 |
| |
| | Наши губы, сначала очень робко прикоснулись, друг к другу, затем скромность быстро ушла куда-то, и мы стали целоваться так, словно наши рты были покрыты толстым слоем шоколада и мы старались вылизать его из всех мест, где только доставали наши язычки. И тут я почувствовал, как соседка с лева Светлана, начала расстегивать мне брючный ремень. Она настолько ловко это проделала, что я даже не успел заметить, как мой член оказался у нее в руках. Такой разворот событий, меня больше чем утраивал. Мне хотелось только одного, что бы меня удовлетворили сразу две девушки, на тот момент, это был предел, моих мечтаний. Наши губы с Татьяной, еще в едином поцелуе, а на моей, огромной головке, уже сомкнулись губы Татьяны. | | |
| |
|
| |
| | Сон был до того реалистичный, что, проснувшись, Вера обнаружила, что ее трусики насквозь мокрые. Весь день женщина была какой-то рассеянной, благо ничего серьезного по работе ей не поручили. Вера решила, что вечером непременно нужно куда-то отослать Павла, иначе она рехнется, если не подрочит свою дырку. Но в гости к друзьям сын идти отказался, чем несказанно раздосадовал мать. Вечером, когда Вера и Павел собрались в общей комнате каждый со своим занятием, женщина опять засмотрелась на мускулатуру своего сына. Она решила, что он весьма красив и от девок ему отбоя не будет. Эта мысль постепенно перетекла в мысль о его члене. | | |
| |
|
| |
| | - Чтоб Расим проникся к нему ещё большим доверием, чтоб Расим стал близким-близким другом, и только потом предпринимать какие-то шаги, ведущие к подлинному сближению... "я поторопился... " - с отчаянием думал Димка, кусая губы... "я даже не удосужился поинтересоваться у Расика, как вообще от относится к такой любви" - запоздало корил, клял себя Димка, готовый от чувства захлестнувшего его отчаяния провалиться сквозь землю... от безысходности, от ощущения непоправимости совершенного у него, у Димки, готовы были навернуться на глаза слёзы, - он был совсем не сильный, этот взрослый Димка, шестнадцатилетний десятиклассник, фантазёр и мечтатель... и потом: если б он, возжелавший секса с парнем, не был бы в парня - в Расика, то есть - по уши влюблён! | | |
| |
|
| |
| | Когда Инга снова почувствовала легкую боль в желудке, она наконец решила пойти к врачу. Она знала, что ее участковый - добродушная, тучная женщина Мария Ивановна принимает после обеда и поэтому зашла в поликлинику сразу после института. У нее было приподнятое настроение, потому, что в она только что сдала зачет по экономике и достаточно неплохо. Лектор был зануда, вечно придирался к девчонкам, и, чтобы произвести на него впечатление, Инга оделась в этот день хоть и скромно, но элегантно. На ней | | |
| |
|
Рассказ №1883 (страница 2)
Название:
Автор:
Категории:
Dата опубликования: Понедельник, 19/02/2024
Прочитано раз: 65859 (за неделю: 15)
Рейтинг: 88% (за неделю: 0%)
Цитата: "...никто из этих героев маскарадов Трианона не станет истинным героем истории. Ни один из этих щеголей внутренне, по-настоящему не уважает Марию Антуанетту. Иным из них молодая женщина позволяет несколько больше интимности в общении, чем это подобает королеве, но ни одному, и это бесспорно, она не жертвует собой полностью, ни духовно, ни как женщина. Тот же, кто должен стать единственным для нее и будет им, тот, кто однажды и навсегда завоюет ее сердце, стоит пока еще в тени. И суматошливое пове..."
Страницы: [ ] [ 2 ]
Над этой сутолокой волнующейся черной массы любопытствующих, среди тысяч и тысяч живых людей, неподвижно возвышаются два безжизненных силуэта. Тонкий силуэт гильотины, этого деревянного мостика, перекинутого из земного мира в мир потусторонний; на ее перекладине в свете скупого октябрьского солнца блестит провожатый - остро отточенное лезвие. Легко и свободно рассекает оно серое небо, забытая игрушка зловещего божества, и птицы, не подозревающие о мрачном назначении этого жестокого сооружения, беззаботно летают вокруг него.
Но Но сурово и гордо рядом с этими вратами смерти на постаменте, ранее служившем для памятника Людовика XV, деда низложенного монарха, возвышается статуя Свободы. Невозмутимо сидит она, неприступная богиня с фригийским колпаком на голове, грезящая, с мечом в руке; вот сидит она, каменная, в застывшей неподвижности, «гуманная» богиня Свободы, погруженная в глубокую задумчивость...
...Внезапно в толпе возникает движение, на площади сразу же становится тихо. И в этой тишине слышны дикие крики, несущиеся с улицы Сент-Оноре; появляется отряд кавалерии, из-за угла крайнего дома выезжает трагическая телега со связанной женщиной, некогда бывшей владычицей Франции; сзади нее с веревкой в одной руке и шляпой в другой стоит Сансон, палач, исполненный гордости и смиренно-подобострастный одновременно. На громадной площади мертвая тишина, слышно лишь тяжелое цоканье копыт и скрип колес. Десятки тысяч, только что непринужденно болтавшие и смеявшиеся, потрясены чувством ужаса, охватившего их при виде бледной связанной женщины, не замечающей никого из них. Она знает: изо всех ее мучений и унижений осталось одно последнее испытание! Только пять минут смерти, а потом - бессмертие.
Телега останавливается у эшафота. Спокойно, без посторонней помощи, «с лицом еще более каменным, чем при выходе из тбрьмы», отклоняя любую помощь, поднимается королева по деревянным ступеням эшафота; поднимается так же легко и окрыленно в своих черных атласных туфлях на высоких каблуках по этим последним в ее жизни ступеням, как некогда - по мраморной лестнице Версаля. Еще один невидящий взгляд в небо, поверх отвратительной сутолоки, окружающей ее. Различает ли она там, в осеннем тумане, Тюильри, в котором жила и невыносимо страдала? Вспоминает ли в эту последнюю, в эту самую последнюю минуту день, когда те же самые толпы на площадях, подобных этой, приветствовали ее как престолонаследницу? Неизвестно. Никому не дано знать последних мыслей умирающего. Все кончено. Палачи грубо хватают ее сзади, быстрый бросок на доску, голову под лезвие, молния падающего со свистом ножа, глухой удар - и Сансон, схватив за волосы кровоточащую голову, высоко поднимает ее над площадью. И десятки тысяч людей, минуту назад затаивших в ужасе дыхание, сейчас в едином порыве, словно избавившись от страшных колдовских чар, разражаются ликующим воплем. «Да здравствует Республика!» гремит, словно из глотки, освобожденной от неистового душителя. Затем люди поспешно расходятся. Черт возьми! Действительно, уже четверть первого, пора обедать; скорее домой. Что торчать тут! Завтра, все эти недели и месяцы, почти каждый день на этой самой площади можно еще и еще раз увидеть подобное зрелище.
Полдень. Толпа расходится. В маленькой тачке палач увозит труп с окровавленной головой в ногах. Двое жандармов остались охранять эшафот. Никого не заботит кровь, медленно капающая на землю. Площадь опустела...
Страницы: [ ] [ 2 ]
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 37%)
» (рейтинг: 66%)
» (рейтинг: 86%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 80%)
» (рейтинг: 0%)
» (рейтинг: 88%)
» (рейтинг: 81%)
|
