Рассказ №8771 (страница 3)

     ***
     Тем Новогодним вечером моя тетка Юля накрепко связала в моем юношеском мозгу оргазм женщины с болью, которую испытываю я. Впоследствии это сопровождало меня и в других отношениях, но об этом я расскажу в свой черед.
     ***
     Ну а Новый год мы встретили за столом, сидя на диване, нарядно одетые. Я уже мог сидеть, хотя это и было несколько некомфортно, но все-таки тетка била меня не столь сильно, как я боялся. Напряженность в общении куда-то исчезла, мы весело щебетали, она больше не дистанцировалась от меня. И самое главное, что если обычно после наших игр Юля всячески подчеркивала, что "ничего неприличного между нами нет", то теперь позволяла мне периодически, словно исподволь, коснуться ее груди, или положить руку на колено, что необычайно импонировало мне.
     ***
     Наши отношения прекратились, когда, успешно сдав сессию, Юля уехала к родителям. На втором курсе она жила уже в общежитии 9
     
     
     
     Зарисовка девятая. Разгадка. Серьезный разговор
      Прошло примерно пять лет с момента, когда я последний раз поцеловал Юлю в губы. Она давно уже не жила с нами, сперва уйдя в общежитие, а потом найдя себе какого-то парня и перебравшись к нему. Уйдя из дома, она словно забыла о нашем существовании, ни разу не была в гостях, не звонила и т. п. Впоследствии я тоже поступил в Университет, и нам доводилось несколько раз случайно сталкиваться в коридорах, но она каждый раз ограничивалась лишь легким кивком на мое: "Здравствуй!", словно бы и не знает меня.
      Тем днём я бесцельно бродил по факультету, и настроение было ниже плинтуса. Во-первых, я только что завалил коллоквиум, что грозило мне большущими неприятностями. Во-вторых, утром я насмерть рассорился со своей девушкой, а запал я на нее очень серьезно. И вот, в коридоре я натолкнулся на идущую мне навстречу Юлю. Правда, сейчас я этому совершенно не обрадовался. Я даже не кивнул ей и прошел мимо. Видимо, именно это ее и зацепило, а может быть, и нет, но только спустя несколько мгновений она меня догнала: "Привет! А что это ты не отвечаешь?". Я пробурчал что-то в ответ, а тетка взяла меня за руку: "Ну же! Что ты такой разговорчивый? Чем занят сейчас? Так свободен? Пошли ко мне, тут рядом совсем! Посидим, пообщаемся!"
     Не то чтобы я очень хотел идти за ней, но сейчас мне было все равно, куда идти. Потому, наверное, я и отправился к тетке. Юля казалось очень радостной и возбужденной - щебетала, словно порхала вокруг, часто невзначай дотрагиваясь до меня. Я по-прежнему отвечал невпопад. Погода была под стать моему настроению - портилась на глазах. Из сгустившихся туч ливанул дождь, и прежде, чем мы успели спрятаться под навес на автобусной остановке, оба промокли до нитки. Налетевший холодный ветер заставил нас озябнуть, недальняя дорога до Юлиного дома сразу же превратилась в весьма неприятное времяпрепровождение. Поначалу мы надеялись отсидеться на остановке, пока дождь не кончится, но он лил и лил, а на ветру мы продрогли, и стало ясно, что мы совсем закоченеем тут прежде, чем он закончиться. "Бежим ко мне!", - сказала озябшим голосом Юля: "Там сразу в душ, переоденемся в сухое, напою тебя чем-нибудь горячим!" Решившись, мы побежали, ёжась под ледяными струями и избегая наступать в очень уж глубокие лужи.
     Вбежав в квартиру, тетка буквально выпрыгнула из туфель, сорвала с себя куртку и, расстегивая на ходу рубаху, юркнула в ванную. Через несколько мгновений оттуда донеслось: "Не стой столбом, раздевайся и живо ко мне! Или заболеть хочешь?" Я послушно стащил с себя куртку, вылез из ботинок, снял рубаху и зашел в ванную. Юля, отделенная от меня почти прозрачной занавеской, нежилась под струями душа. "Андрюш, я продрогла и мне надо согреться, поэтому быстро я не выйду. Раздевайся и залезай ко мне, тебе тоже надо согреваться!". Машинально я стащил с себя брюки, потянул было вниз трусы - и тут же остановился, вспомнив о правилах приличия. "Ну что ты там, заснул, что ли", - она высунула личико из-за занавеси: "Что ты держишься за трусы! Живо снимай их и полезай греться, делай, что тебе старшие говорят, если заболеть не хочешь!"
     Юля исчезла за занавеской, а я, решившись, стянул трусы и юркнул за ней. Юля стояла спиной ко мне, прямо под струей воды из душа. Сделав шажок вперед, она словно бы освободила место. Я шагнул вперед и стал под тёплую струю. Зуб не попадал на зуб, и потому никаких особенных мыслей, кроме одной блаженной - "тепло!", у меня в голове и не было. Проскользнув бочком мимо меня (при этом коснувшись меня ягодицами) , тетка отошла к краю ванной, встав за моей спиной, а я старался подставить теплой воде каждую клеточку своего тела, потихоньку возвращаясь к жизни. "Потер бы мне спинку лучше, чем демонстративно отворачиваться", - теткин голос вернул меня к реальности. Обернувшись, я взял у нее из рук намыленную мочалку. Юля, все в пене, вновь повернулась ко мне попой. Легкое ощущение дежа вю было у меня, когда я начал круговыми движениями развозить мочалкой пену на ее спине. Вновь, как и годы назад, я потянулся вниз. Вновь я принялся намыливать ей попку, и вновь она не возражает. Я откладываю мочалку, и принимаюсь было мылить ее ягодицы ладонями, но не тут-то было: "Эй, эй, я тебя не об этом просила вовсе! Потер спинку - спасибо, а теперь отойди, дай ополоснуться".
     Ополоснувшись (при этом она неизменно держалась ко мне боком) , тетка юркнула за занавеску: "Вымойся, а я пока на кухню, соображу нам что-нибудь горячего". Пока я намыливался и ополаскивался, перед глазами вертелись картинки из прошлого. Ссора с моей Ириной временно отошла на второй план и словно бы забылась, сейчас перед моим взором все время представала Юля, и она казалась еще соблазнительней, чем можно себе представить.
     Закончив водные процедуры, я вылез из ванной и обнаружил, что моей одежды нет. Наверное, Юля повесила ее сушить, но, кроме мягких тапочек, ничего на замену она мне не оставила. Оглядев помещение, и не обнаружив ничего мало-мальски подходящего, я принял единственно возможное в данной ситуации решение - завернулся в полотенце, и проследовал на кухню, откуда уже тянуло каким-то вкусным и пряным запахом.
     Тетка обернулась на звук моих шагов: "Отлично, давай сюда! Я глинтвейн уже почти что сварила, сейчас будем с тобой греться изнутри!" Сейчас на ней был шелковый халат чуть выше колена, а на ногах - вязаные носочки. Юля сделала шаг в сторону, полезла за чем-то в шкаф, и я залюбовался, глядя, как волшебно струится невесомая шелковая ткань по ее ногам. Видимо не найдя искомого, тетка нагнулась вперед - на прямых ногах, открыв нижнюю полку, и полезла туда. Халат мгновенно задрался, открыв ее ножки и показав черные кружевные трусики-танга. Выпрямившись, она снова подошла к плите с какой-то пряностью в руках, и принялась сыпать ее в стоящую на огне кастрюльку. Я глядел на тетку во все глаза. Сейчас передо мной она была совершенно другой, абсолютно взрослой и почти незнакомой мне женщиной, недоступной и завораживающей.
     Через несколько минут, сидя напротив друг друга, мы попивали глинтвейн из больших чашек. Юля сидела в низком мягком кресле, я же приземлился на высокий стул. Между нами на журнальном столике стоял графинчик с глинтвейном - тетка оказалась аккуратисткой, перелила в графин, отказалась ставить кастрюльку на стол, да лежала какая-то закусь. После нескольких полновесных глотков, я начал по-настоящему согреваться, а допив чашку, почувствовал легкость и непринужденность. Теперь я мог не просто присутствовать в комнате, а поддерживать разговор. Правда, моё внимание постоянно концентрировалось на Юлиных ногах. Она то и дело меняла позу, то чуть раздвигая их, то кладя ногу на ногу. Учитывая длину ее халатика и то, что колени ее находились заметно выше попы, вид при этом открывался завораживающий. Я все время пытался вывести разговор на околосексуальную тему, и наконец, мне это удалось.
     "А что", - отпив приличный глоток, весело сказала тетка: "До сих пор вспоминаются наши игры, да?" Я кивнул, и она продолжила: "Надеюсь, что сейчас-то твой опыт общения с женским полом этим не ограничивается? Эта твоя Ирина - она давала тебе? Ну, вот и славно. Ну что же", - при этом Юля сладко потянулась: "Раз уж заговорил, договаривай".
     "Юль... . Знаешь, я много думал о том, что было между нами. И больше всего мне интересно одно - как такое вообще могло случиться? Ты, взрослая практически 18-летняя девчонка, в Универе, куча знакомых... И я - тринадцатилетний сопляк. Как же могло так получиться, почему ты выбрала меня?"
     "Смотри-ка, а ты, и правда, стал кое-что понимать. Ну, а сам-то как думаешь? Неужели потому, что была в тебя влюблена?", - усмехнулась тетка. "Нет, такого я точно не думаю. Припоминаю, вроде у тебя были какие-то парни. Одного я даже видел - кажется, его Сашей звали. Но, общаясь с ними, играла ты всё же именно со мной. Почему?", - я продолжал рассуждать вслух: "Наверное, тебе что-то мешало заниматься этим с ними. Но что? Неужели они тебя не хотели? Не верится: "
     "Ох, Андрюшка, не все в жизни так просто. Я ведь тогда намекала тебе, да только ты ничего не понял, мал был еще. Естественно, если бы я раздвинула ноги, тот Саша, да и любой семнадцатилетний парень счел бы за счастье меня трахнуть. Но все дело в том, что тогда я не могла себе этого позволить. Моя замечательная мамочка, когда я уезжала в Москву, поставила мне условие, что я должна каждый месяц присылать ей справку от гинеколога. Справку о своей девственности! Ты понимаешь, что это такое? А иначе, если она не получит очередной такой справки - она меня лишит всего: " Тетка заметила недоверчивую ухмылку на моем лице: "Зря ты это, ты просто не знаешь нравов нашей семьи. Отец - по наказу матери, естественно, регулярно порол нас с младшей сестренкой за провинности так, что мы не могли сидеть до самого вечера. А за серьезные дела нас наказывали очень изобретательно, поверь. Так что у меня были все основания ей поверить. Что? Да, естественно, мне хотелось. Еще как хотелось! Но я не могла, понимаешь. И потихоньку начинала лезть на стену от желания. Что-что? Что значит - почему потихоньку? А, как раньше обходилась? Все-то тебе расскажи... Ладно, раз уж у нас вечер воспоминаний, так и быть. Помнишь мою сестренку Лизу (она была на неделю старше меня) . Ну вот, у нас было пять лет разницы, как с тобой. Я воспитывала ее, помогая маме. Я делала с ней уроки, я учила ее многому. А потому, когда у нее началось половое созревание, она пришла с вопросами ко мне. А я... Мне тогда было 17, да, это было примерно за год до того, как я перебралась к вам. Тогда мне как раз начало хотеться по-настоящему. Но мама бдила за мной так, что шансов встречаться с парнем у меня не было. Представляешь, каждую субботу сама проверяла, девушка ли я еще. Онанизм же... Ну, ты и сам понимаешь. И вот тогда мне и пришла в голову мысль - использовать Лизку. Я решила преподать ей несколько уроков "взрослой жизни". Используя ее подростковое либидо, которое она совершенно не умела контролировать, да ты вспомни себя в том прекрасном и нежном возрасте, ее доверие ко мне и нашу дружбу, я сумела убедить ее сохранять все это в тайне от мамы. Словом, Лиза сделала мне первый в моей жизни куни. Сделала неумело, но очень старательно, по-ученически, да я и обставила это как урок по половой дисциплине. Именно тогда, извиваясь в первом в своей жизни настоящем оргазме, я поняла: "Все, Юлечка, ты попала. Теперь ты не сможешь без этого". Наши "сеансы" с сестренкой стали регулярными, потихоньку она в совершенстве овладела техникой куни. Да, она заводила меня до предела, и могла держать на нём по четверть часа. Ни один парень не умеет так лизать, поверь. Спустя несколько месяцев, я была вынуждена сделать первый куни ей, и с тех пор наши ласки стали обоюдными. Но все равно, мне в мои семнадцать это было гораздо нужнее, чем ей в двенадцать, и потому я почувствовала, что попадаю от нее в зависимость. Она начала пользоваться этим, шантажируя меня в бытовых мелочах. Ну, посуду теперь мыла в доме только я, убиралась - тоже, и все таком духе. Понимая, что я на крючке, я лихорадочно пыталась найти средство избавиться от этой зависимости. Но все было тщетно - я не могла прожить и двух дней без Лизиного язычка, без этой восхитительной ласки. Маленькая чертовка перегнула палку, помыкая мной, и это бросилось в глаза матери. Слава Богу, что она тогда не догадывалась о действительных причинах, она просто посчитала, что Лизка вконец обнаглела и распоясалась, что гормоны не могут служить оправданием и что надо ее воспитывать строже и жестче. Я же смогла повернуть дело так, что воспитание младшей сестры было поручено именно мне. Да, ты правильно подумал, я выпорола ее. Выпорола с райским наслаждением. Мне доставляло огромное удовольствие смотреть, как гордость на ее лице сменяется гримасой боли, гордое молчание - угрозами, а затем - мольбами о пощаде. Я затеяла порку как воспитательный элемент, но вошла во вкус, наслаждалась каждой ее судорогой. Когда ревущая Лиза поцеловала мои ноги, я почуяла, что все, теперь девчонка моя и будет делать то, что я хочу. Так оно и получилось, теперь она раз навсегда заняла подчиненное положение... "


Страницы: [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ]

Читать также в данной категории: