|
|
| | Далее девушки сидели на диване, а я - на полу и вылизывал ноги своей Хозяйки, после дневного ношения обуви. Надо стараться, потому как за плохое старание будет наказание и добавится ещё день воздержания. А назначенная суббота уже сегодня. Моя Хозяйка хотела какое-то желание, за которое мне будет позволено разрядиться именно сегодня. | | |
|
|
|
| | Я отпускаю ее вагину и кладу ей пальцы в рот. Пока она сосет их, одной рукой я снимаю свои трусы. Она случайно коснулась пальцами и быстро отвела. Я перестаю все, и высовываю из под одеяла - одна-две секунды она хватает одеяло и заныривает вместе с ним, когда она берет в рот я кладу руку на ее волосы и пытаюсь расслабиться. Серия уже остановилась и на мониторе ничего не говорит. Я слышу как она сосет, как ей не хватает воздуха. Она делает это пока не устает, я подхватываю ее и кладу на простынь, не доставая из-под одеяла. Мы лежим на боку. Я спускаю с нее трусики, которые она держит руками. Я убираю их. Чуть-чуть привстаю и целую ее упругие ягодицы, добираюсь снизу до них рукой, щипаю и продолжаю держать, член уже пульсирует, я выжидаю немного прежде чем войти в нее, но только с третьей попытки попадаю к ней внутрь. | | |
|
|
|
| | Тома достала из сумки обалденный ликёр "Ванна Таллинн" и мы, приняв душ, чудесно посидели на кухни. Мы были молоды, верили в наше счастливое будущее и после отлично ужина очутились в моей комнате в постели. Тома просто умничка, видя, что я сильно возбуждён, ловко сделала мне минет. Я вскоре быстро излился в её умелый ротик (Одесса!) , так что на своём втором "заходе", чудесно поласкав Тому, я смог доставить ей отлиный оргазм! Девушка была в восторге, чудесно кончив - давно у неё не было мужчины! И вновь мою сперму принял её горячий ротик. | | |
|
|
|
| | Люда и её мать решили сначала одеть детей, а вот Таня переодевалась уже сейчас. Девушка повернулась задом к Денису и медленно начала стягивать свои шорты с упругой попы. После этого она не поворачиваясь, но извиваясь медленно принялась снимать с себя майку. От последнего у Дениса поднялась "штанина" шорт, так что он облокотился об стену и скрестил ноги. Однако у Тани под майкой был беленький лифчик, потому сисек, когда она развернулась Денис не увидел, однако вид бесстыжей голой пизды на воздухе, его не мог не радовать. | | |
|
|
Рассказ №19044
Название:
Автор:
Категории: ,
Dата опубликования: Воскресенье, 12/02/2017
Прочитано раз: 36571 (за неделю: 56)
Рейтинг: 53% (за неделю: 0%)
Цитата: "Митёк подхватил коровью верёвку, которая в сенях скрученная валялась, он её еще раньше заприметил. Радостно выполнил приказ в предвкушении спектакля. Поставил табуретку, как раз под крючком, в балке, на потолке. На этот крючок станичные вешают детскую люльку. На этом крючке как раз висела люлька Маришки, её качали здесь в детстве. Знаменательно, однако... Заученными, привычными движениями сделал импровизированную виселицу, подтолкнул Маришку в спину, заставляя ее подняться на табуретку, набросил петлю на шею. Стал на изготовку, выбить табуретку из-под ног, по приказу Михалыча...."
Страницы: [ 1 ] [ ]
- Выпьем мужики, - предложил Михалыч.
И мы выпили Степанидин эликсир. Хороша самогонка, чиркнешь спичкой над стаканом, горит синим пламенем. Я захмелел. Так потеплело вдруг, от самогонки и от жара печи. Уютно так стало. Михалыч вновь приступил к допросу.
- Любаша, скажи, где твой мужик.
- На фронте, - глухо простонала она.
- А может твой выродок знает? - Он подошел к Маришке схватил её за шиворот ночнушки и выдернул из-под одеяла, с силой потянул к себе, заставляя подняться с постели. Маришка предстала перед нами в полной красе. Маленькая, щупленькая в легкой ситцевой ночнушке, сжалась в комочек, взъерошенная, ну что, тот воробушек, угодивший в лужу после дождя. - Говори!
- Я... Н-е. Зн-аю, - пролепетала она заикаясь и всхлипнула.
- Покрываете врага свободной республики? - Михалыч грозно нахмурился. - А если мы тебя сейчас повесим? А? Любаша, если я сейчас повешу председательскую дочку? Митёк тащи сюда верёвку.
Митёк подхватил коровью верёвку, которая в сенях скрученная валялась, он её еще раньше заприметил. Радостно выполнил приказ в предвкушении спектакля. Поставил табуретку, как раз под крючком, в балке, на потолке. На этот крючок станичные вешают детскую люльку. На этом крючке как раз висела люлька Маришки, её качали здесь в детстве. Знаменательно, однако... Заученными, привычными движениями сделал импровизированную виселицу, подтолкнул Маришку в спину, заставляя ее подняться на табуретку, набросил петлю на шею. Стал на изготовку, выбить табуретку из-под ног, по приказу Михалыча.
- Ну? Говори, где твой п'апа! - Михалыч сделал особое ударение на первой букве 'папа'.
Маришка молчала с широко раскрытыми глазами, лицо её было перекошено от ужаса. Подозреваю, адреналина она хапнула в эти секунды по самое не хочу. О чем говорить? Практически все жертвы перед повешением вели себя так же. От них слова не дождешься.
- Давай, Любаша, вспоминай, вся надежда на тебя, - Михалыч улыбался, - скажешь, мы сразу же уйдём. Ну?
- Пожалуйста... - простонала хрипло она, - девочка ни в чем не повинна. Убейте лучше меня.
- Нет, дорогая моя, - с нажимом сказал Михалыч, - если она неповинна, значит, повинна ты, вот тебе и мучиться потом, как переживёшь свою дочь.
- Эй, ребята, - залихватски воскликнул Мыкола осенённый идеей, - я им сейчас помогу вспомнить.
Он взял лист старой, еще Советской газеты смял её трубкой и поднес к раскаленной плите, Конец газеты ярко вспыхнул, Мыкола подошел с факелом к Маришке. Подол ситцевой ночнушки легко занялся и пламя рвануло вверх до самого пупка, обнажая и опаляя ноги. Маришка взвизгнула дико, так звонко аж в ушах задребезжало, Истерически захлопала ладонями по ногам, пытаясь сбить пламя. В это время пришел Иванко с Куртом. Иванко бросился к Маришке на помощь и погасил пламя.
-Михалыч! Не надо! Прошу Вас, оставьте её в живых.
Щелкнул затвор автомата, это Михалыч.
- Слышь, сосунок, - грозно и со злобой проговорил Михалыч направляя оружие в голову Иванко, - пошел вон отсюда! Иди к бабке Степаниде за самогоном. Шагом марш!
- Сначала мою фотоаппаратуру, принеси! - Оживился Курт, с интересом оглядывая панораму уже прокручивая в голове новые умопомрачительные этюды, что могут получиться.
***
- Начальник полиции увлекался фотографией?
- Еще как! У него уже альбомов шесть скопилось, он практически на всех казнях съёмки делал. Фантазия у него изощренная, он такие казни придумывал, куда там средневековой инквизиции. Показывал нам, как-то, эти альбомы, премерзкое зрелище, осмелюсь Вам признаться.
- Хорошо, - сказал Отто, - дальше.
***
Иванко испарился мгновенно. Бедный пацан... каково ему было смотреть на всё, это? Мы выпили еще, на этот раз, с пингвином. У пингвина лихорадочно блестели глаза. Еще бы. Маришка, девочка в соку, а тётка Люба вообще красавица, женщина, мадонна. Зря, что ли Михалыч по ней сох в своё время? Тут уж таких фоток можно наделать, в Эсвенцеме обзавидуются.
Потом мы выпили еще. И вновь приступили к допросу.
- Ну что? Повесим таки её? - предположил Михалыч.
- А знаешь что, Михалыч, давай её сначала вздуем, - несмело заикнулся Мыкола, - смотри какая у неё княгиня, хоть и палёная слегка. - Мыкола провел ладонью вдоль обгоревшей ночнушки, по обожженным ногам девочки, она вздрогнула от боли и застонала.
- Тю, - сплюнул Михалыч, - что в ней княжеского? Девчонка лишь для такого писюна, как Иванко. У неё же там сухо и тесно. Вот где княгиня!
С этими словами Михалыч подошел к тётке Любе, схватил с силой за грудь, заставил подняться с постели. Легонько отбросил с плеча одну лямку ночной рубашки, затем вторую, рубашка сползла до талии, обнажая великолепное тело. Женщина стояла бледная, даже не догадалась прикрыться руками, губы у неё дрожали. Михалыч толкнул её в грудь и она упала поперёк кровати раскидывая ноги. Мне кажется она это сделала специально... чтобы отвлечь внимание от дочери.
- Знаешь, о чем жалею, Любаша? Я жалею, что не сделал тебя, еще тогда... Помнишь? Может быть после этого, ты и не предала меня.
Михалыч навалился на неё, выдавив из женщины полувздох, полустон. Михалыч, мужик бравый, старый конь, такое мы уже видели не раз. Переглянулись между собой и Мыкола вытащил девчонку из петли. Порвал на ней остатки ночной рубашки.
***
- Пингвин, - произнес оберлейтенант и затем виновато кашлянул, - кхе, кхе, Курт, тоже участвовал в изнасиловании?
- Ну, что Вы! Куда ему? У него такая тыква вместо живота, наверное и стручка из-за неё не видно. Только для ручного использования и пригоден, да и то, с трудом, поди, до него дотянись. Он вообще никогда в изнасилованиях не принимал участия, помня своё исключительное, божественное происхождение, считал всё это ниже своего достоинства. Он лишь всегда фотографировал нас, как это делаем мы, много фотографировал, там в альбоме у него рулоны подобного, отснятого материала.
- Что он делал в это время?
- Бегал из угла в угол и ругался, матом, на немецком. Что он забыл взять аппарат с собой и почему его не предупредили заранее, что Иванко такой нерасторопный и где-то ползает, за это грозился сдать его под трибунал или вообще в гестапо. Короче расстроился сильно. Но мы пообещали повторить всё, что делаем, на бис, когда аппарат будет на месте.
***
Когда пришел Иванко с фотоаппаратом, магниевой вспышкой и специальным, черным чемоданчиком с плёнкой, всё было кончено. Женщины без сил валялись в кровати, Маришка тихо стонала, а мы сидели за столом пьяные, допивали последние капли самогона, пели нашу любимую песню:
- Дойче зольдатен, унтер официрен...
Мы не пели, мы орали эту песню, никто из нас не может похвастаться стройностью голоса и богатством слуха, у пингвина голос был хуже всех. Иванко ничего не сказал, но я пожалел, что у него за плечом висит шмайсер... Он окинул нас ненавистным взглядом.
- Иванко! - голос Михалыча был жестким. - Вперёд, за самогоном к Степаниде.
Желваки на скулах пацана ходили ходуном. Но он стерпел, развернулся на каблуках и вышел из хаты. Пингвин с вожделением стал разворачивать аппаратуру, наконец закончив, сказал:
- Хочу танцы!
Я бросился исполнять приказ, завёл старенький патефон, покрутив ручку сбоку. Тут же лежала стопка виниловых пластинок с музыкой. Музыка вся какая-то не танцевальная, грустная и классическая. О! Штраус. Более-менее. Я поставил эту пластинку. Люблю вальсы. Мыкола с Митьком растолкали женщин, подняли их с постели, заставили выйти на середину комнаты. Курт уже готов был к съёмкам.
- Пусть они танцуют, - приказал он.
Голых дочь с матерью поставили друг перед другом. Мыкола крикнул громко:
- Танцуйте!
Они слабо задвигались по комнате, в изнеможении прижимаясь друг к другу. Комнату осветила яркая вспышка, пингвин сделал свой первый снимок. Он был разочарован.
- Вялые они какие-то... Теперь пусть с мужчинами танцуют.
Мыкола взял себе тётку Любу, а Митёк Маришку. Закружили их в вальсе. Курт суетился с аппаратурой, выбирая выгодную позицию. Снимал он умеючи, находил очень высокохудожественный ракурс.
- Слышь, Михалыч! - Воскликнул приятно удивлённый Мыкола, щупая грудь тётки Любы, - Твоя-то получше будет! Вот такую бабу, я бы поимел.
Страницы: [ 1 ] [ ]
Читать из этой серии:»
»
»
Читать также в данной категории:» (рейтинг: 82%)
» (рейтинг: 56%)
» (рейтинг: 83%)
» (рейтинг: 75%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 87%)
» (рейтинг: 67%)
» (рейтинг: 68%)
» (рейтинг: 42%)
|