пощечину. - А ну, выкладывай, где твой дружок!
     В голове шумело, я плохо соображал. Я прижался к забору и затравленно оглядывался, ища или лазейку или, на худой конец, хоть какую-нибудь знакомую рожу. Бежать было некуда, и мы были одни. И вдруг мною овладела бешеная злость.
     - Накося, выкуси! - Я сунул ему фигу прямо в лицо. Он оторопел, глянул на меня ,задумался.
     - Да, ладно, черт с ним, с охранником. Списали его давно. Не в этом дело. Помнишь главного, который с вами забавлялся? Ну, большой такой, самый крупный? Запал он на твоего дружка. Извелся весь. Послал, вот! Найди, говорит, хоть под землей. Передай, нужен он мне, добрым буду, не пожалеет! - Он искоса поглядывал на меня, ожидая реакции. Настала очередь думать мне. Витька, конечно, не поедет. Но от мужика мне не уйти. Не отпустит. И к Витьке боюсь его привести.
     - Хорошо! - Кажется, кое-что мне удалось придумать. - Витьке я все передам. Захочет - поедет, не захочет - никаким калачом не заманишь. И силой не возьмешь - полно друзей тут у нас. Давай так. Завтра в два часа дня жди здесь. Захочет - придет.
     - Смоетесь, гады! - Мужик злобно глядел на меня.
     - А тебе какая разница. Скажешь, не нашел. А силой все равно его не увезешь!
     Кажется, мне удалось его убедить. Он нехотя процедил: - Ладно, иди! Завтра в два буду ждать.
     Я бежал с рынка так, как не бегал никогда. Проверив, не увязался ли он за мной, я юркнул в подвал. Витька был там. Захлебываясь от возбуждения, я в красках расписал ему свои подвиги, свою изобретательность и величину опасности, от которой его уберег. Я ожидал ликования, ехидного обсуждения того, как мы его облапошили, обсуждений мер предосторожности. Я ожидал всего, но только не того, что получил. Витька сгорбился, молча отвернулся к окну и затих.
     - Ты, что? - Витька не отвечал. Я ткнул его в спину. - Надеюсь, ты не собираешься возвращаться? - Витька продолжал сопеть, глядя в окно. У меня голова пошла кругом.
     Витька повернулся ко мне. Меня поразили его глаза. Они были полны задумчивой грусти и взрослости.
     - А чем такая жизнь лучше? Тому хоть я нужен. В последние дни он был ласков со мной, по-своему, конечно. Он сильный и любит меня, может с ним будет надежно и хорошо. - Он опять отвернулся.
     А как же я? - У меня перехватило в горле. - Какого же черта ты оттуда бежал? Зачем тебе эта кодла? Ты же один будешь отдуваться со всей их ватагой, каждую ночь! У тебя крыша поехала!
     Я пытался найти все новые аргументы. Витька долго молчал, но я все больше и больше понимал, что завтра в два он будет там. Меня охватило отчаяние. Уж лучше бы я ничего ему не говорил. Опять я один, без друзей.
     Ночью мы с Витькой снова были близки. Я уже не сопротивлялся. Было состояние полной прострации. По-моему, нам обоим плевать было на чисто физическое удовольствие - мы прощались друг с другом. А потом долго молча лежали, не размыкая объятий.
     С уходом Витьки стало совсем тяжело и одиноко. С рынка меня начали гонять менты, грозя отправить в интернат. Я откровенно голодал. Да еще и с Учителем стало твориться что-то неладное. Он постоянно бросал на меня нежные взгляды, норовил погладить, обнять. А однажды я проснулся от ощущения, что меня во сне кто-то трогает. Рядом со мной был Учитель. Он оголил мое хозяйство и жадно тянулся к нему ртом. Я оттолкнул его, вскочил. Он пополз за мной, протягивая трясущиеся руки: - Гоша, иди ко мне! Ты только попробуй! Тебе понравится. Я все сделаю в лучшем виде. Или хочешь, я буду вместо Вити? Мне так одиноко. Тебе же это ничего не стоит. Ведь я же тебя приютил! Хочешь, можешь меня даже ударить! Что хочешь, делай со мной. Я буду твоим рабом! - Слова стали сливаться в бессвязную речь, глаза горели лихорадочным блеском, он медленно приближался ко мне на коленях.
     В полном замешательстве я выскочил из подвала. Кажется, Учитель рехнулся! Что же теперь делать мне? Куда податься? Ночь, однако! О возвращении в подвал не могло быть и речи.
     До утра я промаялся в каком-то подъезде, сильно продрог. А утром ноги сами привели меня к рыночному кафе, в надежде на недоеденный кем-нибудь кусок жратвы.
     ОН появился в кафе часов в десять. Видимо, пришел позавтракать. Я старался отвести глаза от еды, но ничего не мог с собой поделать. Заметив меня, он слегка поперхнулся, положил бутерброд на тарелку и внимательно оглядел меня с головы до ног. У него было волевое лицо, крепко скроенное тело, довольно приличная одежда. Заметив его изучающий взгляд, я смутился и, проглотив слюну, отвернулся.


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также: